Андрей Константинов - Фронтовая любовь

Ты зря улыбаешься. Ты действительно мне никогда, ни разу, не говорил этого слова!

МИТЯ (Немного виновато.)

Так не в словах же дело. Я старался… хм… как-то по-другому…

ЭЛЯ

Я знаю, КАК ты старался. Не увиливай!

МИТЯ

Да не увиливаю я! Я… это… Ну… В общем, люблю тебя.

ЭЛЯ (Чуть насмешливо.)

Вымолила. Снизошёл… Ура… (Как бы сердито начинает.) Я ради него…

Но тут в кабинет, не постучавшись, по-свойски, заходит секретарша. В руках у неё папка.

СЕКРЕТАРША (С порога.)

Элеонора Сергеевна!

Эля буквально отшатывается от Мити — уж слишком интимно-близкое между ними сейчас расстояние.

ЭЛЯ (Досадливо, резко.)

Лиза! Я занята! И, кажется, просила не беспокоить?!

СЕКРЕТАРША (Виновато.)

Ой! Извините. Просто вы просили, как только пришлют текст ваших подводок к концертным номерам, сразу же вам его…

ЭЛЯ

Хорошо. Оставь.

Секретарша торопливо проходит к столу, кладёт папку и чуть ли не бегом удаляется из кабинета.

МИТЯ

Что ещё за номера?

ЭЛЯ

Это мне новогодний концерт провести предложили. (Усмехнувшись.) С детства мечтала побыть Снегурочкой.

МИТЯ (Заинтригованно.)

А где и когда концерт?

ЭЛЯ (Будничным тоном.)

На базе Хмеймим. Завтра вечером… Вылетаю ночью, спецбортом. Вместе с артистами, подарками и живой елью.

МИТЯ

Ты что, с ума сошла?! Нет! Даже не вздумай!

ЭЛЯ (Как бы с укором.)

Не повышай голос на беременную женщину. Нам это вредно… (Улыбается.) И не волнуйся, пожалуйста. Я лечу всего на два дня. Более того — это сейчас исключительно кстати. Мне как раз нужно немножечко времени, чтобы побыть одной, собраться с мыслями, и поварить в голове в том числе предстоящий разговор с мужем. Это ведь очень важно — с чего начать, как убедить, чем завершить. Понимаешь?

МИТЯ

Нет. Я не понимаю, почему нельзя, как ты говоришь, «поварить» в стенах своей подмосковной дачи, например? А не переться для этого в зону ведения боевых действий?!

ЭЛЯ

Митя, ну ты же прекрасно знаешь, что Хмеймим — самое спокойное место на всём Ближнем Востоке.

МИТЯ (Сердито.)

На Востоке «спокойных мест» не существует в принципе!.. В общем, ты никуда не летишь! Я тебе запрещаю!

ЭЛЯ (Усмехается.)

Так! Давай-ка прекращай тут командовать. В конце концов, я тебе пока ещё начальник, а не жена.

МИТЯ (Буркнув.)

Видали мы… таких начальников!

ЭЛЯ (Улыбается.)

Ну, Митя, миленький мой… Ну, не дуйся, слышишь? Всё равно отыграть обратно уже невозможно. Поэтому…

МИТЯ

Что?

ЭЛЯ

Сейчас — поцелуй меня. А потом возвращайся в монтажку и постарайся за то время, пока меня не будет, развязаться с программой. Чтобы мы смогли встретить Новый год вдвоём.

МИТЯ (Усмехнувшись.)

Ну, положим, не вдвоём, а втроём… (Притягивает её к себе.)

1.105. МОСКВА. ОСТАНКИНО. МОНТАЖНАЯ. ИНТ. ДЕНЬ.

Митя снова сидит в монтажной, за пультом. Но после разговора с Элеонорой мысли его сейчас не здесь, а где-то очень далеко. Доходит до того, что в какой-то момент он рефлекторно нажимает некую кнопку, и картинка с видео на мониторе, мелькнув, пропадает. Митя, спохватившись, берётся крутить рычажки, щёлкать тумблерами — но, увы! — изображение не возвращается.

МИТЯ (Тревожно.)

Ко-о-остя!

Откуда-то из недр аппаратной появляется видеоинженер.

КОСТЯ

Аюшки?

МИТЯ (Виновато.)

Я тут, похоже, того… Не на ту кнопку нажал. Глянь, пожалуйста! У меня картинка, кусок секунд на сорок, куда-то делась.

Митя уступает место за пультом. Костя садится, производит некие манипуляции.

КОСТЯ (Мрачнея.)

М-да… Вы, Дмитрий Андреевич, безусловно, герой, но зачем же стулья ломать?

МИТЯ (Тревожно.)

Неужели того? Безвозвратно?

КОСТЯ

Я бы даже сказал — беспощадно… (Смотрит на него с укоризной.) Езжайте-ка вы лучше домой. Пока жертвы и разрушения не приобрели масштаба катастрофического.

1.106. МОСКВА. КВАРТИРА МИТИ. КУХНЯ. ИНТ. ВЕЧЕР.

Знакомая нам маленькая кухонька Мити. Единственная «новинка» здесь — повешенная на стену большая фотография в стеклянной рамке. Это снимок, сделанный во время недавних путешествий наших героев: в небольшой лодочке смеющиеся Митя и Эля. На снимке маркером шутливая размашистая надпись, оставленная Элеонорой: «Два дурака в одном тазу пустились по морю в грозу».

Митя возится у плиты, жарит здоровенную отбивную, а на столе уже красиво разложены какие-то закуски.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

…По всему выходило, что это был один из последних в моей жизни холостяцких вечеров. И по этой причине я решил устроить себе «мальчишник» на одного. Тем более что мне, как и Элеоноре, тоже требовалось много о чём… поварить.

Митя перекладывает готовое мясо на тарелку, ставит её на стол. Затем открывает дверцу одного из шкафчиков — за ней обнаруживается бар, заставленный разномастными бутылками. Митя придирчиво осматривает это великолепие, берёт одну из бутылок, наливает себе рюмку. Садится, залпом выпивает. Берётся было за мясо, но тут его взгляд случайно скользит по фотографии. Он задумывается, откладывает нож и вилку, достаёт телефон, ищет абонента «товарищ Сухов» и вызывает номер.

МИТЯ

Товарищ Сухов? Категорически приветствую!

ГОЛОС СУХОВА (ЗК)

Звезде экрана наше почтение. Кстати, когда смотреть-то? Мы тут все жданки подъели, дожидаючись.

МИТЯ

Первый выпуск пойдет в Старый Новый год.

ГОЛОС СУХОВА (ЗК)

Тамам! Будем поглядеть.

МИТЯ (Нетерпеливо, о своём.)

Коля, сегодня ночью спецборт вылетает. В Хмеймим.

ГОЛОС СУХОВА (ЗК)

Я в курсе. Концертная бригада… Я сам собирался сесть им на хвост — есть на базе кое-какие делишки. Но — зашиваюсь с рукописью. Не разорваться, короче… Так, и чего?

МИТЯ

Этим бортом Элеонора летит. Пригласили ведущей на концерт. Типа Снегурочка с Родины.

ГОЛОС СУХОВА (ЗК)

А тебя, выходит, бортанули?

МИТЯ

Выходит так. Скажи, а это… Как там сейчас? Не очень опасно?

ГОЛОС СУХОВА (ЗК)

Митя! Я тебе ещё в последнюю нашу встречу говорил, что Латакия — самая спокойная сирийская провинция.

МИТЯ

Я помню. Но турки запретили пролёты нашей военной авиации над своей территорией, а значит заходить на Латакию они будут с востока. Отсюда, теоретически, возможны обстрелы с территорий мятежных провинций, атаки беспилотников…