Андрей Звягинцев - Сценарии кинофильмов Андрея Звягинцева

Двое мальчиков – беленький десятилетний Давид и худой черноволосый двенадцатилетний Арчил – стоят во дворе 4 4 Титры разбивают повествование на дни недели. С воскресенья по субботу. С первого до седьмого дня. . Они только что подрались. Следы битвы слишком явные. Оба перемазаны в пыли. У Давида разбита нижняя губа. Из неё сочится кровь. Давид непрерывно сосёт её. У Арчила с мясом вырван карман на зелёной офицерской рубашке.

Арчил.Гости приехали… Вот достанется тебе, жирный! Посмотри, что с рубашкой сделал!

Давид.Ты губу мне разбил!

Арчил.За губу тебе ничего не будет, а вот за рубашку!.. Ещё гости приехали…

Мгновение, и мальчики напрягаются, как два гончих пса. Они видят, как с террасы в сад выходит мать 5 5 Мать выходит из подъезда с зажжённой сигаретой. Становится возле перил. Курит. Гасит сигарету, потому что сзади бегут дети, оборачивается. . Одновременно срываются с места. Бегут изо всех сил, чтобы опередить друг друга, подбежать к матери первым. Подбегают одновременно. И одновременно начинают орать.

Давид.Мамочка, мама! Он мне губу разбил – вот!

Давид оттягивает пальцами раненую и намеренно беспрерывным сосанием растравленную губу.

Арчил.Мамочка, зачем ты его слушаешь! Врёт всё, скотина жирная!

Давид.А! Он обзывается!..

Арчил.Рубашку мне порвал…

Мать (строгим шёпотом). Так! А ну-ка, тихо оба!

Давид начинает всхлипывать.

Мать.Тихо, я сказала!.. Отец спит!..

Глаза мальчишек становятся круглыми от удивления. Челюсти отвисают. Куда девались обида и злость? Заворожённо смотрят на мать.

Арчил (шёпотом). Кто?..

Давид.Кто спит, мамочка?

Мать.Отец.

И только сейчас эта парочка бандитов замечает, что мама, человек, роднее которого не было и нет, стала какой-то другой – немного чужой, красивой женщиной с загадочной светлой улыбкой на губах.

Мальчишки входят в дом 6 6 Дети уходят в дом. Мы остаёмся на матери. М.б., мать не погасила сигарету, а пристроила её на перилах крыльца, а когда дети пошли в дом, вернулась к сигарете… (?) . Скованные, испуганные, словно дом уже не принадлежит им в полной мере, как раньше, а возможно, и вовсе не принадлежит. Словно они забрались в чужие владения и в любой момент из-за угла может выскочить истинный хозяин. И что тогда? Тогда, как обычно: ноги в руки – и спасайся кто может.

Комната. Стол накрыт празднично. Будто Новый год наступил 7 7 Стол был накрыт празднично. Теперь, после застолья, он выглядит немного разорённым. Недопитое вино. . Вино на столе.

Бабушка сидит за столом, подпирая голову рукой. Платок сбился набок. Из-под него торчат жидкие седые волосы. Что-то шепчет, глядя в пространство, которое никто, кроме неё, не видит 8 8 Звук радио. Возможно, «Орфей». Что-нибудь из Моцарта… Профиль бабушки ¾ на фоне печки и углей тлеющих. В извечной позе «заботы», как страж, как скульптура. Она смотрит в пустоту прямо перед собой. Машинально собирает ладонью «несуществующие» крошки со стола. Медленно, именно что машинально… В конце сцены оборачивается на дверь, выйдя из сосредоточенного оцепенения, и не видит детей в проёме дверном – они уже ушли. Тлеющие угли крупно. Requiem. «Benedictus Domine». Из радиоприёмника. Едва слышно. . Всегда так сидит, когда доведётся выпить лишний стакан вина. Однако всё видит вокруг. Видит внуков. Прикладывает палец к губам, чтобы не шумели. Грозит кулаком. Получат оба, если будут шуметь.

Мамина спальня. Крохотная. Шкаф, где висят мамины платья. Зеркало-трюмо. Кровать.

На кровати лежит незнакомый мужчина 9 9 Ракурс взгляда: Андреа Мантенья «Мёртвый Христос». И ракурс, и «длиннофокусная оптика» как в оригинале. Источник света – справа. Простыня. Поворот головы. . Чужое лицо. Рука свесилась из-под одеяла. На огромном правом бицепсе татуировка – обоюдоострый кинжал с крылышками 10 10 Меч на фоне крыльев. Меч и крылья. Не нож, так как нож – инверсия символики меча. Нож для убийства. Меч – для битвы. Меч европейской, но не восточной формы!!! Прямой, обоюдоострый с рукоятью, означающий религиозное очищение, соединение. .

Арчил.Такие десантники колют…

Давид.Десантники-спецназовцы.

Арчил.А то я без тебя не знаю, умник!

Сзади бесшумно подкрадывается бабушка. Они замечают её присутствие только тогда, когда её сухие сильные пальцы хватают их за уши.

Давид и Арчил (хором). Ай! Пусти!

Бабушка (шёпотом). Идите отсюда! Пусть спит!

Прогоняет детей. Закрывает дверь в спальню. А мужчина ничего этого не видит. Он спит. Непроницаемый. Недоступный. Изваяние с синими, гладко выбритыми щеками.

Арчил и Давид сидят за столом. Их заставили вымыться, причесаться. Заставили надеть нарядные белые рубашки, школьные чёрные брюки с острыми, как бритва, стрелками. Заставили обуться в несгибаемые школьные туфли на резиновом ходу.

Стол убран и накрыт вновь. Постелена свежая белоснежная скатерть. Разложено старое серебро. Мама и бабушка сидят по бокам, как конвой 11 11 В интерьере, может быть, один или два очень изящных стула. .

И вот выходит он. Отец. Голый по пояс. Хмурый после сна. Садится за стол. Наливает себе вина, не глядя ни на кого.

Мальчики смотрят на него во все глаза 12 12 Камера всегда на уровне Арчила и Давида! .

А вот и его первый взгляд. Жёсткий, пристальный, острый, как нож, брошенный из-под нависших бровей. И тут же смягчившийся. И жёсткие тонкие губы расползлись в подобие улыбки.

Отец (матери). Налей им вина.

Никаких возражений. Мать наливает вино. По полстакана каждому. Разбавляет его водой.

Отец (Арчилу и Давиду). Ну здравствуйте.

Давид.Здравствуйте.

Арчил.Здравствуй… папа.

Отец.Выпьем.

Пьёт. Медленно пьёт, не спеша, одновременно следя за ними. Арчил пытается ему подражать, а Давид давится, будто пьёт противное лекарство. А отцу смешно. Смеётся, поставив на стол опустошённый стакан. Треплет Давида по мягким белым волосам.

Отец (Давиду). Ничего. Молодец. Вкусно?

Давид.Не очень.

Арчил.А мне понравилось. Ма, можно ещё?

Отец.Хватит. Закусывайте.

По-хозяйски разрывает руками жареную курицу 13 13 Руками отец преломляет курицу. Не хлеб, нет. Вино разливает детям сам? Или просит мать сделать это? Мать (?) наливает. Бабушка разбавляет (смягчает концентрацию) водой. В кувшине прозрачном – вода. Мизансцена – строгая, классическая. Окна как источники света за силуэтами старшего, отца (в центре) и младшего. Три просвета. Или только два? Мать поправляет волосы младшему. Он уклоняется от её нежности и заботы. . Делит на всех. Маме и бабушке достаются крылышки. Давиду и Арчилу ножки. Остальное берёт себе. Впивается крепкими зубами в куриную грудку.