Андрей Звягинцев - Сценарии кинофильмов Андрея Звягинцева

Лиля с Анжелой усаживаются на стулья рядом с кастрюлей с мясом. Лиля ставит недопитую бутылку водки и стакан на стол.

Степаныч и Паша с оружием за плечами стоят над портретами вождей.

Степаныч.Ельцин ещё был, но я подумал, что он в этом ряду мелковат как-то.

Паша.А чё мелковат-то? Как же мы гвоздей-то не взяли?

Степаныч.Да, о гвоздях-то я и не подумал.

Паша оглядывается на Дмитрия, устанавливающего мангал неподалёку от костровища (карабин Дмитрия стоит кверху дулом, прислонённый к полицейскому «козлу»).

Николай, тихо матерясь, роется в багажнике своего внедорожника, извлекая на свет всякую необходимую автослесарю по жизни дребедень – много чего находит, только не саморезы (его карабин стоит прислонённым к машине).

Устав стоять в согнутом положении, Николай вылезает из багажника, выпрямляется, держась рукой за спину, оглядывается на Лилю с Анжелой, которые заняты шашлыком – насаживают мясо на шампуры.

Николай.Ох, девки! Любо-дорого на вас посмотреть! До чего же точные, отработанные движения! Да, мужики?!

Он смеётся.

Смеются и Степаныч с Пашей.

Дмитрий тоже усмехается – «за компанию».

Степаныч с Пашей приближаются к костровищу. Паша берёт со стола бутылку водки и стакан.

81. НАТ. ЛЕСНАЯ ПОЛЯНА У ОЗЕРА. ДЕНЬ

Лиля кладёт готовый шампур на кастрюлю, поднимается и подходит к озеру – присев на корточки, споласкивает в воде руки, затем встаёт и идёт налево вдоль берега.

Николай.Лиль, ты куда?

Лиля.На кудыкину гору, Коль!

Николай.А-а, понятно! Смотри не простудись, не май месяц!

Николай смеётся.

Посмеиваются и Степаныч с Пашей.

Лиля скрывается в лесу.

Дмитрий заканчивает установку мангала.

Дмитрий.Ну, вроде как всё. А дрова-то у нас есть?

Николай.Полный лес! На-ка вот.

Он достаёт из багажника топор и протягивает его Дмитрию. Тот подходит, берёт топор, разворачивается и идёт в лес – в другом, конечно, совсем направлении, нежели Лиля 62 62 Почему он за ней следует, а не она за ним, например? Кто тут кого преследует? Что, вообще говоря, между ними? Страсть? Любовь? Так, приключение? Недоразумение? Какой природы это наваждение (солнечный удар)? Надо ли тут нам вносить какие-то детали, свидетельствующие о том или ином? .

Николай снова скрывается с головой в багажнике.

Паша со Степанычем допивают остатки водки.

Паша.Анжел, а ребёнок у тебя где?

Анжела.А у тебя где? (Она оглядывается по сторонам.) Не знаю. Да они с Ромкой по лесу шарятся!

Паша.Вот шею себе свернёт, тогда узнаешь.

Анжела.Да ничё с ним не будет! Пусть гуляет, с природой общается. Зверья тут нет.

Степаныч.Самый страшный зверь в лесу – это человек 63 63 Степаныч – служебный какой-то, почти картонный персонаж. Служебность эту его нужно как-то побеждать. И вообще – немало слов ради слов. .

Анжела (берёт очередной шампур) . А человеку-то здесь откуда взяться?

Степаныч.Но мы-то вот взялись.

Анжела.Это ты, что ли, человек?

Степаныч.Слышь, Паш, ты жену-то воспитывай.

Паша.Да поздно уже, поезд ушёл.

Анжела.Ничё, что я тоже здесь, а?

Николай (роясь в багажнике) . Блядь, ну, были же саморезы!

Из леса выбегает Витя с вытаращенными от ужаса глазами, приближается к Анжеле.

Витя.Мама!

Анжела.Чё, Витюш? Чё случилось?

Витя.Там чужой дядя тётю Лилю схватил и душит! А Ромка увидел и плачет! 64 64 Обсудить, внести необходимость этой фразы.

Паша, Степаныч и Николай, конечно же, это слышат. Николай мгновенно «выныривает» из багажника.

Анжела.Ты чё говоришь-то, сынок, какой ещё чужой дядя?

Витя.Ну тот, красивый, из Москвы!

Он вытягивает руку немного назад и вбок (сам туда не смотрит), показывая, в каком именно направлении происходит то, о чём он только что поведал.

Степаныч с Пашей смотрят на Николая, он смотрит на Анжелу, она с глупым видом – на Витю.

Наконец, Николай захлопывает багажник, берёт карабин и идёт в ту сторону, куда указывал Витя.

Остальные безмолвствуют.

Первой приходит в себя Анжела.

Анжела.Ну, полиция, и чё вы ждёте? Пока дурдом начнётся?

Степаныч с Пашей быстро уходят вслед за Николаем.

Витя.Мам, а что такое «дурдом»?

Анжела (тревожно глядя вслед мужикам) . Дурдом, сынок, это когда люди с ума сходят.

Витя.А это как?

Анжела.Подрастёшь – узнаешь.

Витя.А я щас хочу.

Анжела.А я говорю, рано тебе ещё. Пойдём вон лучше ружьё приберём от греха подальше.

Она направляется к «козлу», у которого стоит карабин, оставленный Дмитрием. Витя бежит за ней следом.

Витя.Мам, а что такое грех?

Анжела.Блин, ты мёртвого замучаешь! Это когда ты кошку поджёг, помнишь?

Витя.Угу. А щас кто кошку поджёг?

Анжела.Никто не поджёг.

Витя.А почему тогда грех?

Анжела закатывает глаза, останавливается и смотрит на сына.

Анжела.Ты в кого такая сволочь, а?

Витя, видя, что мать злится, вжимает голову в плечи и отступает на шаг назад.

Анжела берёт карабин и смотрит в сторону леса, откуда доносятся нечленораздельные агрессивные крики – голоса человеческие, но звуки они издают абсолютно звериные.

Анжела с Витей смотрят в ту сторону, откуда прилетают эти звуки.

Сорвавшись на фальцет на последнем слоге, голос Степаныча перекрывает все остальные голоса и звуки.

Степаныч.А ну прекратить!

И тут же раздаётся короткая автоматная очередь.

Анжела (осеняет себя крестом) . Господи, помилуй!

83. ИНТ. КАБИНЕТ АРХИЕРЕЯ. ДЕНЬ

Архиерей 65 65 Не слишком ли? С какой бы стати ему идти с «таким» вопросом к архиерею? И – только не «монастырская прогулка», это будет комично; у архиерея какая-то же деятельность, вроде как на правах административной, то есть «чиновной», а значит, кабинет может быть? Он служит в храме или как? Или где-то в другом месте, за другим делом застать нам его? Почему это Вадим Сергеевич будто бы «отчитывается» перед архиереем? С чего бы это вдруг власть просит совета (или что он там делает?)? Почему такой заискивающий тон? Он его отчитывает как юнгу какого. Не должен архиерей говорить с ним как с младшим… Может быть, в первой встрече с архиереем опустить фразу «вся власть от Бога». Тогда она прозвучала бы только здесь… Хотя как повтор она становится значительней от этого рефрена. Надо избежать возможности такой трактовки этого эпизода, будто власть под церковью; будто церковь ею управляет и рассказывает, что следует делать, а что нет; власть же будто бы перед нею лебезит… А вообще-то говоря – церковью она только «прикрывается». Смирная, «покорная», на самом деле творит она, что ей вздумается. А «на людях» выглядит, словно набожная, со свечками в руках, да в платочках. Однако церковь эту её (власти) необходимость использует. И только то. Не назидательство – она умна, – а как бы служа общему делу. (в простом облачении, без головного убора, на запястье – дорогие часы) и Вадим Сергеич (в костюме, при галстуке) сидят в удобных мягких кожаных креслах – чайный уголок в кабинете: диван, низкий столик, чайные приборы на нём – всё дорогое, антикварное, массивное, – как и письменный стол в другом углу, и кресло, над которым висит большая коллективная фотография с архиерейского собора в зале приёмов храма Христа Спасителя, и книжные шкафы вдоль стен, и книги в них, и иконы на стенах… На письменном столе – большой компьютер «Макинтош», пресс-папье, инкрустированное золотом, дорогая перьевая ручка…