Пётр Киле - Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

КНЯЗЕВ. Не стану спрашивать: «Быть или не быть?». Смешно. Ответ один. В ученьях иль в сраженьях только пот и кровь... О, жизни скука смертная! Ужели тяжелей небытие, забвение, безвестность? Век героев в прошлом. И век поэтов тоже. Уйти. Исчезнуть.

Звучит выстрел.

За деревьями Хор и фигурки Глебовой и Ахматовой в простых платках. Это на кладбище.

АХМАТОВА. Пусть Хор споет нашу песню. Я ее сплела, как венок на могилу поэта...

Смоленское кладбище с фигурками Глебовой и Ахматовой.

Отзвуки «Реквиема» Моцарта.

Эмблема кабаре «Бродячая собака», как занавес, свивается. На стенах в гостиной афиши «Русских сезонов» в Париже... Хор девушек и юношей в современных одеждах, составляя публику, рассматривает афиши; здесь все действующие лица, кроме Ольги Высотской и Всеволода Князева.

ГЛЕБОВА. Что ты любишь балет, понятно. Ты гибка и пластична, как балерина.

АХМАТОВА. Не балет я люблю, а поэзию танца, вот как танцует Анна Павлова, лебедь наш непостижимый... Или Карсавина...

Сцена среди зала обозначена голубым ковром XVIII века и настоящими деревянными амурами того же века при канделябрах, а также выложена зеркалами и окружена гирляндами живых цветов...

СУДЕЙКИН. Невиданная интимная прелесть!

ПРОНИН. Сам восторгается тем, что сотворил. Ты прав. Знаешь, нам нужна сцена побольше и зал. Но интимная обстановка XVIII века здесь, в нашем подвале, ничем не заменима, как балерина, кавалер ордена Бродячей собаки.

СУДЕЙКИН. Она!

Выходит Карсавина в легком платье, как с рисунка с натуры С.Ю.Судейкина.

Музыка - трио на старинных инструментах, включая клавесин.

ПРОНИН. Прима-балерина «Русских сезонов» в Париже Тамара Карсавина!

Рукоплескания, как шум дождя.

У сцены клетка, сделанная из настоящих роз; в ней сидел Амур, который при появлении балерины Карсавиной оживает, и она выпускает, ко всеобщему восхищению, живого ребенка-амура...

Звуки клавесина, напоминающие жужжание пчел на лугу весной...

КАРСАВИНА танцует «Французский карнавал, или Домино» («Добрые кукушки» и «Колокола острова Киферы») Куперена.

Публика, судя по возгласам многочисленная, стонет, вздыхает от восторга и рукоплещет...

ГОЛОСА. Очаровательно! Умопомрачительно хорошо! Чудесно!

Во время выступления танцовщицы основные действующие лица исчезают, а с завершением танца предстают в маскарадных костюмах, на первый взгляд, то ли как зрители XVIII века, то ли как актеры.

Хор выстраивается.

ЛАРА. Декорация и танец несравненной Карсавиной были столь чудесны, как волшебство, что, кажется, стены и своды подвала раздвинулись, вечер наш будет иметь продолжение как бал-маскарад, когда театр и жизнь сливаются в реальность, сиюминутную и вечную.

Все приходит в движение.

Бал-маскарад. Хоровод масок в непрерывном движении - под звуки то польки, то вальса, то марша... Корифей, Пигмалион, раб, Галатея, Афродита в сопровождении Хора сатиров и нимф...

КОРИФЕЙ. Мы в хороводе масок первейшие лица, не правда ли?

РАБ. Разумеется, если я раб первейших лиц из подвала, то есть Элизиума.

ПИГМАЛИОН. Я царь Кипра, острова Киприды.

АФРОДИТА. Ну, а я кто, всем известно. Достаточно на меня взглянуть...

ПИГМАЛИОН. О, Афродита!

ГАЛАТЕЯ. Пигмалион! Кажется, вы влюблены в меня, Галатею беломраморную, ожившую для любви?

ПИГМАЛИОН. Безумно. Смотри, кто это? Очень похожа на тебя, тоже в белоснежной тунике с пурпурными нитями орнамента.

ГАЛАТЕЯ. Я думаю, перед нами Сафо.

АХМАТОВА в маске, в сопровождении Недоброво, звучит ее голос откуда-то сверху::

Доктор Дапертутто (Мейерхольд) с арапчатами, которые бросаются апельсинами...

ГУМИЛЕВ. Все так. Только две последние строки не совсем точны.

ДОН ЖУАН. Кто ты такой?

ГУМИЛЕВ. Твоя тень, или твое изображение в зеркале. Если ты имел женщин, значит, и они имели кое-что от тебя. Просто ты их бросал, прежде чем они обнаруживали последствия.

ДОН ЖУАН. Пожалуй.

ГУМИЛЕВ. И братом может назвать тебя всякий мужчина, с которым ты, ведая о том или нет, распил вино из одной и той же бутылки.

ДОН ЖУАН. О, дьявол!

Две маски - Ольга Высотская и Алиса - следят за Дон Жуаном, узнавая в нем Гумилева.

АЛИСА. Ольга, это ты?

ОЛЬГА. Алиса!

АЛИСА. Куда ты исчезла?

ОЛЬГА. Я, как Чайка у Чехова... Я - Чайка... Не то...

АЛИСА. Боже милосердный!

ОЛЬГА. Все хорошо. У меня растет превосходный малыш. Но это тайна.

Дон Жуан смотрится в зеркало.

ДОН ЖУАН. Кто там?

ГУМИЛЕВ. Это ты - «как лунатик бледный».

ДОН ЖУАН. В него стреляют?

Эхо выстрела со вспышкой света проносится под сводами подвала.

ОЛЬГА. Что это?

АЛИСА. Должно быть, фейерверк.

ОЛЬГА. Нет, это виденье его судьбы.

АХМАТОВА в сопровождении Недоброво... Ее голос: