Пётр Киле - Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Два немолодых актера изображают Фауста и Дон Кихота.

СЕРАФИМ. С кем бы мне тут сразиться? А, вижу! ( Бросается, обнажая шпагу, на изображение Панталоне на стене .)

ГАВРИЛА. Это всего лишь комический актер, милейший Дон Кихот, как ты да я, да целый свет.

СЕРАФИМ. Допускаю, вы комический актер, доктор Фауст.

ГАВРИЛА. Нет, я трагический актер. Продать душу дьяволу ради познания...

СЕРАФИМ. Ради соблазна вкусить все радости бытия...

ГАВРИЛА. О коих вы понятия не имеете...

СЕРАФИМ. Как не имею? А Дульсинея, дама моего сердца?

ГАВРИЛА. Дульсинея? Нет, только Елена достойна любви и поклонения.

Дон Кихот, обнажая шпагу, бросается на Фауста.

Кузмин в образе «принца эстетов» в цилиндре и с тростью прогуливается в сопровождении двух молодых поэтов. Он тростью вмешивается в поединок Дон Кихота и Фауста.

КУЗМИН. Смотрите-ка! Два самых нелепых образа в мировой литературе, превзошедших в славе всех героев древности...

Высокая фигура в плаще и маске - это тень Князева... Она возникает где-то в вышине и, как птица, опускается на пол прямо перед Галатеей.

ГАЛАТЕЯ. Кто ты? Дух?

КНЯЗЕВ. О, Коломбина!

ГАЛАТЕЯ. Я Галатея. А ты Пьеро?

КНЯЗЕВ. Говоришь, Галатея, а знаешь Пьеро. Ты Коломбина, моя неверная возлюбленная.

ГАЛАТЕЯ. Дьявол!

КНЯЗЕВ. О, нет! ( Указывает вдаль .) Там его бал!

И тут проступает бал мертвецов, что замечает Хор девушек и юношей и в тревоге сбегается.

ЕВГЕНИЙ. Не бойтесь бала мертвецов! Ведь это синема. Там выход царский...

ТАТА. Пускай красуются преважно.

ЛАРА. Они на нас, как паутина.

ЕВГЕНИЙ. Всего лишь блики света.

ЛАРА. Нас ловят, словно в сети. Не пьют ли нашу кровь?

ЛИКА А мне легко-легко. Взлетаю, как пушинка. И свет я вижу...

ЛАРА. Стой! Тебя уносит смерть. Бал мертвецов - то паутина прошлых лет и дней, былого интерьер из глубин зеркал... Мы здесь у грани бытия земного.

ТАТА. О, Сивилла, что там видишь?

ЛАРА. А Мишу Лозинского я вижу с Данте Алигьери. Поэт ведет его по кругам Ада... А там Чистилище! И свет нездешний Рая...

МАНДЕЛЬШТАМ ( с посохом ). Смысл виденья ясен.

ГОЛУБАЯ МАСКА. А я?

ЛАРА. Елизавета Юрьевна, не надо.

ГОЛУБАЯ МАСКА. Я не боюсь будущего.

ЛАРА. Матерь Мария, я тебя вижу в огне.

ГОЛУБАЯ МАСКА. В Аду, что ли?

ЛАРА. Всемирной войны.

МАНДЕЛЬШТАМ ( с посохом ). Не все ль равно, когда и как, конец один. Не в том поэтов слава. Нет горше смерти - в безвестности времен исчезнуть. Лишь слово - твой удел!

Хор девушек и юношей вереницей кружит, устанавливая границы между маскарадом и балом мертвецов, хотя это в большей мере всего лишь зеркальные отражения маскарадных образов.

ЕВГЕНИЙ. О, нет! Жильцам могил опасно воскресать. Опасно - для живых. Для юных. Мы пляской жизни вытесним всю нежить из теней прошлого...

ЛАРА. На сцену, где жизнь они вновь обретут, как на картинах Серова или Сомова!

Стены и своды исчезают и возникают виды Петербурга с небесами в перистых облаках в сиянии белой ночи. А Хор и хоровод масок словно вступает в карнавальное шествие.

Между тем небеса алеют, как при восходе солнца, а облака на западе пламенеют пурпуром, сгорая в зареве заката.

2006

С первыми титрами возникают виды вокруг Тичфильда, поместья графа Саутгемптона, которые сменяются видами Лондона вдали... Всадник скачет, и мы слышим, как с небес, голос поэта.

Лондон. Вестминстер. Королева Елизавета и граф Эссекс за столом играют в карты; он молод, но в его облике уже проступает страждущая мужественность, как на его портрете более позднего времени. Королева в платье, как из павлиньих перьев, молодая душой, не замечает своего возраста.

За дверью стоит начальник гвардейцев сэр Уолтер Рали, который вполне может носиться с мыслями из его более позднего письма.

ГОЛОС РАЛИ. Мое сердце повергнуто в пучину отчаяния? «Я, привыкший видеть, как она ездит верхом, подобно Александру, охотится, подобно Диане, ступает по земле, подобно Венере, между тем как легкий ветерок, развевая ее прекрасные волосы, ласкает ими ее ланиты, нежные, как у нимфы; я, привыкший видеть ее порою сидящей в тени, как богиню, порою поющей, как ангел, порою играющей, как Орфей!» Я вынесу все!

ГРАФ ЭССЕКС Любимцу, отвергнутому дамой, разве достойно стоять у ее двери?

ЕЛИЗАВЕТА ( с улыбкой ).. Он стоит там по долгу службы и по моему приказанию.

ГРАФ ЭССЕКС. Нет, ваше величество, достойнее на его месте оставить двор.

ЕЛИЗАВЕТА. Сэр Уолтер Рали с превеликой радостью отправился бы в путешествие, если бы я позволила. Но он не только путешественник, но и воин, а война может начаться в самое ближайшее время. Милый друг, вы не имеете никакого права смотреть свысока на такого человека. Сэр Уолтер Рали - украшение нашего века.

ГРАФ ЭССЕКС. Всякое украшение со временем теряет блеск. Его блеск уже не слепит вас, но вы боитесь его. Разве он может достойно служить вашему величеству, если вы находитесь в вечном страхе перед ним?

ЕЛИЗАВЕТА. Дорогой, я никого и ничего не боюсь, ни Бога, ни смерти. Ваша надменность, когда вы еще ничего не сделали для славы, меня удивляет.

ГРАФ ЭССЕКС ( вскакивая на ноги ). Как ничего! Я не выпал из гнезда, а воспарил в небо и приблизился к солнцу, как Икар.

ЕЛИЗАВЕТА. Как Икар? Поостерегись, мой друг, опалить свои крылья и упасть в море.

ГРАФ ЭССЕКС. На море и на суше я свершу подвиги, коли вы, ваше величество, приблизили меня к себе, к славе вашего царствования. Последние события во Франции разве не требуют нашего вмешательства?