Игорь Шелег - Иностранец. Друзья и враги

– А что делать вам? – удивился я. – Я на этот счет оставлю указания заранее. И придумаю, что и как сделать.

– Молодость, – горько сказал Дьян, – вы не видите тот меч, что завис над вами, и отрицаете возможную близкую смерть или то, что вам придется бежать из этой страны. А что делать нам? Вы, господин, первый за наше служение, кто вкладывает деньги в землю и в целителей. Раньше все было направлено только на нашу защиту и на комфорт старейшин, которые будут у нас лечиться. Я, как глава целителей, не могу позволить, чтобы все так и закончилось. Если вдруг с вами что-то случится, может произойти непоправимое.

– Давай, договаривай, – поторопил я мужчину, который специально создал гнетущую паузу. – Считай, что я проникся. Что именно ты хочешь?

Ответить он не успел, у него завибрировал коммуникатор, из-за чего мужчина чертыхнулся.

– У меня есть еще десять минут на то, чтобы вернуться в гараж незамеченным, – сказал он. – Вы позволите мне быстро завершить и уходить, чтобы остаться незаметным?

– Давай, – сказал я, мысленно поморщившись. Думал поговорить с ним более конкретно, все же, читая отчеты, я понимал, что картина складывается не до конца. Мне было интересно, насколько сильно изменилась инфраструктура покинутого места. Интересно, потому что китайцы, оказывается, могут строить уж очень быстро. Только вот придется его отпускать. Не пущу, так все потом узнают, что он тайно проник во дворец, и начнут придумывать лишнее.

– В сегодняшний отчет я вложил письмо, там расписанные задачи для выполнения, что-то типа завещания. Там расписан примерный план развития ваших земель и что нужно сделать, чтобы развитие шло постепенно и правильно, – торопливо сказал старик, поглядывая на вход. – Если что-то будет не так, то просто зачеркните, я потом…

– Ладно, я тебя понял, – прервал я его. – Давай иди. А то еще будешь спешить и суетиться, и тебя раскроют.

– Да, господин, спасибо, – Дьян поклонился мне и, быстро собрав свои вещи, вышел из беседки. Я же, посидев пару минут и поразмышляв над его словами, с трудом, но согласился.

Нужно продумать несколько путей отхода из дворца, да и из Китая тоже. Если вдруг вероятность того, что от меня избавятся, есть, то нужно сделать так, чтобы никто не получил от этого выгоды. Составлю этот план-завещание, а потом, когда уедут сестры, расскажу всем, как я перестраховался. Это будет для меня подушкой безопасности на всякий случай.

А еще я понял, что не нужно давать Тау Лонгу время, чтобы со мной расплатиться. Долги мне не нужны. Нужно взять что-нибудь ценное, и сразу. Вот только что мне нужно?

Вечер после ужина, у тех, кто ужинает, естественно, ассоциируется с началом отдыха, когда хлопоты дня заканчиваются и начинается расслабление. Работа съедает огромное количество энергии, и тот, кто хорошо работал, идет вечером отдыхать. Если ужин был плотный, то и настроение, несмотря на то, как плохо прошел день, подымается.

У Тау Лонга день был тяжелый. Помимо основных вопросов бурно развивающегося индустриального клана, у него появился еще один вопрос негативного плана, который нужно было как-то решить. Причем этот вопрос за последние дни был ключевым в клане Огненного Дракона. А именно – воспитание дочерей главы клана.

Главы родов устроили ему если не взбучку, то грамотный пресс. Пытались давить на него и заставляли пойти на непопулярные решения. Что уж там были за решения и на какие меры его призывали пойти, я не знаю, но это было явно что-то не очень приятное.

К чести лорда, подобный удар судьбы он выдержал нормально. По крайней мере, так мне сказал Лао.

Тау Лонг, выслушав все комментарии глав родов по ситуации, признал, что не прав, сообщил, что примет все меры для того, чтобы подобное не совершилось вновь. И даже встал из-за стола и поклонился присутствующим. Подобный подход обезоружил едва ли не половину возмущенных.

Сказать им было нечего, хотя они и пытались. Многие не знали, как подступиться к Тау Лонгу, но все-таки искали возможность.

Вот здесь лорд не сдерживался и припоминал каждому свой недосмотр и свои внутренние проблемы. Свое слово он считал веским и не давал никому заниматься ерундой.

Разговор был тяжелый, и наверняка Тау Лонг вымотался. Я знал, что свои ошибки он переносил тяжело, вот только прошедший плотный ужин со специфическим набором напитков, который несли слуги, не оставил сомнения, что после ужина морально уставший лорд не сможет толково вести диалог.

К тому же сытный ужин и алкоголь заставят его расслабиться и не дадут прийти в норму. Поэтому именно это время, сорок минут после ужина, я и решил использовать для разговора с ним.

Для того, чтобы добиться результата, мне необходимо постараться и не стесняться использовать подобного рода стратегию. А это уже большой плюс. А ведь прогнать меня лорд не сможет, все же у него передо мной должок, и он это прекрасно понимает. К тому же у меня есть еще пара неявных тузов в рукаве, чуть что – применю, и посмотрим, как он на это отреагирует.

Правда, какой бы ни был продуманный план, на него всегда найдется тормоз. Причем такой, который заставляет злиться только из-за своего наличия. Я уже представлял, как начну разговор с Тау Лонгом. Какую интонацию сделаю и как наклоню голову, чтобы быть убедительней, как реальность показала, что гладко как на бумаге может быть только в моей голове. Из-за стола встал грузный мужчина – секретарь, с которым я уже пару раз общался, и который, стремясь меня обидеть, в рекордно короткие сроки оформил на меня источник.

– Господин никого не принимает, – сказал он, вставая со своего места и становясь между мною и дверью. Я удивленно на него смотрел и не мог понять, что происходит. Такого в моем воображении не было.

– Думаю, на меня это не распространяется, – после секундной заминки сказал я и попытался сделать шаг немного в сторону, как мужчина меня опередил, вновь встав передо мной.

– Я никого не пропускаю, – упрямо сказал мужик.

– Не понял, – я удивленно изогнул бровь. – Кто ты такой, чтобы меня не пропускать?

– Я личный помощник господина! – уверенно и нагло заявил мне мужчина. – И я никого не пропускаю.

– Лорд не один? – уточнил я, прикидывая, когда же я упустил того, кто к нему пришел.

– Один, – не подтвердил мою догадку мужчина. – Только я все равно к нему никого не пускаю.

– Так, – начал я закипать. Упрямство этого болвана, который никак не хотел меня пропускать, не шло ни в какое сравнение с тем, что я хотел бы видеть. И с тем, что могло бы быть.

То, что он меня не пускает, это его личное самоуправство, ничем, кроме личных мыслей, не обусловленное. Если бы лорд приказал никого не пропускать, то и секретарь передал бы, что это приказ лорда. Так бы и сказал. Только вот этой фразы не было.