Вадим Калашов - Чума теней

– Что стоит верность мелкого слуги! – засмеялся Солбар. – Особенно там, где сходятся интересы первых сословий.

– Своя верность – тяжкая обуза, чужая верность – самое большое богатство в наши неспокойные дни, – не согласилась женщина. – Ты не новичок в политике, а так и не понял, что верный слуга важнее целого рыцарства, но наплевавшего на вассальную клятву.

Карета пришла в движение, спутник герцогини поинтересовался, что произошло.

– Вы не поверите, я видела…

Герцогиня наклонилась и сказала что-то шёпотом.

– Не может быть! – крикнул Солбар и несколько раз выругался. – Ой, простите, моя госпожа.

– Ничего, я тоже сейчас на эмоциях. Он, точно он. Или… его призрак.

– Это невозможно, призрак живёт на разрушенном мосте в Ярн-Геронде. К счастью, дух является в том виде, в котором скончался его хозяин, то есть с разбитым о воду лицом, и никто не может его опознать.

– Да-да, именно поэтому официальная версия, что он был растерзан волками, ещё держится. Но… народ же верит, что по мосту бродит его неприкаянная душа не абы кого, а преданного всеми властителя?

– Народ не имеет доказательств.

– Так, если не призрак, то что же это было…

– Быть может, очень похожий человек. Или… или видение.

– Да-да, видение. Муки совести довели до безумия.

– Госпожа, напомню, у вас не было другого выбора.

– Тебе-то откуда знать, дурак? Ты был глупеньким сопливым оруженосцем, лишь орудием в наших со стариком руках.

Исчезновение Блича обнаружили уже в полдень, когда вернулись Инге, Фейли и встретивший их возле Модного квартала кузен Ти. Бойцы оцепления показали, куда ушёл мальчик, а дальше для кого угодно следы терялись, но не для профессионала из Ока Герцога. Увы, последний отпечаток подросткового башмака Гулле нашёл на перилах Купеческого моста через Рогну – реку, протекающую сквозь весь город вплоть до впадения в Блейру.

– Он… он покончил с собой? – похолодев, спросил Найрус. – Но почему? Мы его так любили!

– Да, он упал в воду, но просто потому, что поскользнулся, – ответил Гулле. – Смотри, он будто елозил ногами, пытался удержаться, а потом полетел не навзничь, а ударившись спиной.

– А зачем он вообще встал так опасно?!

– Не знаю. Подросток, что ты думаешь о поступке сверстника? А, мальчик? Я вроде с тобой разговариваю.

Герт только со второго раза понял, что обращаются к нему, настолько сын горшечника свыкся с мыслью, что детство в прошлом, теперь он полноценный взрослый, боец самого элитного отряда городской стражи.

– Может, он просто… баловался. Вообще, это завораживает: балансировать на краю пропасти, моста, крыши. Я знаю сверстников, которые просто этим живут.

– Ага, живут. Но не очень долго. Не понимаю я иногда совсем вашего поколения, – закатил глаза Гулле.

– Блич отлично плавает, – не хотел терять надежды Найрус.

– Он был в кольчуге, – напомнил Воин Чести.

– И что? Ты проплывал по полмили не просто в кольчуге, а в трёхслойной кольчуге.

Профессор посмотрел на друга и понял, что сморозил глупость. Не стоит даже сравнивать: где могучий тренированный воин, а где подросток, впервые надевший броню?

– Я пришлю ныряльщиков, но искать придётся долго – этот мост популярен у самоубийц.

– Можешь пустить свою тень осмотреть дно?

– Каким образом?! – сорвался Гулле. – Пока хватит тени моста, моя тень пойдёт по воде, а вглубь не попадёт. Ты как вообще в геометрии, учёный широкого профиля? В курсе, что тень понятие двухмерное, глубина – это как бы совсем не про неё? Словно забыл свои проекты утопических городов на морском дне, мол, люди уйдут под воду, а землю оставят народу Теней. Словно не собирал легенды, что кто-то в чумных районах выжил похожим способом.

Найрус стал хватать воздух ртом, Гулле помог ему не упасть. Было видно, что он сам с трудом удерживается, чтобы не потерять контроль, но сохраняет спокойствие, потому что понимает: сейчас нужна холодная голова.

– Малыш, бедный малыш. От скольких погонь мы с ним ушли, в скольких передрягах выжили. Ну почему?! Силы Света, почему!

– Это судьба, Найрус. Просто судьба. От неё не уйдёшь.

– Сколько ждать твоих ныряльщиков? Есть другие способы?

– На восточных воротах отметились три мага-путешественника. Теоретически они могли бы поговорить с водяным или создать водоплавающего фантома. Но…

– Что но?

– Но, во-первых, маги никому не сказали, где остановятся, а во-вторых… есть подозрение, что это простые шарлатаны. Где вы видели чёрного и белого магов в одной упряжке?

– А я… я, – Герт отвернулся к реке, чтобы никто не увидел, как «полноценный взрослый» плачет. – А я не верю, что Блич мёртв.

– Правильно делаешь, стажёр. Нет мёртвого тела – нет закрытого дела, так говорят в городской страже.

– Вы тоже не верите?

– Все факты говорят, что мой любимый племянник мёртв. Но пока не будет найдено тело, остаётся надежда. Друзья, мы должны собраться ради Фейли и Инге. Пока ничего им не говорить. Я не умею врать, поэтому домой сегодня не пойду, тем более этой ночью произошло жуткое преступление.

– Я с тобой, – попросил Найрус. – Мои энциклопедические познания могут пригодиться. И я… должен себя чем-то занять, чтобы не свихнуться. Блич, бедный Блич, я не переживу.

– Переживёшь, друг. Ради Фейли и ради своих исследований.

Не рассказывать не подтверждённой правды, но и не переборщить с ложью было поручено юному стражнику. А Найрус и Воин Чести сели в присланную герцогиней карету.

– Откуда столько продавцов цветов? – спросил Найрус, смотря в окошечко. – И город украшают.

– У нас тут вообще-то большая свадьба намечается. Очень не вовремя. Если герцог и правда мёртв, свадьба резко изменит расклад сил среди потенциальных наследников.

Найрус стёр слезу со щеки.

– А у меня ощущение, что все эти цветы… это поминки по Бличу. Силы Света, он же мне как сын стал.

Глаза бывалого воина тоже были красные. Но верный принципу «нет мёртвого тела – нет закрытого дела», он сохранял формальную надежду. И старался максимально отвлечь профессора от мыслей, что, возможно, воспитанника он видел вчера последний раз.

– Так что поверь, не на пряники нас зовёт матушка-герцогиня. Но только проблема в том, что на простую стражу рассчитывать нельзя, а у меня лично очень мало людей. По штату сто. Но десятая часть уже потеряна в боях с ночной армией. Двадцать человек постоянно на охране моего дома и семьи. Много народа в отпуске, в основном по ранению. Пятеро работают под прикрытием. Семеро в командировках. В общем, когда постучалась весточка от пройдохи Найруса, я смог выделить только тридцать семь парней, чтоб перекрыть три известных нам из десяти тайных путей в столицу. В засаду, где сидел лично, взял только семерых плюс арбалетчики. Я ж сам семерых в бою стою, без скромности.