Вадим Калашов - Чума теней

– Да, простите. Это я его задержала, – подтвердила девочка.

– Как там дома, дядя? – спросил Блич.

Тень пожала плечами.

– Ты давно не был дома?

Тень кивнула.

– Почему?

Тень приняла облик ножа.

– А, понятно, гоняетесь за убийцей. Опасным?

Тень кивнула. Потом ткнула пальцем в Блича и превратилась в тарелку с дымящейся едой.

– Да, меня здесь очень хорошо кормят. Я ещё никогда так много не ел. И спал в тепле. Одежду вот мне Лу подарила. Не беспокойся за меня. Я же вижу, у тебя другое срочное дело. Встретимся позже у Купеческого моста. Думаю, помыкаюсь, но найду дорогу. Если ты пришёл и меня там нет, значит, я уже дома или ещё у Ловило. Сейчас идти не могу… я ещё должен побыть… со своей супругой.

Тень схватилась за голову, пробежалась по стене и потолку и превратилась в знак вопроса.

– Долгий разговор. Потом. До свидания, дядя Гулле. У Купеческого моста после того, как завершишь дела.

Тень Гулле исчезла.

– Ты же останешься на первую брачную ночь? – осторожно поинтересовалась шестилетняя супруга.

– Ну, на полночи, – ответил пятнадцатилетний супруг и почесал голову. – Хотя что мы будем с тобой делать на брачном ложе?

Мальчик-тень захохотал. А вот малышка Лу была серьёзна.

– А что делают обычно в первую брачную ночь молодожёны?

Блич замялся. Врать он не умел, а говорить правду чувствовал себя не вправе.

– А давай ты мне почитаешь сказки? Мне никто с тех пор, как умерла мама, не читал сказок.

– Ну… давай. Только если есть книги на Едином. На блейронском я читать не умею.

– Да я уж поняла, – хихикнула девочка и принесла несколько книг.

Блич выбрал самую интересную, если судить по обложке с суровым воином и какими-то детьми, и, пропустив пролог (обычно там скука), начал читать.

– Однажды в одном трактире…

– Подожди, можно я лягу тебе на колени? Ой, чего я спрашиваю! Я ж твоя жена. Конечно, можно.

Девочка положила голову точно так же, как когда-то и он с Фейли и кузеном Ти клал голову на колени бабушке и дедушке. Блич стал читать. С выражением и всеми интонациями.

Такой странной была его первая брачная ночь. С сопливой малышнёй вместо красивой жены, с чтением сказок вместо потных спин. Всё не как у людей. А впрочем, он и не человек.

Когда девочка заснула, Блич аккуратно заменил свои колени подушкой и, поцеловав супругу в темя, ушёл.

– Цена вопроса?

– Я продолжу исправно платить вам дань.

– Ты платишь не за кровавое дело, а за спокойствие собственных лавок. А за кровавое дело… цена вопроса?

– Всё, что найдёте в доме, ваше. Правда, половина золота и камней там фальшивые, но всё равно выйдет отличная сумма.

– Свидетели?

– Всех нужных мне людей я уже вывел. Охрану снял. Остальные… режьте всех, кого встретите. Не страшно. Что за ограбление да без жертв?

– И всё-таки, цена вопроса?

– Повторяю, там будет очень много денег.

– Вот что ты всё заладил, купеческая душонка! Только о деньгах и думаешь. Но разве в этом мире всё золотом меряется? Нет, есть же ещё и уважение. Цена вопроса?! Что ты сделаешь, чтобы мы поняли, как велико твоё почтение к Девяти атаманам?

Ловило обтёр платком потное лицо. Что же нужно этим злодеям, какое почтение?

– Нет почтения – нет согласия!

– Я вам окажу почтение, увеличив дань на два процента!

– Вот опять всё к деньгам сводишь. Не выйдет с тобой согласие, ой, не выйдет.

Купцу прозрачно намекали, что разговор закончен, но Ловило не уходил. Ему нужно было время, чтобы понять. Понять и решиться.

– Перед ликвидацией… можете… можете провести с ней Ночь Девяти. Это моё… почтение атаманству.

Купец сам не верил, что только что это сказал. Атаманы встали. Купец упал на колени и сжался, ожидая удара.

Никакой попытки защититься он не делал, потому что понимал справедливость грядущего возмездия.

Режьте меня! Режьте на куски за то, что вам и дочь родную… малышку, которой только шесть исполнилось. Я заслужил! Я не заслуживаю иного!

– Ты рехнулся, Ловило? Да кому нужна твоя сопливая толстуха?

– Да-да, я скорее соглашусь провести ночь с настоящей свиньёй, чем с этой страхолюдиной.

– Ха-ха-ха, Ловило. Ты нас разыгрываешь, что ли? А купчик-то с юморком!

Они принялись наперебой гоготать и обсуждать малышку Лу. Сколько же грязных эпитетов и мерзких метафор нашли на блейронском и Едином атаманы по поводу её лишнего веса.

И купец испытывал одновременно и облегчение, что Ночи Девяти не будет, всё закончится быстро, а с другой стороны… хотелось вскочить и резать каждого кинжалом, приговаривая: «Моя дочь – не уродина!» А потом пусть уцелевшие рвут его на части, убивают самым диким способом. Бейте меня, рвите меня! Не заслуживаю я жить после того, что предлагал для такой крохи.

– Позабавил… нет, почтение здесь – просто принять от каждого нашу атаманскую ласку.

Он стоял перед ними на коленях, главный купец страны, а они отвешивали ему пощёчину за пощёчиной. Ловило не протестовал. Мало того, многое бы отдал, чтобы это были удары пожёстче, например кастетом.

Восемь атаманов издевались над заказчиком, а девятый, сам Верховный Бэй, поил каторжанским чаем в главной зале катакомб дорогого гостя. Впервые он встретил человека, который аж с самой Башни Смертников дёру дал. Немыслимое дело, но доказательство налицо: особые кандалы, которые только на будущего висельника вешают.

Даже если бы кто-то избежал смерти и пленения после боя в гроте, всё равно вряд ли смог узнать неистового охотника с бородой и без характерного плаща и пояса. Снятие обвинений в деле о трактирной драке ставило минус к уважению каторжан (так ты не убивал государевых людей, что ли?), поэтому Меченосец не счёл нужным называться настоящим именем. Просто Смертник.

Правду, что он облапошил какого-то рыцаря, который вывел его из Башни на допрос, Олэ не открыл. Вместо этого придумал красивую и завораживающую историю с десятком убитых стражников.

– Заманчиво, очень заманчиво, Смертник… Воин Чести уже давно обществу в печёнках сидит, но только знаешь, уже сколько раз мы пытались поставить его на ножи? И ничего не выгорело.

– Потому что у вас не было меня. Со мной – выгорит.

– Что тебе нужно?

Назвавшийся Смертником засмеялся. И этот смех не предвещал ничего хорошего Воину Чести.

– Для начала – дать мне пару ныряльщиков. Помочь вернуть один меч и ножны.

Обычно люди просыпаются от света. Малышка Лу проснулась, когда по всему дому пропал свет, словно что-то почувствовала. Только в её комнате горел светильник, а в коридоре и холле тот, для кого работать в темноте привычное дело, бесшумно погасил фитильки.

Девочка прижала к груди любимого тряпичного зайца и стала с тревогой слушать, как кто-то ходит по дому. Потом поднялась с кровати, робко приоткрыла дверь и тут же захлопнула. Никогда ещё дома не было так темно.