Патрик Уикс - Dragon Age. Империя масок

– Круг Магов поддержал тебя? – спросил тот.

– Круг пока что не выразил своего мнения, – ухмыльнулся Гаспар. – Это дочь Монтсиммара.

– Лиенн де Монтсиммар, мой лорд. – Женщина едва заметно наклонила голову, не отнимая рук от раны.

– Монтсиммар давно предвидел, что между магами и храмовниками назревает война, – продолжал Гаспар, с некоторым интересом наблюдая за тем, как работает магия исцеления. – И когда его юная дочка принялась наводить чары на слуг и лечить нарыв на ноге своей лошадки, он решил, что не хочет, чтобы эта война коснулась ее.

– Отступница… – Пьер посмотрел на руки, касавшиеся его тела, с таким выражением, словно они источали яд. Затем вновь перевел взгляд на Гаспара, и глаза его сузились. – Стало быть, меня все-таки убьют? Ты не можешь оставить меня в живых – ведь я видел то, за что храмовники могут казнить тебя.

– Пьер, друг мой, я позволил тебе познакомиться с милой Лиенн по той же причине, по которой велел тебя исцелить. – Гаспар осторожно обогнул Лиенн и вновь опустился на колени рядом с раненым. – Теперь ты мой.

Пьер стиснул зубы:

– Я сказал тебе о Джейдере, чтобы спасти свой город.

– Совершенно верно. И точно так же, как в случае с эльфами, которым ты позволил убивать твоих стражников, ты в тот миг кое-чему научил меня. – Гаспар оскалил в ухмылке зубы. – Ты дал мне понять, где твое уязвимое место. Если бы я послал за обычным врачом вместо этой очаровательной юной дамы, дня через три ты бы испустил дух… и кто знает, к кому бы тогда перешла власть в Халамширале. Быть может, если бы я пригрозил твоему преемнику сжечь город, он рассмеялся бы мне в лицо и сказал: поджарь живьем жалкую чернь. – Пьер побелел как смерть, и Гаспар живо подался к нему. – Но ты любишь свой город. Ты пойдешь на все, лишь бы уберечь его от беды. И тебе известно, что я это знаю. – Он выпрямился и с едва слышным смешком похлопал Пьера по ноге. – Так что, думаю, будет лучше и для тебя, и для меня, и даже для той жалкой черни, если Лиенн позаботится о твоих ранах.

– Господин мой… – печально пробормотал Пьер, закрыл глаза и кивнул.

– Да, именно так. – Гаспар поднялся на ноги.

Выйдя из палатки, он направился к огромному шатру, где его офицеры беседовали с Ремашем.

– Джейдер, – войдя внутрь, бросил Гаспар.

– Пьер выдал, куда направилась Селина? – Ремаш метнул на него изумленный взгляд.

– Весь фокус в том, Ремаш, как задавать вопросы. – Гаспар кивнул офицерам, которые уже определяли по карте расстояние до Джейдера. – Серил нерушимо верна Селине. Если мы не перехватили всех проклятых пташек, которые покинули город…

– Не перехватили, милорд, – сказал сэр Болье.

– Что ж поделать. – Гаспар улыбнулся. – Каждый вправе надеяться на лучшее. Итак, Серил будет готова нас встретить, а поскольку город ее выстроен так, чтобы при необходимости сдержать натиск половины ферелденских собачников, битва будет жестокой.

– Блокада, милорд? – спросил сэр Лагьер.

Гаспар коротко кивнул.

– Перекрыть заградительными цепями Имперский тракт и леса… здесь. – Он указал на карту, в то место, где предполагался тесный проход. – Так, чтобы я мог пройти по спинам наших солдат от Недремлющего моря до Морозных гор.

– Если вы пройдетесь по нашим спинам, милорд, – сэр Болье ухмыльнулся, – нам вряд ли уже будет до того, чтобы охотиться за императрицей.

– Тогда вместо меня отправим кого-нибудь другого, Ремаша например. – Гаспар указал на герцога. – Он и весит поменьше. Кстати, то же касается и запада. Если у Селины хватило ума солгать нашему дорогому Пьеру, она, быть может, сейчас уже во всю прыть мчится к Вал Руайо.

– Мы отрежем Селину от леди Серил на востоке, – Ремаш тонко усмехнулся, – в наших руках Халамширал и Лаидс. Ей некуда деться.

Гаспар скривился.

– Она правила Орлеем двадцать лет не только с помощью балов и празднеств, – пробормотал он, вспомнив, что сказала его кузина пару недель назад, на приснопамятной охоте. – И я соглашусь, что ей некуда деться, только когда она предстанет передо мной, закованная в цепи.

Бриала ударила ногой по раздвижной панели, которая отделяла внутренность тюремной кареты от сиденья возницы.

Это подействовало не сразу, но наконец охранник все же отодвинул панель.

– Какого дьявола ты тут… Дыхание Создателя!

В доспехе Бриалы торчала стрела.

– Влетела между прутьев… в самом конце боя. Передай Гаспару, что я буду говорить. Мне бы только… воды… – выдавила эльфийка, перемежая слова надрывным кашлем.

Охранник глазел на нее разинув рот. Бриала вновь закашлялась и обессиленно повалилась на сиденье.

Ей нечем было изобразить кровотечение, но на темном доспехе отсутствие крови и так не будет заметно. К тому же она надеялась, что солдат, изнуренный сегодняшним боем, не заподозрит неладное.

Вскоре снаружи зазвенели ключи, и охранник, распахнув дверцу, ворвался в карету.

Бриала подняла голову, взмахнула кандалами и ударила его по лицу. Когда солдат пошатнулся, она стремительно села и вогнала стрелу ему в горло, под самым подбородком.

Мгновение спустя он затих, и эльфийка выбралась наружу.

Лошадей выпрягли и увели, а единственного охранника она только что прикончила. Карета стояла в лагере Гаспара, слева виден был его штабной шатер. Кратчайший путь за пределы лагеря вел направо. Бриала взобралась на козлы и вздохнула с облегчением, обнаружив в ящике под сиденьем свое оружие – кинжал, лук и стрелы.

Пока что на нее еще никто не смотрел.

Один из важнейших уроков, который усваивал в жизни всякий эльф, – как не привлекать к себе внимания. В доме Селины это не имело такого значения, как в эльфинажах, однако мать Бриалы позаботилась научить дочь тому, чтобы ее замечали, только когда она сама этого хочет.

Люди – охотники, но также и крестьяне. Когда бежит олень, люди не могут не броситься в погоню. Когда цепенеет от страха кролик, люди не могут не выпустить в него стрелу. Такова их натура – похваляться своим мастерством, своими умениями.

Однако же люди почти никогда не следят за передвижениями домашнего скота. Овца, праздно и мирно бредущая от одного пучка травы к другому, вряд ли будет сочтена уместной целью для охотничьих достижений.

А стало быть, пора Бриале превратиться в безобидную ленивую овечку и среди бела дня убрести из лагеря Гаспара.

Тонкий шерстяной плащ убитого охранника так и лежал на козлах – солдат сбросил его в разгар дня, угревшись и взмокнув от пота под кольчугой. Бриала запахнулась в плащ, пряча превосходный доспех из драконьей кожи, и надела капюшон, чтобы скрыть острые уши.

Сунув лук под мышку, она некоторое время озиралась по сторонам, пока не заметила ведро. Старое, грязное – даже думать не хочется, для чего оно использовалось, но сейчас это ведро было для Бриалы дороже золота.