Патрик Уикс - Dragon Age. Империя масок

– Твое представление об эльфах сродни представлению шемленов: либо ты эльф, либо человек, либо остроухий, либо плоскоухий – и все. Ты говоришь, что эльфам Орлея стало лучше жить при правлении Селины. И кто же эти «эльфы Орлея»? Обитатели эльфинажей? Долийцы? – Фелассан усмехнулся. – И с какой стати долийцев должна волновать участь эльфов, которые живут в городах?

После этих слов они долго шли молча.

Селина переносила тяготы пути верхом с угрюмой решимостью.

Нижнее белье и сапожки, которые она носила, были ее собственные, изготовленные по ее меркам, а потому сидели на ней прекрасно. Чужой доспех натирал в некоторых местах, но на второй день Селина снабдила эти места мягкой подкладкой: искусство экстренной починки наряда подручными средствами она освоила в юности на балах.

Вот только с ноющими мышцами она ничего не могла поделать, а потому молча терпела боли в ногах, бедрах и спине. Когда ей хотелось попросить спутников сделать привал и отдохнуть, она вместо этого думала о Гаспаре и проделывала десятки мускульных упражнений, которым обучила ее леди Мантильон. Эти упражнения позволяли барышне сохранять красоту и самообладание на виду у толпы соперниц, готовых провозгласить всякое неловкое движение признаком слабости.

Вечерами, когда Мишель и долиец, спутник Бриалы, объявляли привал, Селина разминала затекшие мышцы, а затем упражнялась с кинжалами. Она носила на шее, запястьях и пальцах больше магических предметов, чем иной человек, не принадлежащий к Кругу, мог увидеть за всю свою жизнь, в том числе кольцо, которое подарила ей леди Мантильон, и другое кольцо, насыщавшее пламенем любое оружие, которое Селина держала в руке. Силы и ловкости, которыми обеспечивала ее эта магия, хватило, чтобы прикончить нескольких не ожидавших подвоха солдат.

Вот только одного этого будет недостаточно, чтобы справиться с Гаспаром и его шевалье, – а Селина была уверена, что, прежде чем все это закончится, ей доведется сойтись с Гаспаром лицом к лицу.

Две недели спустя, пока Фелассан и сэр Мишель обсуждали завтрашний путь, Селина при свете костра выполняла на краю прогалины серию упражнений, которую леди Мантильон называла «Бабочка».

– Ты сбиваешься на втором ударе, – прозвучал за спиной у нее голос Бриалы.

Селина прервала свое занятие и оглянулась через плечо, пряча за сдержанной улыбкой усталость, которую удручающе быстро вызвали у нее упражнения. Бриала уже сняла доспех, вид у нее был изнуренный, неопрятный… и все равно она оставалась прекрасна, даже сейчас, когда больше походила на тень, сбрызнутую золотыми отсветами костра.

Впервые за все время Бриала заговорила с Селиной о чем-то, помимо заурядных дорожных тем: какую выбрать тропу или когда снять с огня кролика. Селина смирялась с этим, предоставив возлюбленной полную свободу действий и терпеливо ожидая знака.

– Я так не думаю, – сказала она сейчас, стараясь говорить ровно и без вызова. – Ведущая рука отражает выпад противника, а вторая рука рассекает предплечье, чтобы прервать контратаку до того, как подашься вперед и приставишь к горлу оба клинка.

Она тут же наглядно показала, как это делается; кинжалы сверкнули огненными бликами от костра, когда Селина рассекла воздух, нанося удар несуществующему противнику. Настоящего огня на клинках не было: Селина еще перед началом упражнений сняла все свои магические предметы, чтобы лучше чувствовать, насколько она потеряла хватку.

– Нет. – Бриала с безотчетным изяществом обнажила собственные кинжалы, затем отточенными движениями рассекла пустоту. – Первое движение не только отражает выпад, но и наносит рану запястью противника. Второй удар нацелен уже не на его руку с оружием. Он метит в горло. – Ее удар прошел выше, чем до того у Селины, – он представлял собой порхающий толчок запястья, изящество и обманчивая красота которого дали этому приему название «Бабочка». – Таким образом ты окажешься достаточно близко, чтобы следующим движением приставить нож к горлу.

– Ты уверена? На занятиях у леди Мантильон ты всегда предпочитала бою на ножах уроки стрельбы из лука.

– Но использовала я и то и другое. И я уверена: второй удар направлен в горло.

– Если горло у врага уже перерезано, вряд ли имеет смысл приставлять к нему кинжалы, – Селина улыбнулась.

– А как же доспех? Или магическая защита? Либо если перед тобой толстокожее порождение тьмы или тварь из Тени? Или вместо блистающего сильверитового клинка ты используешь крестьянский поясной нож, потому что лишилась трона. – Она подступила ближе, и ее прекрасное лицо явственно исказил гнев. – Реальный мир зачастую не так безупречен, как в дворцовых палатах Вал Руайо.

– Бриа… – Селина вздохнула.

– Да будь ты проклята, Селина! – Большие прекрасные глаза Бриалы вдруг наполнились слезами.

Свет костра отразился в них, и в темноте они замерцали, словно у кошки, когда Бриала шагнула вплотную к Селине. На шее у нее лихорадочно забилась жилка, но движения оставались такими же грациозными и легкими.

– Не объясняй, зачем ты это сделала. Я и так знаю зачем и почему. Мне бы только хотелось, чтобы ты проявила хоть чуточку меньше бессердечия.

– Тебя ждали бы два-три года взаперти во дворце, и только! – Селина не повышала голоса, отчетливо сознавая, что сэр Мишель и Фелассан прервали обсуждение и смотрят в их сторону. – Для нас с тобой ничего бы не изменилось!

– Твои волосы до сих пор пахнут гарью халамширалского пожара, – тихо сказала Бриала. – Вот что изменилось.

Селина шагнула вперед, и под ногой ее хрустнули сухие листья.

– Сколько войн может выдержать наша империя за такой короткий срок? Я хотела оставить после себя университет, красоту и культуру, которым завидовал бы весь мир. Вместо этого я, вероятно, войду в историю как императрица, при которой пал Орлей. Ты можешь позволить себе роскошь скорбеть по эльфам Халамширала и держать в заложниках мое сердце. Я же, сидя на троне, вижу все города своей империи. Если мне придется сжечь дотла один из них, чтобы сохранить остальные, я захлебнусь от слез – но зажгу факел!

– Насколько я вижу, – Бриала судорожно сглотнула, – ты не захлебываешься слезами. И кстати, не сидишь на своем троне.

Она порывисто отступила прочь.

– С позволения вашего великолепия, я удалюсь предаться дозволенной мне роскоши.

Селина молча смотрела, как ее возлюбленная твердым шагом возвращается к костру.

А затем, поскольку Бриала была права, Селина вернулась к упражнениям, и ее второй удар был нацелен уже гораздо выше.

На следующее утро они покинули багряно-золотой лес и двинулись по краю крестьянских угодий, уже опустевших в преддверии осенних холодов. После многих дней, проведенных под прикрытием леса, путь зигзагами по открытой местности, где их в любую минуту могли заметить солдаты Гаспара, пробудил в Селине объяснимую тревогу.