Патрик Уикс - Dragon Age. Империя масок

И никому не было дела до эльфинажей, потому что городские эльфы им не сородичи.

Бриала снова прислушалась к спору Телена с Фелассаном. Хранитель больше не кричал. Вид у него был безмерно усталый. Фелассан, как всегда, оставался спокоен и едва заметно усмехался.

– Ладно, – наконец сказал Телен. – Твоя… ученица может свободно ходить по лагерю, но ты ручаешься за ее поведение. И она поплатится жизнью, если приблизится к эльгар’арла. Воин-шемлен останется связан, а аристократку будут охранять, пока она не придет в себя. Я поговорю со старейшинами клана и узнаю, пожелают ли они ее выслушать.

Он раздраженно махнул рукой. Молодая эльфийка, также носившая за спиной тонкий посох, подошла к ним и развязала Бриалу. Ей еще не сравнялось двадцати, и татуировки на лице ее, судя по четкости линий, были нанесены совсем недавно, от силы год назад. Пальцы у нее были ловкие, но уже загрубевшие от тяжелой работы. Ткань для туники, в которую была облачена девушка, явно выменяли у людей, однако само одеяние было расшито изящным, незнакомым Бриале узором, оторочено мехом и оплетенными проволокой кристаллами.

Бриала попыталась истолковать для себя взгляд, которым одарила ее долийка. Отвращения этот взгляд не выражал, но и приязни тоже.

Телен и девушка с посохом удалились, и Фелассан помог Бриале подняться на ноги.

– Ты никогда раньше об этом не говорил, – пробормотала она.

– «Ах да, Бриала: те, перед кем ты преклонялась почти всю свою жизнь, на самом деле напыщенные болваны!» – Фелассан покачал головой. – Стала бы ты это слушать?

– Да!

– А услышала бы?

И Фелассан все с тем же невозмутимым видом двинулся наружу из круга аравелей. Бриала поспешила за ним:

– Им ни до чего нет дела!

– Именно так. Впрочем, нет, будем справедливы. Им есть дело до прошлого. – Фелассан ткнул пальцем в одну из стряпух, которая напевала на песню на языке эльфов. При этом она размешивала тесто в дешевой жестяной миске, разрисованной снаружи изображениями Силейз Хранительницы Очага. – Долийцы, по сути, одержимы прошлым. Всю свою жизнь они рыщут в поисках осколков старины и бережно хранят найденные сокровища. Язык древности, империя древности, тайны древности – вот что их влечет. А настоящее? – Он пожал плечами. – Настоящее, очевидно, куда менее привлекательно.

– Значит, пока мы боремся и терпим лишения, пока нас жгут живьем, долийцы роются в замшелых руинах, чтобы узнать, как по-эльфийски будет «алмаз»? – очень тихо проговорила Бриала, обводя взглядом долийский лагерь.

– Ми’дурген.

– Я помогала им! – Вот теперь ее голос предательски дрогнул. – Не только городским эльфам, которых они не считают своими сородичами! Я помогала долийцам – всеми сведениями, которые передавала тебе столько лет!

– Знаю, да’лен. И Телен тоже знает, хоть и не желает признавать. – Фелассан искоса глянул вбок, и Бриала заметила, что эльфы-охотники бдительно наблюдают за тем, как она и ее наставник вышли за границу лагеря и двинулись в лес. – Только поэтому ты и твои друзья еще живы.

– Что же нам делать? – спросила Бриала, настороженно поглядывая на деревья.

В утреннем свете они выглядели как обычно, и на нагих ветвях кое-где еще держались сухие побуревшие листья. Непохоже, чтобы эти деревья готовились ожить и сокрушить жалких смертных.

– Может, попытать счастья в другом клане – твоем, например?

– Нет, не стоит. Мой клан слишком далеко отсюда. – Что-то дрогнуло в лице Фелассана при этих словах. – Видишь ли, хотя кланы и зовутся долийскими, в большинстве своем они давно покинули Долы. Рассыпались, чтобы никто не мог уничтожить их одним ударом. Если твоя императрица хочет, чтобы ей помогли попасть в Вал Руайо раньше Гаспара… – Он пожал плечами. – Будем ждать, пока ее не разбудят целители. По твоим словам, она обладает даром убеждения. Прошлой ночью ее чувства сдвинули с места деревья. – Эльф рассеянно улыбнулся. – Быть может, сегодня она сумеет сдвинуть горы.

– Шемлен.

Военный вождь долийцев, стоявший над Мишелем, проговорил это слово с презрительным смешком, а затем ухмыльнулся своим спутникам.

Мишель, спутанный по рукам и ногам, был привязан возле какого-то фургона. Неподалеку лежала на тюфяке Селина, и ею занималась молодая эльфийка – судя по посоху, ученица мага. Сейчас Селина была не так бледна, как минувшей ночью, – по крайней мере, насколько Мишель тогда сумел разглядеть в темноте. Рану на голове, полученную при падении, зашили, и сейчас эльфийка применяла целительную магию, чтобы уменьшить воспаление. Мишеля она так и не удостоила ни единым словом, а только склонялась к Селине, протянув над нею ладонь. Ладонь источала холодное белое свечение, от которого у Мишеля мурашки бежали по коже.

Долийские воины, разумеется, обращались к Мишелю, но выбор их слов был весьма ограничен.

– Шемлен, – повторил их вождь.

Он был рослый, широкоплечий, с мускулистыми руками, которые говорили о многолетней привычке орудовать мечом, и, кроме того, самый старший из воинов, окруживших Мишеля.

– Знаешь ли, как мы поступаем с такими, как ты? Что ж… – Он сделал вид, будто задумался. – По правде говоря, все зависит от того, сколько у нас времени. Если нам придется спешить, мы просто застрелим тебя из лука, точно бешеного волка. Если же у нас в запасе окажется пара дней, мы сыграем в игру, которая зовется «Зубы Фен’Харела».

Кое-кто из воинов засмеялся при этих словах, но по крайней мере один – самый молодой – оборвал смех и с неловким видом уставился на деревья.

– Тебя разденут догола и свяжут руки, – продолжал вождь, – а потом натянут на тебя узкие штаны из дубленой кожи, усаженной мелкими гвоздиками, так что с каждым шагом они будут впиваться все глубже. Мы дадим тебе фору, досчитав до ста, а потом проверим, как долго ты сумеешь ускользать от погони, если каждый шаг причиняет…

– Тебе, верно, невмоготу, что не можешь тронуть меня и пальцем, – перебил Мишель, совершенно не меняясь в лице.

Вождь моргнул, на миг опешив, но тут же овладел собой:

– Когда Хранитель Телен получит то, что ему нужно, мы пустим в ход не только пальцы… шемлен.

Каждый раз, произнося это слово, он делал крохотную паузу и смотрел на Мишеля, проверяя, уязвило ли его такое обращение. Мишель заподозрил, что то же самое эльф проделывает после удара мечом, и на всякий случай взял это на заметку.

Так или иначе, вождя ждало разочарование. Всякий раз, услышав это оскорбление, Мишель только откровеннее улыбался.

– А пока ваш предводитель не получит того, что ему нужно, ты так и будешь бахвалиться перед связанным пленником? – осведомился Мишель. – Разве что я стану слишком опасен, и тогда ты, верно, предпочтешь попугать малых детей или наорать на деревья.