Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

Не успел он даже на четвереньки подняться, как его окружили солдаты в черном. Заломили руки, накинули петлю на шею и повели в центр города.

Солдат было шесть. Смедз оцепенело смотрел, сознавая: это конец. И что же теперь делать, вашу мамашу?! Бежать к Рыбе? А Рыба чем поможет? Среди бела дня вдвоем нападать на шестерых солдат?

Он побрел следом. Но с каждым шагом прибавлялось смелости, все четче Смедз представлял, как надо действовать. И одновременно с тем все гаже становилось на душе. Как ни крути, Талли родня – хоть и решил списать Смедза в расход.

Смедз нырнул в переулок и припустил бегом; в венах уже кипел азарт. Бежал даже слишком быстро, стремясь сжечь растущий страх в лихорадочном движении.

По спине бил заплечный мешок. Как и половина людей в Весле, Смедз все свое носил с собой.

Надо избавиться от клади. Найти безопасное место. В этом мешке большая часть добычи, взятой в Курганье.

Подвернулась груда мусора, скрытая в густой тени. Вокруг никого. Смедз торопливо зарыл мешок и поспешил к месту ожидаемой встречи с Талли и солдатами. Прибежал – и не увидел их. Он упал духом. Неужто конвоиры выбрали другой, более длинный путь? Смедз пересек улицу и нырнул в переулок. По дороге, где не было свидетелей, зато хватало сумрака, он вернулся к куче, в которой спрятал мешок.

Ожидание было сущей пыткой. За это время Смедза снова разобрал страх. Он едва не уговорил себя отказаться от смертельно опасной затеи.

Но вот они появились: пара солдат впереди, пара сзади, один ведет Талли на веревке, еще один подгоняет тычками в спину. Смедзу в ладонь скользнула рукоять ножа, того самого, что он забрал у убитого в подвале. Он рванул с места изо всех сил.

Никто не спохватился, даже голову повернуть не успел. У Талли округлились глаза, когда он увидел приближающийся к горлу нож.

Удар пришелся по петле, разрубил ее, и через миг Смедз снова очутился в густой тени, сжимая нож, обагренный родной кровью.

Завопили солдаты, затопали вдогонку.

И никакой реакции – ни физической, ни эмоциональной. Разум полностью сосредоточился на бегстве.

Преследователей двое, решил Смедз. Упорные подонки, решительные – похоже, от них не уйти. Неохота с ними связываться, но они не оставляют выбора.

Смедз знал эти места. Тут совсем недалеко спрятан его мешок, в самой темной части переулка. Может, применить хитрость того лекаря, проскользнуть между солдатами, когда приблизятся?

Смедз Шталь перепуган до смерти, но все же способен соображать. Дивные дела.

Он метнулся к щели в кирпичной стене, должно быть оставленной Хромым на память о его визите. Ее кто-то слегка расширил, чтобы удобнее было пролезать в дом, – наверное, вор или бродяга. Через эту щель можно благополучно улизнуть. Но что-то остановило Смедза, и это было не опасение за судьбу мешка.

Он затаился в щели.

Заметив, что его шаги стихли, солдаты прекратили погоню. Запыхавшиеся голоса перекликались на незнакомом языке. Смедз напрягся. Если атакуют все вместе…

И ведь можно же уйти через дом…

Солдат рванул бегом, проскочив в сотне футов мимо Смедза. Позвал сослуживца, и они двинулись навстречу друг другу.

Тот, что бежал, находился гораздо ближе к Смедзу, чем его товарищ.

Он не замечал пролома в стене, пока оттуда не выскочил человек с ножом в руке. Солдат успел лишь ойкнуть от неожиданности, и этот звук тотчас превратился в крик боли.

Пока Смедз пытался выдернуть из упавшего нож, завопил другой солдат. Нож застрял. Проклиная его, Смедз дергал снова и снова. Тщетно.

И снова приближающийся топот.

Смедз схватил обломок доски и замахнулся как раз в тот момент, когда появился второй солдат. Удар швырнул его на стену. Смедз врезал снова. Он бил и бил, чувствуя, как крошатся кости, пока изувеченное человеческое существо не прекратило вскрикивать и стонать.

Смедз стоял, тяжело дыша, не осознавая, что ухмыляется. Стоял, пока не услышал приближение других солдат. Он метнулся туда, где лежал мешок, понял, что не успеет его выкопать, кинулся назад и снова схватился за нож. И опять не смог выдернуть. Хотел было завладеть оружием одного из убитых, но все, время вышло. Он пробрался через трещину в темное нутро дома.

Через несколько секунд переулок огласился яростным ревом.

Смедз вышел на улицу, низко опустив голову. Немногочисленным пешеходам не было до него никакого дела. Он пошел прочь быстрым шагом – но не настолько быстрым, чтобы привлекать к себе взоры.

И что дальше? Разыскивать Рыбу слишком рискованно, Смедза может опознать какой-нибудь вояка.

Но Рыба знает про Талли. Рыба поймет. Лучше всего подождать Старика в «Черепе с костями». Он обязательно туда заглянет.

Когда утихомирилось сердце, напомнил о себе пустой желудок. Смедз не ел со вчерашнего дня. В «Черепе с костями» шаром покати. Где бы найти еды? В лавки соваться бесполезно, торговцы решили придержать оставшееся продовольствие.

Он нашел харчи. Не бог весть что – миску дрянного супа и заплесневелый ломоть хлеба. Толстый старый чудак, владелец грязного заведения, не пытался содрать с посетителя три шкуры.

Смедз уже заканчивал трапезу, когда вбежал мальчонка и завопил:

– Шухер! Тикай, сударь! Насильная вербовка! – и выскочил через черный ход.

– Что за дела? – спросил Смедз.

– Насильная вербовка, – ответил толстый неряха. – Хватают молодых мужчин, всех подряд.

Притопали двое серых. Один ухмыльнулся:

– А вот и наш патриот.

Смедз ответил ему злобной гримасой и вернулся к еде. Он не испытывал ни малейшего беспокойства.

Его постучала по плечу деревянная дубинка.

– Идем, дружок.

– Еще раз меня тронешь палкой, и она окажется у тебя в гузне. Молись, чтобы не осталось заноз.

– Гляди-ка, Шнур, крутой попался. Это хорошо, крутых мы любим. А ну-ка, представься, малыш.

Смедз тяжело вздохнул, разом услышав голоса всех своих былых обидчиков. Он повернулся, посмотрел на солдата в упор и ответил:

– Меня зовут Смерть.

Должно быть, этот человек увидел в его глазах нешуточную угрозу. Он отступил на шаг. Смедз решил, что более опасен тот, который держит язык за зубами.

И ведь никакого страха! Совсем напротив – ощущение неуязвимости, непобедимости.

Смедз медленно встал, швырнул хлеб в лицо говоруну и одновременно саданул ногой в живот. Когда-то на этот приемчик его подловил хулиган. Табуретку Смедз толкнул в ноги второму и, не давая восстановить равновесие, плеснул супом в лицо. Потом отобрал у первого дубинку и принялся за работу.

Он бы, наверное, забил солдат до смерти, если бы им на подмогу не явилось полдюжины товарищей. Но они не слишком усердствовали с побоями, поскольку хотели всего лишь укротить Смедза. Болтуну вроде никто не сочувствовал, – наоборот, все сочли, что он получил заслуженный урок.