Джонатан Страуд - Кольцо Соломона

– Из-за вас нас всех загонят в сущностные клетки! – рявкнул Тивок.

Факварл небрежно отмахнулся:

– Этот египтянин – всего лишь человек, заточенный в угрюмой плоти, в то время как мы – благородные духи (я говорю «благородные» в самом широком смысле, имея в виду и Бартимеуса тоже). С чего бы кому-то из нас вкалывать по велению Хабы? Мы должны трудиться вместе, чтобы уничтожить его!

– Пустая болтовня! – проворчал Тивок. – Треплись, сколько хочешь, пока волшебника рядом нет.

– Вот-вот, – кивнул Ксоксен. – Когда он появится, оба вы возьметесь за работу как миленькие, помяните мое слово. Ну так что, нам так и доложить, что у вас не готово ни одного блока? Дайте нам знать, когда можно будет тащить их на место!

И они развернулись и учапали прочь. Мы с Факварлом проводили их взглядом.

– Наши товарищи по несчастью оставляют желать лучшего, – буркнул я. – Совершенно бесхребетные! [27]

Факварл взял свои инструменты и тяжело поднялся на ноги.

– Ну, пока что мы ничем не лучше их, – заметил он. – Нами Хаба тоже вертит как хочет. Беда в том, что я не вижу способа с ним справиться. Он могуществен, он мстителен, у него эта проклятая плетка, и к тому же он…

Факварл осекся. Мы переглянулись. Потом Факварл создал небольшой Импульс, который распространился вокруг нас, создав мерцающий зеленый Пузырь Тишины. Слабые звуки, доносившиеся с вершины холма, где копали землю наши собратья-джинны, мгновенно утихли; мы остались одни, наши голоса были отрезаны от мира.

И все равно я подался ближе.

– Ты обратил внимание на его тень?

– На то, что она несколько темнее, чем следовало бы? – прошептал Факварл. – И чуточку длиннее? И когда Хаба двигается, она откликается с некоторым запозданием?

– Ну да, именно.

Он поморщился:

– Ни на одном из планов ничего не видно, это значит, что тут использована Завеса очень высокого уровня. Но там действительно что-то есть, и это что-то охраняет Хабу. Если мы собираемся до него добраться, для начала надо выяснить, что именно.

– Ладно, будем смотреть в оба, – сказал я. – Рано или поздно оно себя выдаст!

Факварл кивнул. Он взмахнул долотом; Пузырь Тишины разлетелся дождем изумрудных брызг. И мы снова молча взялись за работу.

Пару дней на строительстве храма все шло тихомирно. Вершину холма выровняли, кустарники и молодые деревца расчистили, вырыли яму под фундамент. Мы с Факварлом вытесали множество первосортных белокаменных блоков, правильных, симметричных, таких гладеньких, что сам царь мог бы с них кушать без тарелки. Однако отвратительный мелкий соглядатай Хабы, Гезери, их все равно обругал. Он материализовался на уступе у нас над головой и принялся неодобрительно разглядывать нашу работу.

– Плоховато, ребята! – сказал он, качая жирной зеленой башкой. – Вон, края неровные, подшлифовать бы. Хозяин такую работу не примет, не-е, не примет!

– Иди-ка сюда, покажи, где именно, – ласково сказал я. – А то глаза у меня уже не те…

Фолиот соскочил с уступа и вразвалочку подошел поближе.

– Все вы, джинны, одинаковые! Самодовольные, бесполезные пустышки, как я вас называю. Был бы я вашим хозяином, я бы вас каждый день Чумой прикладывал, просто затем, чтобы… Ай!

В ближайшие несколько минут Гезери более не изрекал подобных перлов мудрости, потому что я деловито шлифовал края блоков его физиономией. Когда я закончил, камень сделался гладеньким, как детская попка, а физиономия Гезери сплющилась, точно наковальня.

– Да, ты был прав, – сказал я. – Так они выглядят гораздо лучше. Ты, кстати, тоже.

Фолиот яростно заскакал на месте.

– Да как ты смеешь! Я про тебя все расскажу, вот увидишь! Хаба уже на тебя глаз положил! Он только и ждет предлога, чтобы швырнуть тебя в Бедственный Огонь! Вот сейчас пойду и расскажу…

– Иди-иди! А это тебе на дорожку… – И, руководствуясь чистым фолиотолюбием, я ухватил Гезери, завязал ему руки и ноги замысловатым узлом и впечатляющим пинком отправил его за пределы карьера.

Он приземлился где-то на стройплощадке. Сверху донесся приглушенный визг.

Факварл наблюдал за всем происходящим, милостиво улыбаясь.

– Ты б поосторожнее, Бартимеус, – заметил он.

– А, меня и так каждый день лупят! – буркнул я. – Разом больше, разом меньше – разница невелика!

Но волшебник был слишком занят даже для того, чтобы мучить нас. Большую часть своего времени он проводил в шатре на краю стройплощадки, изучая планы будущего здания и принимая бесов-посланцев из дворца. Посланцы приносили все новые и новые указания касательно того, каким надлежит сделать храм: там медные столбы, тут кедровые полы, – которые Хабе приходилось незамедлительно включать в планы. Нередко ему приходилось дважды перепроверять изменения, сравнивая их с тем, что уже сделано, так что каждый раз, когда я притаскивал свой блок на стройплощадку, мне представлялся случай за ним понаблюдать.

Результаты наблюдений были неутешительные.

Первое, на что я обратил внимание, – это что тень Хабы всегда лежит у его ног, волочась за ним по земле. Она оставалась позади него, где бы ни находилось солнце: не впереди, не сбоку, всегда только сзади. Второе было еще более странным. Волшебник редко выходил наружу, когда солнце стояло в зените [28], но когда он все же появлялся, бросалось в глаза то, что, хотя все прочие тени вокруг были короткими и почти незаметными, его тень по-прежнему оставалась длинной и узкой, словно вечером или ранним утром.

Тень более или менее соответствовала силуэту своего обладателя, однако была вся какая-то вытянутая. Мне почему-то особенно не нравились эти длинные, тонкие руки и пальцы. Обычно они двигались одновременно с движениями волшебника – но не всегда. Как-то раз, когда я помогал ставить блок на место, Хаба наблюдал за нами со стороны. И я краем глаза увидел, что, хотя сам волшебник стоит, скрестив руки на груди, у его тени руки сложены иначе, словно лапки богомола. Я стремительно обернулся – но нет, руки у тени были скрещены так, как им и следовало быть.

Как заметил Факварл, тень выглядела совершенно одинаково на всех семи планах, что само по себе было крайне угрожающе. Я вам не бес и не фолиот, я могучий джинн, повелевающий всеми семью планами, и, как правило, я способен видеть все магические обманки насквозь. Иллюзии, Сокрытия, Мороки, Завесы, что угодно: стоит мне переключиться на седьмой план, как все они рассыпаются на глазах, становясь вполне очевидными слоями светящихся вуалей и нитей, сквозь которые видно то, что есть на самом деле. То же самое и с обличьями духов: покажите мне милого, благовоспитанного мальчика или улыбчивую тетеньку, и я вам покажу жуткого клыкастого стригоя [29], каковым они являются на самом деле [30]. Короче, на свете очень мало вещей, способных укрыться от моего взора.