Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

– Разве наши запасы настолько бедны, что ты не можешь найти в них подходящее зелье?

Я послушно склонила голову:

– Это не так, Матерь, но я предпочитаю пользоваться лишь теми травами и кореньями, какие собрала и высушила сама.

Ничего не говоря, Ольжана медленно поднесла полную руку к выпечке, с какой-то нарочитой брезгливостью выбрала приглянувшийся ей кусок и лишь после этого действа взглянула на меня:

– Мне нечего возразить, Энейра. Это похвальная привычка, и в Милесте она не раз сослужит тебе добрую службу.

Произнеся такое замечание, Матерь принялась за сдобу, а я уточнила:

– Так я могу покинуть Мэлдин на несколько часов?

– Да, иди. – Ольжана небрежно махнула рукой, и в тот же миг я ощутила, как меня окутывают невидимые и холодные щупальца чужеродной магии. Эта атака Матери по силе превосходила уже устроенные мне в Мэлдине проверки, но ментальный щит, к счастью, не пробила. Тем не менее давление и сила заклятия все нарастали, но через несколько ударов сердца наваждение сгинуло без следа, и Ольжана кивнула головой:

– Ты быстро учишься. Позже я расскажу тебе, как можно увеличить свои силы, а теперь ступай.

– Благодарю, Матерь. – Пряча взгляд, я поспешно склонила голову – мне и так был известен источник усилившейся магии Ольжаны.

…Если бы Хозяйка Мэлдина не была бы так занята своим недомоганием и полученной от демона силой, она бы наверняка заподозрила что-то неладное, но мне повезло, и не далее как через час я ступила за пределы Мэлдинского святилища. Утро выдалось ясным и прохладным, но теплый и плотный плащ служил мне хорошей защитой, а баклажка с молоком и завернутые в тряпицу хлеб с сыром не вызвали ненужных вопросов: собирание кореньев – дело небыстрое, и прихваченная мною большая корзина молчаливо свидетельствовала, что работать я собираюсь долго.

Дежурящая у ворот привратница проводила меня завистливым вздохом, затворяющиеся створки скрипнули прямо за спиной, и я не смогла сдержать облегченного вздоха – получилось!.. Вот только радость была недолгой, почти сразу же сменившись тревогой – утренний визит к Матери Ольжане ясно показал то, что какой бы умной и хитрой ни почитала себя Хозяйка Мэлдина, Аркосская Тварь уже накинула на нее петлю. Все возрастающий, дарованный демоном дар разрушал тело Ольжаны, но она была слишком опьянена этой силой и уже не могла остановиться. Думая, что управляет тварью, Матерь, по сути, была ее игрушкой, как и другие принимавшие участие в запретных ритуалах жрицы. Впрочем, иначе и быть не могло – за каждый свой дар Аркосские создания берут непомерную для человека цену.

От таких мыслей ясный и безоблачный день словно бы померк и потускнел, в мгновение ока утратив всю свою прелесть, и я, поплотнее запахнув плащ, сошла с ведущей к храму дороги на едва заметную тропку, что бежала меж пологих холмов к чернеющему невдалеке бору.

Если честно, моя затея попахивала безумием не меньше, чем чародейство Ольжаны, потому как я не могла знать, захочет ли услышать мою мольбу Седобородый. Хозяин Троп отозвался на мой призыв в ту страшную ночь, когда я извлекала застрявшую в груди Ирко стрелу, и защитил нас с Рэдлином, когда мы спасались от разбойников в его кромлехе, но остался глух к моим мольбам и слезам, когда я просила Седобородого за Мали. Как оно будет теперь, предсказать было сложно, да только помощи, кроме как у сурового божества, искать было негде!

Бор встретил меня тишиной и разлитым в воздухе покоем – густо усеявшие землю желтые иглы глушили шаги, древесные стволы устремлялись вверх, подобно храмовым колоннам – черные внизу и золотисто-янтарные ближе к вершинам. Лучи солнечного света, пронизывая темную хвою, лишь усиливали это впечатление, и я, вдохнув напоенный смолистым духом воздух, вдруг действительно ощутила себя в святилище. Не сотворенном людьми по собственному разумению, но созданном самими богами согласно законам природы – где же еще Семерке внимать просьбам, как не здесь?

Пытаясь не потерять это заполнившее сердце чувство, я вышла на пересечение двух лесных троп и, расстелив платок, стала готовить свое нехитрое подношение – молоко, хлеб, сыр… Простая пища, но Седобородому и не приносят иной… Скользнув взглядом по приготовленному угощению, я вытянула из ножен свой травнический нож, рассекла кожу на запястье.

Хозяин троп и судеб человеческих! Услышь и помоги! С этой бедой мне не совладать в одиночку, а Аркосское отродье уже скоро войдет в полную силу… – Капли крови часто закапали на расставленное подношение, расплылись по белому платку алыми пятнами, но молитва еще не была окончена. – Я знаю, что в появлении твари виноваты сами люди – демон был призван вопреки всем законам, но ведь и невиновные не должны пострадать! А жертв твари уже принесли достаточно, и еще принесут. Помоги, Седобородый! Направь сюда своих Ловчих! – Переведя дыхание, я замолчала, вслушиваясь, но бор ответил мне тишиной, и я, еще крепче сжав раненую руку, тихо попросила: – Или хотя бы вразуми – что делать?

– Кар-р-р-р-р-р!

Хриплое, словно бы простуженное, карканье раздалось прямо над головой – вздрогнув от неожиданности, я подняла взгляд вверх. На сосновой ветви сидел большой встрепанный ворон и с любопытством смотрел прямо на меня.

Уловив ответный взгляд, птица встряхнулась и плавно спикировала к разложенному угощенью. Вновь взглянула – весело и почти лукаво – и принялась за сыр. Подношение принято, мольба услышана, вот только я по-прежнему не знаю, что делать.

Словно бы уловив так и не высказанный вопрос, ворон оторвался от трапезы и перелетел на ближайший пенек. Вновь хрипло каркнул и ударил клювом по древесине. Вопросительно взглянул на меня… И снова ударил.

– Кар-р-р!!!

– Я не понимаю. – Действия ворона хоть и несли в себе какой то смысл, но по-прежнему оставались загадкой – что он хочет всем этим сказать?

– Ка-ар-р-р! Кр-р-ра-а-а!!! – Убедившись, что ее старания пропадают напрасно, птица перестала долбить пень и, застыв, воззрилась на меня круглыми глазами-бусинами. Очередной вопрос уже вертелся у меня на языке, но ничего произнести я так и не успела – горло словно бы перехватила невидимая петля.

Борясь с нежданным удушьем, я закашлялась, а уже в следующий миг ощутила, что куда-то проваливаюсь: в ушах зашумело, бор безумной каруселью завертелся перед глазами, и я вновь увидела заваленный телами, оскверненный алтарь в Нижнем храме. Все тот же черный дым, все тот же дремлющий демон… А потом рука мертвой Брины неожиданно сдвинулась чуть в сторону, и моим глазам предстал вставленный меж каменных завитков маслянисто-черный, напоминающий очертаниями и размером гусиное яйцо камень. Его гладко отполированная поверхность притягивала взгляд, а сам кристалл мерно и часто пульсировал – словно сердце в невидимой груди, и эта пульсация завораживала – хотелось забыть обо всем и просто смотреть, смотреть…