Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

Мирна тоже о чем-то задумалась – казалось, она уже сожалеет о своем предложении, но потом послушница решительно тряхнула головой и произнесла:

– Встретимся здесь после полуночи. У тебя ведь нет сейчас лунных кровотечений?.. Тварь очень чувствительна к крови… Да и к человеческому запаху вообще.

– Последний легко отбить травами, – невесело усмехнулась я, и мы с послушницей, выскользнув из ниши эдакими пугливыми мышами, поспешно разбежались в разные стороны, чтобы вновь встретится через несколько часов.

Оставшееся до полуночи время я провела так же, как и обычно: сходила на ужин, отстояла службу в верхнем храме, а затем, уже в сизых, пахнущих прелой листвой сумерках вышла в сад. Кутаясь в плащ и неспешно прогуливаясь по дорожкам, я вновь и вновь обдумывала, с чем придется столкнуться в Нижнем Святилище. До сей поры мне не доводилось встречаться с порождением Аркоса, и обычная навь, вроде снежниц, была не в счет. Такие духи являлись частью этого мира: участвуя в извечном круговороте мироздания, они были его изнанкой – пусть темной и недоброй, но по-своему понятной – и ничем не нарушали привычный порядок вещей. Обитатели же проклятых подземелий имели иную природу – чуждые этому миру пришельцы, проказа, разъедающая все и вся – к ним нельзя было применить обычную мерку.

Я, как и прабабка, знала часть примет, сопровождающих их появление, и несколько заговоров, призванных сохранить волю и разум того, кому довелось бы столкнуться с этой напастью. Знала я и то, что Аркосские порождения не любят запах полыни и опасаются живого огня и наговоренного железа. Да не просто наговоренного, а служившего нескольким поколениям Одаренных и получившего из-за давнего срока своего служения душу. Мой травнический нож вполне соответствовал этому требованию, но, как и пучок полыни, казался слабой защитой – как-то не верилось, что все жрицы обители изначально были согласны с решением Матери Ольжаны, и если отродье по-прежнему в Мэлдине, прежние попытки его уничтожить не удались. Судьба же взбунтовавшихся против такого соседства служительниц, скорее всего, тоже оказалась незавидна.

Оставалась, правда, еще Ярая Охота – слуги Седобородого, призрачные Ловчие, способные изничтожить Аркосских тварей, да только я не знала, как призвать этих защитников… А даже если б и знала, захотели бы они откликнуться и, самое главное, смогли бы пройти в святилище Малики? Воюя с демонами, они и сами считались сродни нави, а значит, еще не утратившее полностью силы защитное плетение святилища могло стать для них непреодолимым препятствием…

Так и не додумавшись до чего-либо путного, я вернулась в свою комнату лишь тогда, когда уже совсем стемнело, и, зажёгши свечу, склонилась над ларем, в котором хранила свои припасы. Дягиль, тысячелистник, ромашка, мята – перебирая травы и настойки, я вдыхала знакомые с детства запахи, решая, какой из них лучше скроет мой собственный. Сделав же выбор, старательно вымылась прохладной водой и втерла в кожу настойку. После этого не торопясь переоделась в чистую одежду, убрала волосы в тугой и тяжелый узел на затылке…

Посмотрела на истаявшую до половины свечу и приступила к самому важному – достала свой травнический нож и, неотрывно глядя на бликующее от слабого света лезвие, начала читать наговор, призванный защитить меня от Аркосского чародейства. Прежде мне не доводилось его применять, но, произнеся все необходимые слова, я почувствовала себя немного увереннее, хотя страх – вполне понятный страх любого живого существа перед чуждым и опасным порождением подземелий – уже прочно угнездился под сердцем.

За этими приготовлениями время ожидания пролетело незаметно, и уже вскоре я вновь кралась по коридору с многочисленными статуями. Зажженные с наступлением темноты факелы немилосердно чадили, давая, пожалуй, больше копоти, чем тусклого света, да и располагались они на порядочном расстоянии друг от друга, так что большую часть пути мне пришлось проделать едва ли не на ощупь. Слежки за собою я не заметила, башмаки на прочной кожаной подошве делали шаг бесшумным, но сердце билось часто и гулко – словно после бега. Остановившись, я положила руку на грудь и, мысленно обозвав себя трусихой, попыталась успокоиться.

– Жрица… – Мирна появилась из-за ближайшей статуи, словно призрак. Бледная от волнения, она судорожно сжимала в руках крошечный каганец. – Скорей сюда.

Подобрав юбку, я немедля последовала за послушницей, а она, заведя меня в нишу, начала быстро ощупывать каменную кладку, подсвечивая себе каганцом. Затем, облегченно вздохнув, надавила ладонью на один из камней и привалилась плечом к каменной кладке:

– Помоги.

Последовав ее примеру, я тоже навалилась на стену всем своим весом и почувствовала, как та поддается, бесшумно проворачиваясь на невидимой оси, а перед глазами образовывается темная щель прохода. Когда потайная дверь отрылась примерно на треть, Мирна, ухватив меня за руку, быстро скользнула в открывшуюся перед ней непроницаемую черноту, и плита за нами немедля встала на прежнее место. Все еще крепко сжимающая мою ладонь послушница подняла каганец повыше, и стали видны осклизлые, заросшие плесенью стены. Лишь кое-где проступала старая, осыпающаяся от времени побелка.

– Матерь Ольжана не знает об этом проходе, – произнесла я полуутвердительно, и Мирна согласно кивнула головой.

– Не знает, иначе бы приказала заложить. Я нашла его случайно – когда пряталась от Брины. Ее рыбьи глаза внушали мне настоящий ужас, а она словно бы чувствовала мой страх и делала все, чтобы его усилить. Заставляла ухаживать за своей гадюкой, а потом, обвинив в небрежении, приказывала читать вслух молитвы и смотрела на меня не мигая. – Рассказывая мне свою историю, Мирна медленно двинулась по заброшенному коридору, подсвечивая себе путь каганцом. – Когда же я провинилась по-настоящему, то в страхе перед Бриной убежала в этот коридор и забилась в первую попавшуюся нишу. Я надеялась, что жрица не сможет меня быстро разыскать, но она шла по моему следу, точно пес. Услышав в коридоре ее поступь и голос, обещающий мне все возможные наказания, в ужасе вжалась в стену и случайно надавила рукою на потайной рычаг… – Тяжело вздохнув, послушница на несколько мгновений замолчала, а потом тихо произнесла: – Думаю, мне тогда помог сам Седобородый – даже если б я искала, и то вряд ли бы нашла этот ход.

– И куда он ведет? – Сгустившаяся вокруг прелая сырость леденила кровь, и я поплотнее завернулась в плащ, а Мирна вновь вздохнула.

– Прямо в Нижнее святилище. Было и другое ответвление – оно, похоже, вело прочь из Мэлдина, но там обрушился потолок. Этот завал разве что сотне людей под силу разобрать.