Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

Чем больше я думала о Бжестрове и связанных с ним разговорах в Дельконе, тем больше мною овладевала тревога за него – смутное беспокойство через несколько дней переросло в предчувствие чего-то недоброго, и я, уже будучи неподалёку от амэнской границы, заночевав на небольшом постоялом дворе, решилась на гадание. В полночь, запалив свечу и налив в широкую глиняную миску набранной из колодца воды, я бросила на дно посуды несколько способствующих прорицанию сухих веточек омелы и вербены. Потом опустила туда же печатку Бжестрова и, шепча наговор, стала неотрывно смотреть в середину кольца. Вначале ничего не происходило, но после того, как я в седьмой раз прошептала «на миг покажись, будущим обернись», середина кольца словно бы затуманилась и в ней начали проступать неясные тени. С каждым мгновением они уплотнялись, обретая форму, и вскоре стал виден силуэт стоящего на коленях человека – он словно бы молился, и я смогла рассмотреть его чёткий, решительный профиль, – то был Ставгар!.. Как только я мысленно назвала его имя, увиденный мною в кольце образ мгновенно распался, вновь закрутившись белой дымкой, в которой всё быстрей и быстрей стали двигаться новые тени. Теперь перед моими глазами кипел бой: вздыбленные кони, заносящие оружие всадники… Вот два воина сошлись между собою в яростном поединке – мне даже показалось, что я слышу конский хрип и звон оружия.

Конь одного из поединщиков встал на дыбы, а сам всадник занёс руку с мечом для последнего удара, но второй воин пришпорил коня и поднырнул под занесённое над ним оружие… А ещё через миг из кольца точно кровь брызнула!.. Красный туман закрыл собою сражающихся, его кровавые нити потянулись из центра кольца к краям миски, и вот уже из алой пелены выступил очередной силуэт. Высокий воин в куртке цвета крови, одно плечо выше другого…

– Нет! – этот протест сорвался с моих губ сам собою, а призрак из кольца обернулся ко мне, точно услышав, и я, встретившись с ним взглядом, похолодела… Между тем густые ресницы кривоплечего дрогнули, чёрные глаза прищурились – он точно пытался рассмотреть меня сквозь воду, но что-то мешало амэнцу, и он вытянул руку вперёд, словно бы намереваясь раздвинуть невидимую преграду… В этот же миг я, стряхнув с себя неожиданное оцепенение, выкрикнула:

– Сгинь! Пропади! – и накрыла миску заранее приготовленной тканью. Гадание завершилось, но ясного ответа на свой вопрос я так и не получила.

Уняв сотрясающую меня дрожь, я, сняв нагар со свечи, решилась повторить свой вопрос и высыпала на стол руны. Их расклад был не менее тревожен, чем гадание, и лишь одно меня утешало. Хотя над Ставгаром висел меч, сулящих смерть рун не было видно, а в дальнюю дорогу Бжестрова направляло некое таинственное обещание…

Я еще раз посмотрела на выпавший расклад и, устало подперев голову рукою, задумалась. Указанное рунами обещание совпадало с увиденной мною молитвой Бжестрова – именно оно должно было побудить его отправиться навстречу опасности и столкнуться с Амэнским Коршуном. Но кому Бжестров мог дать подобную клятву?.. Я было нахмурилась, размышляя, но тут же попеняла себя за недогадливость. Матерь Вериника ненавидела Амэн всем сердцем и вполне могла подбить Ставгара, нарушив перемирие, направиться к амэнской границе. Взамен же Матерь, скорее всего, пообещала бы ему мое расположение – недаром она так выпытывала меня о том, что я чувствую к Бжестрову…

От таких мыслей стало горько – из моих едва зародившихся чувств уже сделали силки. Моим расположением, пусть и в угоду высшим целям, готовы были торговать… Похоже, именно об этом и пытался предупредить меня Славрад, и теперь я решила последовать его совету. Подарив Ставгару надежду на встречу, я лишу Матерь влияния на Бжестрова и тем самым хоть как-то смогу уберечь его от необдуманных поступков.

Спрятав руны в кожаный мешочек, я, выискав в дорожной сумке чернила, перья и пару листов пергамента, вновь вернулась к столу, намереваясь заняться письмами как к Славраду, так и к Ставгару. Хотя намерения отправляющей меня в Мэлдин Матери Вериники были не совсем честными, саму поездку это не отменяло – увиденный в воде образ амэнца мог предназначаться не только Ставгару, но и мне. Я же слишком хорошо помнила силу Олдера и осознавала, что, если судьба вновь решит столкнуть меня с кривоплечим военачальником лицом к лицу, помочь мне смогут лишь знания и навыки, которых у меня пока не было.

Письмо к Славраду далось легко, и я решила, что с весточкой для Ставгара управлюсь также быстро, но нужные слова никак не желали находиться, и когда я поставила подпись под своим посланием, за окошком моей комнаты уже брезжил рассвет.

Из-за бессонной ночи глаза стали сухими, веки отяжелели – мне давно уже следовало дать себе хотя бы небольшой отдых, но я вместо того, чтобы отправиться в постель, вновь перечитала лежащее передо мною письмо.

«Добрых дней Ставгару Бжестрову.

Когда ты получишь это письмо, Высокий, я буду уже далеко от давшей мне приют Дельконы. Я здорова и благополучна, но Матерь Вериника сочла необходимым продолжить мое обучение в другом храме.

Я проведу в нем несколько месяцев и вряд ли смогу подать оттуда весточку, но каждый день буду вспоминать тебя в своих молитвах к Малике.

Мне очень тревожно за тебя, Высокий, да и проведенное гадание указало, что над тобою сгущаются тучи, поэтому молю тебя всем, что тебе дорого: не верь всему, что слышишь, и не давай поспешных обещаний ни людям, ни богам.

Пусть Лучница поможет тебе отделить правду от лжи и недоговорок!

На этом прощаюсь с тобою, но обещаю, что, когда мое обучение будет окончено, ты, Высокий, узнаешь об этом первым. Думаю, к тому времени я смогу ответить на все твои вопросы.

Энейра Ирташ»

Всего несколько строк, но как трудно они мне дались!.. Смирившись с тем, что лучше, чем сейчас, вряд ли смогу написать, я, сложив письмо, запечатала его и вложила в предназначавшееся Славраду послание – в нем, описав некоторые подробности своего гадания, я просила Владетеля уберечь Ставгара от необдуманных поступков и передать ему мое письмо.

Дождавшись, когда печати застынут, я, прихватив письмо, спустилась вниз – из доносившихся до меня вчера обрывков разговора мне запомнилось, что на этом постоялом дворе ночует направляющийся в Ильйо купец. Быстро найдя его среди завтракающих постояльцев, я попросила его захватить с собою мое послание, и торговец не отказал мне.

Теперь оставалось лишь надеяться на то, что если не мои слова, то хотя бы Владетель отведет от Бжестрова беду.

Бессонная ночь привела к тому, что в тот день я собралась в дорогу с сильным опозданием. Несмотря на это, к вечеру я всё же достигла границы с Амэном, и тут меня ждала ещё одна неприятность.