Григорий Григорьянц - Гром над Араратом

Тигран подошел к союзнику.

– Смысл нашей борьбы – обрести бессмертие и славу! – сказал он.

– Дерзость и смелость, и нет преград! – вскричал Митридат.

Они обнялись, похлопав друг друга по плечу, и Митридат ушел вершить историю.

Мамиконян приказал изготовить три фальшивые топографические карты горных проходов в Понтийских горах и Армянском тавре. Каждую карту, тщательно выполненную на пергаменте, Вардан, картограф, скрутил и поместил в узкие кожаные футляры трех разных цветов. Для Васака предназначили красный футляр. После принятия Тиграном решения о помощи Митридату был официальный обед, на котором присутствовали все высшие сановники царства, где царь Понта обратился к Тиграну с просьбой ознакомить его с картами местности.

– Дорогой Тигран! Я знаю, ты располагаешь подробнейшими картами гор и рек! – сказал Митридат. – Чтобы быстро и незаметно для римлян выйти к ним в тыл, мне нужно ознакомиться с картой местности, где отмечены тайные горные проходы.

Васак, услышав эти слова, напряг слух и посмотрел на Тиграна, а тот, находясь в хорошем настроении, ответил:

– Да, мой друг, такую возможность я тебе, конечно, предоставлю. Мамиконян, сегодня после нашего обеда отправь все карты, которые интересуют царя Митридата, в его покои!

– Слушаюсь, государь! – сказал Мамиконян.

После обеда, пока цари какое-то время прогуливались по залу и о чем-то разговаривали, Мамиконян лично перекинулся несколькими фразами с каждым из трех подозреваемых в деле о предательстве. Подойдя к Васаку, он пожаловался:

– Я завален большим объемом работы, нехватка людских ресурсов – моя головная боль, а тут еще Митридат требует карту горных проходов для ознакомления, да еще в красном футляре!

– Дорогой Мамиконян, могу только посочувствовать! – Васак с видом сожаления улыбнулся главнокомандующему. – Но почему же непременно в красном футляре?

– Это его причуды: он ненавидит черный цвет!

– Причуды царей надо выполнять, хотя Тиграну на доклад карты ты носишь обычно в черном футляре.

– То-то и оно! Даже такие мелочи, как цвет футляра, приходится учитывать, чтобы угодить Митридату. Придется Вардану срочно найти красный футляр и в нем отнести карту!

– Красный – царский цвет! – только и сказал Васак.

Вскоре Васак уже разговаривал в саду с Багдасаром, которого срочно вызвал.

– Митридат изъявил желание ознакомиться с картой, – сказал Васак, прячась под сенью деревьев в саду. – Понесет ее картограф Вардан. Нас интересует красный футляр. Помни, Багдасар, это будет единственный шанс заполучить карту!

– Не беспокойся, я все сделаю тихо!

Вардана, тощего картографа, алчного, но талантливого, не любили, но он славился своим трудолюбием, и его топографические карты всегда были исполнены точно и детально и вызывали восхищение знатоков. В переходах дворца Васак уже поджидал Вардана: не терпелось убедиться в словах Мамиконяна. Показался Вардан в состоянии сильного утомления с тремя футлярами – красным, синим и зеленым.

– Дорогой Вардан, на тебе лица нет! – воскликнул Васак, учуяв, как тонкий психолог, что картограф явно имеет внутреннюю потребность в одобрении и поддержке.

– Всю ночь делал карты. – Вардан показал свои перепачканные краской пальцы.

– Ты – лучший картограф в царстве, но тебя заездили! – притворно выказал сожаление Васак.

– Меня просто не замечают! Мамиконян ни разу не похвалил, мной понукают, как мальчишкой, а за дополнительную работу никто ничего не платит, – пожаловался Вардан.

– Эти топографические карты на пергаменте ты исполнил за одну ночь? – с удивлением спросил Васак, показывая на футляры. – Это же такой тяжкий труд, да тебе должны были дать сто драхм за такую кропотливую работу!

– Да, пришлось потрудиться, но меня не ценят, я тень в этом дворце, мной можно подметать полы! Да еще работа бестолковая: карты-то фальшивые! Ума не приложу, зачем Митридату фальшивые карты!

Васак на мгновение остолбенел, затем собрался и сказал:

– Он подкинет их римлянам, чтобы запутать. Ты, Вардан, заслуживаешь гораздо большего, я похлопочу перед Мамиконяном. Вот, смотри, что у меня есть!

Васак начал покачивать перед глазами Вардана кожаным кошелем с монетами. Начался процесс внушения. Васак знал, как обмануть и отвлечь сознание человека, чтобы завладеть им. Второй рукой он дотронулся до плеча Вардана и начал его мягко мять, чтобы расслабить тело. Свободная рука картографа безвольно упала. Васак поднес свою левую руку к его правому уху, и тот ощутил поток тепла.

– Это драхмы, они для тебя, – четко говорил министр, – ты хочешь их получить?

– Да, – отвечал Вардан, смотря немигающими глазами на кошель.

Васак перенес ладонь левой руки ко лбу человека, и тот сразу ощутил покалывание.

– Монеты твои. – Васак вложил в руку Вардана кошель с монетами и сжал его пальцы вокруг тугого мешочка, сказав твердо и ясно: – Доверься мне! Принеси мне подлинную карту!

– Принесу!

– Принеси мне на один час подлинную карту проходов на северо-западе, я хочу подготовиться к встрече с Митридатом, чтобы не ударить в грязь лицом!

Смотрящий в глаза Васака картограф хорошо запомнил установку.

– На счет три ты придешь в себя! Раз, два, три!

Вардан замигал, затем посмотрел на свою руку с тугим кошелем, спрятал его в складках одежды и пошел дальше.

– Я тебя провожу, – сказал Васак.

– Если кто узнает, мне несдобровать! – вдруг сказал Вардан.

– Не беспокойся, никто не узнает!

Когда они проходили мимо Багдасара, который притаился за колонной с дубинкой в руке, Васак своим змеиным взглядом заставил своего подручного отступить назад. Багдасар напрягся, дрожь пробежала по его телу, и он понял: что-то изменилось, раз сам министр провожает картографа.

В своих покоях царица Великой Армении Клеопатра Понтийская ждала сына. Любуясь перстнем Митридата на безымянном пальце левой руки, она улыбалась мысли о близких переменах. Строя, как выразился Тигран, воздушные замки, она уже видела себя полноправной правительницей империи. Будучи аристократкой и дочерью понтийского царя, она хотела власти, и не просто власти, а оказывать непосредственное влияние на ход истории. Она видела себя покровительницей, политиком, жертвой и богиней одновременно, но на пути амбиций Клеопатры стоял Тигран II. Стремление к власти и чувство собственного превосходства побуждали ее что-то делать, и младший сын был идеальной фигурой для воплощения ее больших планов в жизнь.

Вошел Тигран-младший:

– Мама, ты хотела видеть меня!

Она обняла и поцеловала сына в щеку.

– Как часто в заточении я мечтала обнять тебя, услышать твой голос, погладить твои красивые волосы! – С теплотой и любовью она смотрела на сына.