Мэри Лю - Молодая Элита

Голоса мне знакомы: Энцо и служанка.

– …неотложные дела. Как госпожа Амотеру?

– Намного лучше. – (Молчание.) – Выше высочество, как мне быть с ней дальше? Она достаточно поправилась. Заключение в четырех стенах все сильнее тяготит ее. Может, вы позволите сводить ее на прогулку по двору?

Опять пауза. Представляю, как Энцо плотнее натягивает перчатки. Он стоит, отвернувшись, и, откровенно скучая, слушает речи служанки.

– Своди ее к Раффаэле.

– Слушаюсь, ваше высочество.

На этом их разговор заканчивается. Я слышу удаляющиеся шаги. Вскоре они полностью затихают. Значит, Энцо вынужден куда-то отправиться и его здесь не будет. Меня охватывает досада. Я надеялась задать ему новые вопросы. Интересно, о каком дворе говорила служанка? О том, что примыкает к этому роскошному дому? Или о… королевском дворе? И кто этот Раффаэле?

До прихода служанки я продолжаю валяться в постели.

– Доброе утро, госпожа Амотеру, – произносит она, входя ко мне с охапкой одежды и тазом горячей воды. – Как приятно видеть вас такой румяной!

До сих пор не могу привыкнуть, что мне постоянно говорят комплименты и послушно выполняют любой мой каприз. Благодарно улыбаюсь служанке. Она умывает меня и одевает. Как всегда, в одежде только два цвета: белый и синий. Привычно прикрываю волосами левую часть лица и вздрагиваю, когда ее гребень задевает чувствительное место на голове.

Наконец мы готовы. Служанка выводит меня в коридор. Вдыхаю поглубже и впервые выхожу из комнаты.

Мы идем по узкому коридору, который затем разделяется на два. Я разглядываю стены. Их украшают картины, изображающие богов. Сюжеты мифов мне знакомы: прекрасный Пулькритас, выплывающий из моря, юный Лэтес, спускающийся с небес. Краски настолько яркие и живые, словно художники закончили эти полотна всего лишь неделю назад. Сводчатый потолок отделан мрамором: светлым, с изобилием темных прожилок. Я так долго разглядываю коридор, что отстаю и спохватываюсь, лишь когда служанка зовет меня и просит поторопиться. Прибавляю шаг. Пока мы идем, стараюсь заговорить со служанкой, однако стоит мне открыть рот, как она вежливо улыбается и отворачивается. Я понимаю намек. Мы еще раз куда-то сворачиваем и вдруг останавливаемся перед крепкой стеной, обрамленной колоннами.

Служанка подходит к одной колонне, касается ее сбоку, затем надавливает на стену. К моему удивлению, стена отъезжает в сторону, открывая новый коридор.

– Идемте, молодая госпожа, – обернувшись, зовет меня служанка.

Я в смятении следую за ней. Едва я вхожу, стена возвращается на место, словно и не было никакого прохода.

Чем дальше мы идем, тем большее любопытство меня разбирает. Надо ли говорить, что я впервые оказалась в столь причудливом здании? Вряд ли это место, где собираются члены Молодой Элиты. Сюда легко можно зайти с улицы. Люди, которых разыскивает инквизиция, считая их безжалостными и опасными убийцами, не стали бы так рисковать. Они наверняка прячутся там, где никаким инквизиторам и в голову не придет их искать. Тогда что же это за двор?

Мы проходим коридор и останавливаемся возле высоких двойных дверей. Они украшены изысканными гравированными изображениями Амаре – бога любви и Фортунаты – богини процветания. Их тела переплелись в страстном объятии. У меня перехватывает дыхание. Теперь я понимаю, куда меня привела служанка.

Это публичный дом.

Служанка толкает двери. Они бесшумно распахиваются. Мы входим в красиво убранную гостиную. За окном – сад. Замечаю дверь в стене – скорее всего, в спальню. Догадка заставляет меня покраснеть. Дверь скрыта за портьерами из тончайшего прозрачного шелка. Они слегка покачиваются. Серебряные колокольчики, прикрепленные к ним, издают мелодичный звон. В воздухе разлит аромат жасмина.

Служанка стучится в дверь спальни.

– Кто там? – спрашивают изнутри.

Дверь приглушает голос, но не может лишить его красоты. А голос этот очень красив. Он мелодичен, как у менестреля.

Служанка кланяется, хотя, кроме меня, ее никто не видит.

– Вас пришла навестить госпожа Амотеру.

Тишина. Потом раздаются негромкие шаги. Дверь открывается. На пороге стоит совсем молодой парень. Настолько красивый, что я теряю дар речи.

Известный поэт – уроженец Солнечных земель – как-то сказал, что красивое лицо «несет на себе поцелуи луны и воды». Эти слова он поместил в оду о красоте трех наших лун, сияющих над океаном. Помимо лун, поэт воспел красоту двух женщин: своей матери и последней принцессы Фейшенской империи. Если бы поэт дожил до наших дней и увидел того, на чье лицо я сейчас смотрела, он бы распространил свои хвалебные слова и на третьего. Должно быть, луна и вода просто осыпали его поцелуями с ног до головы.

У него черные блестящие волосы, ниспадающие на одно плечо в виде неплотно заплетенной косицы. Мне почему-то кажется, что эти волосы мягки, как шелк. Его оливковая кожа безупречно гладка и светится изнутри. Вокруг него витает слабый аромат ночных лилий: пьянящий и обещающий нечто запретное. Я так зачарована его лицом, что не сразу замечаю, что и там есть отметины, оставленные кровавой лихорадкой. Один его глаз – золотисто-янтарный, словно мед, освещенный солнцем. Второй – изумрудно-зеленого цвета.

Служанка торопливо прощается и исчезает, оставив нас вдвоем. Парень улыбается мне, показывая ямочки на щеках.

– Я так рад встрече с тобою, дорогая Аделинетта.

Он берет меня за руки, потом наклоняется и целует в обе щеки. Я невольно вздрагиваю от мягкости его губ. Его ладони холодны. Длинные тонкие пальцы унизаны золотыми кольцами. Ногти сверкают, будто у какой-нибудь знатной дамы.

– Меня зовут Раффаэле, – уже знакомым мелодичным голосом представляется он.

Я вдруг замечаю, что в спальне мы не одни. Здесь находится еще кто-то. Спальня тускло освещена, но я вижу кровать. Там другой парень, похоже ровесник Раффаэле. Лица я не вижу. Только короткие светло-каштановые волосы. У меня исчезают последние сомнения. Я попала в публичный дом, а Раффаэле – здешний посетитель.

Он замечает мое замешательство, краснеет и опускает глаза. Никогда еще я не видела, чтобы люди так грациозно смущались.

– Прошу прощения. Моя работа часто продолжается до самого утра.

Я что-то бормочу.

Какая же я дура! Посетителем является тот, спящий, а Раффаэле – один из тех, кто их услаждает. Консорт . Могла бы сразу догадаться по его лицу. Я раньше не знала о существовании проституток мужского пола. Думала, это чисто женское ремесло. Кто-то из подобных женщин продает себя на улицах и обочинах дорог, кто-то – в публичных домах. И еще я считала это ремесло уделом бедных женщин, не способных по-иному заработать себе на хлеб. Таким не до изысков.