Стивен Эриксон - Память льда. Том 1

На широком, чёрном лице Калама Мехара поблёскивал пот. Скворец видел, как проводник ёрзает в седле, видел, как он передёргивает могучими плечами под запылённой, грязной телабой.

– Они по-прежнему вместе, – пророкотал проводник. – Им бы разделиться… и вас заставить сделать то же самое. Или выбирать, за кем гнаться, командир. Следы ведут в пустыню, господин, в самое сердце Рараку.

– Как далеко ушли? – спросил Скворец.

– Полдня, не больше. И пешком.

Командир, сощурившись, вгляделся в охряное марево пустыни. Семьдесят солдат ехали за ним, собранные на скорую руку морпехи, сапёры, пехота и кавалерия; все – из практически уничтоженных взводов. Почти у каждого за плечами три года осад, битв и погонь. Те, кого Дассем Ультор решился отправить, те, кем мог бы в случае чего пожертвовать.

– Господин, – вклинился в мысли Скворца Калам. – Рараку – священная пустыня. Место силы…

– Веди, – прорычал Скворец.

Пыльные вихри чертили бессмысленные узоры на пустой бесплодной равнине. Отряд ехал рысью, изредка переходя на шаг. Солнце взбиралось всё выше по небу. Где-то позади всё ещё пылал город, но перед солдатами раскинулся необъятный простор, словно освещённый пожаром.

Первый труп нашли после полудня. Изодранная, обожжённая телаба развевалась на горячем ветру, а под ней – скорчившаяся, иссушённая фигура, лицо обращено к небу, пустые глазницы – бездонные ямы. Калам спешился и долго осматривал тело. Наконец он поднялся и обернулся к Скворцу.

– Кебхарла, наверное. Она была скорее учёным, чем магом, знатоком тайн. Господин, здесь что-то странное…

– Да ладно? – растягивая слова, спросил командир. Он подался вперёд в седле, разглядывая тело. – Кроме того, что она, судя по виду, погибла сотню лет назад, тебе ещё что-то кажется странным, Калам?

Лицо проводника резко помрачнело.

Какой-то солдат за спиной Скворца прыснул.

– Эй там, весельчак, выйди-ка вперёд, – приказал командир, не оборачиваясь.

К нему подошёл худощавый юноша в великоватом, богато украшенном шлеме Семи Городов.

– Сэр! – козырнул солдат.

Скворец уставился на него.

– Боги, сними ты этот шлем, парень, – мозги испечёшь. И скрипку – эта проклятая штуковина всё равно сломана.

– Шлем холодным песком покрыт изнутри, сэр.

– Чем?

– Холодным песком. Похож на мелкую крошку, сэр, но можно пригоршню в костёр бросить, и он совсем не нагреется. Странная вещь, сэр.

Командир поражённо посмотрел на шлем.

– Бездной клянусь, его же носил сам Святой Защитник!

Юноша торжественно кивнул.

– А когда меч Дассема отсёк ему голову, шлем и полетел, сэр. Прямо мне в руки.

– И скрипка тоже?

Солдат с подозрением сощурил глаза.

– Никак нет, сэр. Скрипка моя. Купил её в Малазе, хочу научиться играть.

– И кто же её проломил, солдат?

– Это был Вал, сэр, – вон он, стоит рядом с Хваткой.

– Да он ни Худа играть не умеет! – крикнул указанный солдат.

– На такой уж точно не умею. Она ж сломана. Вот закончится война, я её и починю, верно?

Скворец вздохнул.

– Возвращайся в строй, сэр Скрипач, и чтоб больше ни звука от тебя, ясно?

– Ещё кое-что, сэр. У меня дурное предчувствие… насчёт… насчёт всего этого.

– В этом ты не одинок, солдат.

– Ну, э-э-э, да, но…

– Командир! – позвал солдат по имени Вал, понукая своего скакуна вперёд. – Чутьё этого парня, сэр, – оно ещё не подводило. Он говорил сержанту Упору не пить из фляги, да тот не послушал и помер, сэр.

– Отравлен?

– Никак нет, сэр. Мёртвая ящерица. Попала в глотку. Упор задохнулся насмерть из-за дохлой ящерицы! А Скрипач – хорошее имя. Скрипач. Ха!

Скворец выдохнул:

– Боги. Всё, хватит, – он снова повернулся к Каламу. – Вперёд.

Тот кивнул и забрался обратно в седло.

Одиннадцать пеших магов, без припасов в безжизненной пустыне – погоня должна закончиться быстро. Вечером малазанцы нашли ещё одно тело, такое же иссохшее, как и первое; а когда солнце окрасило багрянцем горизонт, нашли на тропе и третье. Прямо по курсу, в полулиге от них, поднимались выбеленные, изрезанные зубы известняковых утёсов, подсвеченные алым закатом. Следы выживших магов, по словам Калама, вели туда.

Кони были измучены, как и солдаты. Вода – на исходе. Скворец объявил привал, и воины разбили лагерь.

После трапезы, когда часовые заняли свои места, командир подошёл к Каламу Мехару.

Убийца подбросил брикет навоза в пламя костра, потом проверил воду в помятом котелке, который висел на треноге над огнём.

– Травы в этом чае уменьшат жажду, которая придёт завтра, – прогудел уроженец Семи Городов. – Мне повезло, что они у меня есть – травы редкие и найти их всё труднее. Моча от них будет густая, как похлёбка, но недолго. Будешь потеть по-прежнему, однако ж это нужно, чтобы…

– Я знаю, – перебил его Скворец. – Мы пробыли достаточно на этом треклятом континенте, чтобы кое-что выучить, глава Пятерни.

Мужчина скользнул взглядом по устраивавшимся на отдых солдатам.

– Всё время об этом забываю, командир. Вы все такие… молодые.

– Как и ты сам, Калам Мехар.

– А что я в своей жизни видел, господин? Едва ли достаточно. Телохранитель Святого фалах’да в Арэне…

– Телохранитель? Зачем подменять слова? Ты был его личным убийцей.

– Я хотел сказать, что мой путь только начался, господин. Ты, твои солдаты – то, что вы видели, то, через что прошли… – Он покачал головой. – Это всё там, в ваших глазах.

Скворец внимательно посмотрел на проводника, молчание затягивалось.

Калам снял котелок с огня и зачерпнул две чашки пахнущего лекарствами отвара, протянул одну командиру.

– Мы догоним их завтра.

– Да ну? Мы тряслись в седле целый день, вдвое быстрей солдатской побежки. И насколько мы нагнали этих треклятых магов? На колокол? Два? Не больше двух. Они используют Пути…

Убийца, нахмурившись, медленно покачал головой.

– Тогда я потерял бы след, господин. Если бы они хоть единожды ступили на Путь, все следы от них стёрлись бы.

– Да. Но они ведут вперёд, без разрывов. Почему?

Калам покосился на огонь.

– Не знаю, господин.

Скворец хлебнул горького чая, поставил жестяную чашку на землю возле убийцы и ушёл.

День сменялся днём, погоня вела их через разбитые ущелья, овраги и пересохшие русла рек. Были найдены ещё трупы, такие же иссушенные фигуры. Калам опознавал их одну за другой: Рениша, чародей Высшего Меанаса; Келугер, жрец-септим Д’рек, Червя Осени; Наркал, боевой маг, посвящённый Фэнера и претендент на титул Смертного меча этого бога; Уллан, одиночница, жрица Солиэль.