Михаил Атаманов - Дорога к рыцарству

– Случилась трагедия: внезапно упала на пол и перестала дышать Амалия Разолейн, старшая дочь герцога Разолейна. Лекари еще суетятся вокруг нее, но они и сами уже не верят, что смогут вернуть высокородную леди Амалию к жизни. Это не был несчастный случай, она убита каким-то непонятным способом.

– Амалия? Хозяйка родового замка Разолейнов у Чернолесья? – быстро уточнила леди Камилетта и мгновенно просчитала последствия. – Минус один голос Разолейнов, это как минимум… Но это даже не главное… Амалия – очень ценная фигура для многих родов, с ее смертью рушится множество сложных союзов и хитрых комбинаций. Это трагическое событие выгодно только нам и роду Армазо… Если бедняжку Амалию не оживят, то останется только два реальных претендента на трон правителя Холфорда – мой отец и граф Силиус Армазо. А вот и он собственной персоной, принесла нелегкая…

Высокородная леди не ошиблась – навстречу людскому потоку шла большая группа вооруженных людей, на кирасах и плащах у них красовалась обвивающая дуб хищная крылатая мантикора – эмблема графского рода Армазо. А вот и сам граф Силиус Армазо – высокий властный мужчина в сверкающей серебристой кирасе поверх богато расшитого золотом бордового костюма. Он был на целую голову выше остальных, что позволяло ему с усмешкой, глядя сверху вниз, наблюдать за суетящейся толпой. Длинные темные волосы графа, обильно тронутые сединой, удерживались тонким золотым обручем с большим ярким рубином на уровне лба.

Гордый профиль, правильные черты лица с яркими цепкими глазами, густые волосы, широкие плечи, высокий рост – даже сейчас, несмотря на преклонный возраст, граф выглядел очень внушительно и эффектно. В молодости Силиус наверняка был красавцем, от одного вида которого трепетали сердечки придворных дам. На его груди поверх кирасы висела массивная золотая цепь из квадратных элементов, на каждом из которых был отпечатан герб одного из вассальных родов, подчиняющихся семье Армазо.

Перед графом и его людьми все послушно расступались, прижимаясь к стенам коридора. Вот они уже почти подошли к нам. Никита обернулся к сестрам Кафиштен, ожидая распоряжений. Мне тоже было интересно узнать наши действия – вежливо пропускаем или идем на открытую конфронтацию?

– Не отходим, стоим и ждем, – тихо, но вполне отчетливо произнесла Дофилетта, поигрывая веером.

Видимо, это был принципиальный момент. Я попытался вспомнить, что говорилось в правилах дворцового этикета о таких ситуациях. В дворянской иерархии сестры Кафиштен, родные дочери главы герцогского рода, стояли на одну ступеньку ниже графа Армазо, главы рода. Но зато высокородных леди было две, а потому их объединенный кортеж получал дополнительное преимущество. Скользкая ситуация, я лично не мог понять, кто кого обязан пропускать в данном случае.

Вот охрана графа подошла вплотную к нашим охранникам и остановилась. Силиус Армазо на секунду удивленно вскинул брови, потом сам направился вперед. Его телохранители расступились, наши охранники тоже шагнули в стороны, не смея останавливать настолько важного и влиятельного человека. Лишь когда охрана расступилась, я обнаружил, что у ног графа крутится шут – низенький постоянно кривляющийся горбун в разноцветных лоскутных одеждах и дурацком колпаке с колокольчиками. Этот шут с глумливой физиономией сунулся было вперед, но граф жестом удержал его и подошел к нам, остановившись в нескольких шагах от сестер.

– Какая неожиданная и приятная встреча, высокородные леди, – усмехнулся граф с вежливым поклоном. – Безмерно рад возможности выразить свое восхищение вашей ослепительной красотой, уважаемая Дофилетта, и заодно хочу поздравить с грядущим столь важным событием в вашей жизни. Я неоднократно в приватных беседах пенял вашему батюшке за то, что он так долго не отпускает такое сокровище из-под родительской опеки, не отдает в надежные руки любящего вас Андора Молштена. Рад, что ваш отец прислушался к моим словам. Почту за честь прислать вам свадебный подарок от нашей семьи.

Граф поцеловал руку старшей из сестер, и щеки Дофилетты запылали румянцем от смущения. Она лопотала слова благодарности и обещала лично написать пригласительное письмо на свою свадьбу для Силиуса и его сыновей. Я искоса смотрел на Дофилетту и отчетливо понимал, почему Камилетта не раз при мне отзывалась о своей сестре не слишком лестно, характеризуя ее интеллектуальные способности. «Красивая глупышка» в устах младшей сестры было самым точным эпитетом, характеризующим Дофилетту. Вот и сейчас перед ней стоял главный противник семьи в борьбе за трон правителя, а она растаяла от лести и комплиментов. Неужели она не понимает, что крайне недальновидно и даже опасно приглашать семью графа на собственную свадьбу? Даже не «несчастный случай» с невестой или женихом, а обыкновенный скандал, устроенный гостями, мог расстроить долгожданный союз двух влиятельных родов и привести к крушению всех грандиозных планов ее семьи. Вот ведь глупая курица!

Судя по всему, не одному мне пришло на ум такое сравнение. Графский шут как раз изображал то ли курицу, то ли какую-то другую птицу, явно намекая на собеседницу графа. Камилетта недовольно сжала кулаки, но сдержалась. Но Дофилетта, судя по всему, так и не поняла обидной пантомимы и продолжала беззаботно улыбаться. А граф между тем переключил свое внимание на младшую сестру, но теперь улыбка на губах дворянина стала ехидной, а глаза холодными:

– Леди Камилетта Кафиштен… Не ожидал увидеть вас в Холфорде! Ведь буквально на днях, насколько мне известно, вы еще сидели в сельской глуши среди коров и свиней, скрываясь от людских глаз. Неужели ваш батенька посчитал, что в столице уже забыли ваши скандальные выходки, не достойные благородной девушки? Или это ваше личное решение? Молодая девушка соскучилась по веселой столичной жизни и кинулись в Холфорд за новой порцией приключений на свою голову! Ведь, насколько я понимаю, в своей глухомани от безысходности ей приходилось общаться лишь с малолетними детьми и остроухими лесными жителями?

Граф засмеялся, многие в толпе вокруг нас тоже поддержали этот обидный смех. Нетрудно было понять, чего добивается граф Силиус Армазо этими язвительными шпильками, – он хотел вывести Камилетту из себя и тем самым унизить ее в глазах присутствующих дворян. Это ему почти удалось. Камилетта закусила губы почти до крови и сжала кулаки, она едва сдерживалась. А тут еще зловредный шут графа, имитируя нетрезвую походку, проковылял вперед и сделал вид, что его вырвало прямо под ноги младшей дочери герцога.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. От сильного пинка ногой мерзкий карлик с жалобным писком улетел в сторону. Я вышел вперед, закрывая дочь герцога грудью, и с насмешкой произнес: