Джордж Мартин - Игра престолов. Часть II

Лорд Блэквуд согласился с ним – к удивлению и разочарованию Кэтлин:

– Но если мы помиримся с королем Джоффри, то разве не изменим королю Ренли? Где мы окажемся, если олень победит льва?

– Что бы вы ни решили, я никогда не назову Ланнистера своим королем, – объявил Марк Пайпер.

– И я тоже! – вскричал маленький Дарри. – Никогда!

Тут вновь начались крики. Кэтлин чуть не впала в отчаяние. Она была так близка к успеху, они почти послушались ее… почти . Но такого момента больше не будет! Не будет мира, исцеления, безопасности. Она глядела на своего сына, следила за тем, как он выслушивает мнения лордов… хмурящегося, встревоженного, повенчанного со своей войной.

Он обещал жениться на дочери Уолдера Фрея. Но Кэтлин видела его истинную невесту: меч, лежавший на столе перед сыном.

Кэтлин вновь думала о своих девочках, не зная, увидит ли их снова, когда на ноги поднялся Большой Джон.

– МИЛОРДЫ! – рявкнул он, отголоски загуляли между балками. – Вот мое мнение об этих двух королях! – Он смачно плюнул. – Ренли Баратеон – ничто для меня. Станнис тоже. Почему они должны править мной и моими людьми с их цветочного сиденья в Хайгардене или Дорне? Что они знают о Стене, о Волчьем лесе или о курганах первых людей? Даже боги их ложны. Пусть Иные поберут Ланнистеров, я сыт ими по горло. – Он потянулся рукой за плечо и обнажил свой колоссальный двуручный меч. – Почему мы не можем вновь править в своей стране? Мы уступили только драконам, а драконы теперь мертвы. – Он указал на Робба клинком. – Вот единственный король, перед которым я готов преклонить колено, м’лорды, – прогрохотал он. – Король Севера!

И лорд Амбер поклонился и положил свой меч к ногам ее сына.

– На таких условиях я согласен на мир, – присоединился к нему лорд Карстарк. – Пусть берут себе свой Красный замок и сидят на Железном троне. – Он извлек длинный меч из ножен. – За Короля Севера! – провозгласил Карстарк, опускаясь на колено возле Большого Джона.

Встала Мэйдж Мормонт.

– За Короля Зимы! – крикнула она, опуская свою шипастую булаву возле мечей. Поднимались и Речные лорды, Блэквуды, Бракены и Маллистеры, дома, которые никогда не подчинялись Винтерфеллу, но Кэтлин видела, как они встают, извлекают клинки, преклоняют колена и выкрикивают старые слова, которых не было слышно в стране более трех сотен лет… с той поры, как Эйгон Дракон явился, чтобы слить Семь Королевств воедино… теперь они снова гремели в зале ее отца.

– За Короля Севера!

– За Короля Севера!

– ЗА КОРОЛЯ СЕВЕРА!

В ржавом, мертвом и высохшем краю хорошее дерево попадалось редко. Сборщики вернулись с корягами хлопкового дерева, ветками пурпуролиста, охапками бурой травы. Они выбрали два самых ровных дерева, отсекли сучья и ветви, ободрали кору, раскололи бревна и сложили их в квадрат. Середину заполнили соломой, ветвями кустарников, кусками коры и сухой травой; Ракхаро выбрал жеребца из оставшегося у них небольшого табуна, коню было далеко до рыжего, что принадлежал кхалу Дрого, но равного тому вообще трудно было сыскать. Агго отвел жеребца внутрь квадрата, дал ему побуревшее яблоко и повалил на месте ударом топора между глаз.

Связанная по рукам и ногам, сидящая в пыли Мирри Маз Дуур следила за происходящим встревоженными черными глазами.

– Убить коня недостаточно, – сказала она Дэни. – Сама по себе кровь бессильна. Ты не знаешь заклинаний и не владеешь мудростью, которая позволила бы тебе отыскать их. Ты считаешь, что магия крови – это детская игра? Ты зовешь меня мэйгой, будто это ругательство. А это слово просто значит мудрая . Ты еще дитя и невежественна, как дитя. Что бы ты ни задумала, у тебя ничего не получится. Освободи меня, и я помогу тебе.

– Я устала от воплей мэйги, – обратилась Дэни к Чхого. Тот приложил лхазарянку кнутом, после чего божья жена замолчала.

Над трупом коня они поставили помост из тесаных бревен, взяв стволы небольших деревьев и сучья от крупных, а также самые толстые прямые ветви, какие смогли найти. Дерево разложили с востока на запад, от восхода к закату. На помост положили сокровища кхала Дрого: огромный шатер, расписные жилеты, седла и упряжь, кнут, подаренный отцом, когда Дрого достиг зрелости. Аракх, которым муж ее сразил кхала Ого и его сына, могучий лук драконьей кости. Агго добавил бы и оружие, которое кровные Дрого подарили Дэни на свадьбу, но она запретила.

– Эти вещи принадлежат мне, – сказала она. – И я хочу оставить их.

Сокровища кхала завалили новым слоем хвороста и забросали связками сухой травы.

Сир Джорах Мормонт отвел ее в сторону, когда солнце подползало к зениту.

– Принцесса… – начал он.

– Почему вы так зовете меня? – требовательно спросила Дэни. – Мой брат Визерис был вашим королем, разве не так?

– Да, миледи.

– Визерис мертв, я его наследница, последняя от крови дома Таргариенов. Все, что принадлежало ему, теперь принадлежит мне.

– Да… моя королева, – проговорил сир Джорах, опускаясь на колено. – Меч мой, который прежде принадлежал ему, теперь ваш, Дэйнерис. И сердце тоже, хотя оно никогда не принадлежало вашему брату. Я только рыцарь и, кроме своего изгнания, ничего не могу предложить вам, но молю, выслушайте. Отпустите кхала Дрого. Вы не останетесь одна, я обещаю вам, никто не отвезет вас в Ваэс Дотрак, если только вы не захотите этого. Вам незачем присоединяться к дош кхалину. Поедемте на восток вместе со мной. В И Ти, Кварт, к Нефритовому морю, Ашаю, что у Теней. Мы увидим невиданные чудеса и выпьем вина, которое боги предназначили для нас. Прошу, кхалиси. Я знаю, что вы задумали. Не делайте этого. Не надо.

– Я должна, – сказала ему Дэни. Она прикоснулась к его лицу с лаской и грустью. – Вы не понимаете!

– Я понимаю, что вы любили его, – сказал сир Джорах голосом, полным отчаяния. – Некогда и я любил свою жену, но я не умер вместе с ней. Вы – моя королева, мой меч принадлежит вам, но не просите меня оставаться в стороне, когда вы взойдете на погребальный костер Дрого. Я не буду смотреть, как вы горите.

– Вы этого боитесь? – Дэни легко прикоснулась губами к его широкому лбу. – Я не дитя, чтобы совершать подобные глупости, милый сир.

– Значит, вы не хотите умереть вместе с ним? Вы клянетесь в этом, моя королева?

– Клянусь, – проговорила она на общем языке Семи Королевств, по праву принадлежащих ей.

Третий уровень помоста сплели из ветвей толщиной в палец и засыпали сухой листвой и хворостом. Их выстилали с севера на юг – от льда к огню, – а потом покрыли мягкими подушками и ночными шелками. Солнце уже начало клониться к западу, когда они покончили с делом. Дэни созвала дотракийцев. Их осталось менее сотни. «Сколько у Эйгона было в начале?» – подумала она. Это не имело значения.