Вирджиния Бокер - Ищейка

Я киваю. Да, я понимаю.

Он делает шаг вперед, сжимает мне предплечье – и быстро убирает руку, будто ему больше не положено меня касаться. И так оно и есть: это отказ от опеки, и я понимаю, что он отпускает меня. Освобождает. Что половина нашей жизни, проведенная вместе, кончилась. Дальше жизнь у каждого своя.

Он отступает, наклоняет голову в поклоне. Прощальном.

– Я скажу им, что потерял тебя. – Голос у него хриплый. В нем звучит то чувство, которое он от всей души презирает, которое изо всех сил пытается скрыть. – И это не будет ложью.

Вокруг меня снует народ, меня теснят и толкают со всех сторон, но я так ошеломлена, что не могу двинуться. Так сбита с толку, что ничего не могу – только стоять на месте. Смотреть, не видя, на кишащий вокруг люд и слушать отдающиеся в ушах слова Калеба.

Чья-то ладонь ложится мне на руку, и я вздрагиваю.

– Вот ты где! – говорит Джордж. Он стоит напротив меня, с ним рядом Джон и Файфер. – Что случилось? Мы оборачиваемся, а тебя нигде нет.

– Я… извините. – Я трясу головой, все еще не в состоянии думать. – Тут слишком пестро, – наконец произношу я. – Наверное, не в ту сторону свернула.

Джордж укоризненно цокает языком.

– Ладно, пошли. Пора бы нам на корабль.

Они с Файфер поворачиваются и идут по причалу. Но Джон остается, смотрит на меня, приподняв брови. Это вопрос.

Я могла бы сказать ему, что здесь был Калеб, могла бы посвятить его в наш с Калебом разговор. Но какой смысл? Это не изменит того, что я распрощалась со своим лучшим другом. Вероятнее всего, навсегда.

Снова на глаза набегают слезы, и я не даю себе труда их сдержать.

У Джона вдруг широко раскрываются глаза. Он понял.

– Он здесь? – Джон оборачивается, осматривая причалы. – Он был один? С ним еще кто-то?

– Да. Но нет… – У меня садится голос. – Он отпустил меня.

На лице Джона проступает растерянное и удивленное выражение. Потом он кивает:

– Пойдем.

Он слегка подталкивает меня в спину, ведя через толпу к сходням, где ждут Файфер и Джон. Смотрят на нас испытующими взглядами, но молчат.

Мы вчетвером идем по узким сходням. Наверху стоит бородатый широкоплечий пират с мечом в руке.

– Стоять на месте, – командует он, направляя острие меча Джону в грудь.

– Я хочу говорить с капитаном, – говорит ему Джон.

Пират хохочет:

– Все хотят говорить с капитаном, и я всех посылаю восвояси. Почему для тебя надо делать исключение?

– Потому что это мой корабль, – отвечает Джон. Я удивленно кошусь на Джорджа, тот пожимает плечами. – Надеюсь, это достаточный повод для исключения?

Пират вглядывается в Джона, потом широко раскрывает глаза и испускает рев:

– Джон Рейли! – Он хватает Джона за руку и втаскивает на палубу. – Как я сразу не понял! Ты же копия своего отца! Что ты тут делаешь? Только не говори мне, что решил сменить прямую дорожку добродетели на кривой, окольный путь излишеств!

Джон улыбается:

– Не совсем. Моим друзьям и мне нужно попасть в Апминстер. Гринвич-Тауэр.

Пират приподнимает брови:

– Надеюсь, тебе найдется чем подкрепить свое желание?

Джон вытаскивает из сумки мешочек и встряхивает его. Судя по тяжелому глухому звяканью, он набит монетами.

– А как же.

Пират поворачивается и жестом приглашает Джона следовать за собой.

– Пошли, изложишь свое дело сам. Твои друзья могут подождать здесь.

Джон идет за ним на верхнюю палубу, в каюту капитана. Мы ждем у релинга, стараясь не замечать заинтересованных взглядов других моряков.

Наконец Джон выходит. Вид у него разъяренный, и у меня сердце сжимается от дурного предчувствия. Видимо, капитан отказал нам. Не понимаю, как это может быть, особенно если корабль действительно принадлежит Джону.

Я делаю шаг вперед, готовая найти капитана и заставить его пустить нас на борт, как вдруг вижу, что Джона так разозлило.

Следом за ним из каюты выходит парнишка, одетый в черное, растрепанные светлые волосы, светло-синие глаза и порочная улыбка.

Шуйлер.

Вернулся за мечом, и наверняка это Блэквелл его послал. Иначе непонятно, зачем он здесь.

Я резко оборачиваюсь, выхватываю Азот из-под плаща Файфер и наступаю на Шуйлера, направляя клинок прямо ему в горло. У меня за спиной ахает Файфер.

Шуйлер и глазом не моргнул:

– Ах ты, мышка моя, статуэтка моя. Я знал, что мы еще встретимся. Хотя мечтал о встрече совсем иного рода. Меньше оружия, меньше враждебности, меньше одежд…

– Заткнись, – перебиваю я. – Повернулся и ушел, быстро! Если сможешь это сделать, не раскрывая рта, то твоя голова останется на плечах. Может быть.

– Элизабет, перестань, – говорит Джон.

– Нет! Разве не видишь? Ему нужен меч, а отдавать ему меч нельзя, он его Блэквеллу отнесет. Нельзя, чтобы…

– Ничего подобного, – перебивает меня Джон. – Он здесь, потому что Файфер его позвала. Этой ночью. И велела встречать нас здесь. – Он смотрит на нее с яростью. – Он украл у Гумберта ящик лимонов и отдал капитану в качестве взятки, чтобы его пустили на борт.

Джордж подавляет смешок:

– Лимонов?

Шуйлер пожимает плечами:

– Цинга.

Я держу меч у горла Шуйлера, не отводя глаз от его лица.

– Файфер, зачем ты его сюда вызвала? – Я на секунду задумываюсь. – И каким образом? Мертвец, чтобы услышать чужую мысль, должен находиться рядом. Если он ночью был в Степни-Грин, то не мог бы услышать тебя прямо отсюда.

Джон корчит страшную гримасу и отворачивается, будто не в силах вынести того, что сейчас будет сказано.

– Он… ну, он не слышал мои мысли, он их, ну, почувствовал. – Лицо у Файфер становится краснее ее волос. – У нас связь.

– Связь? – Я внезапно вспоминаю, как они смотрели друг на друга там, в гробнице рыцаря. Как она едва его не поцеловала, как он на нее вылупился так, будто готовился съесть заживо. – А-а.

Шуйлер качает головой, цокает языком:

– Как же ты принижаешь нашу любовь!

– Заткнись, а то я сама попрошу ее использовать меч по назначению, – огрызается Файфер. И поворачивается ко мне: – Я вызвала его сюда, потому что решила, что он поможет тебе добыть скрижаль.

– Я тебе уже говорила…

– Что ты говорила, я знаю, – перебивает она. – Но есть кое-что, что мы должны тебе сказать.

– Так скажите.

Джордж поднимает руку, привлекая наше внимание:

– А нельзя ли заняться этим где-нибудь в другом месте? Не на глазах у половины команды?

Я оборачиваюсь и вижу, что дюжины две моряков окружили нас, в их пальцах золотятся монеты.

– Давайте дальше! – цедит один сквозь обломки черных зубов.

– Ставлю десять крон, что мертвец ей сейчас руку оторвет!

– Вдвое, что она ему голову снимет!

– Соверен, что сперва мертвец оторвет ей руку, а потом она ему снимет голову!