Дмитрий Субботин - Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)

Существа не только росли в кристаллах: внизу кишела жизнь – многочисленные части одного целого выполняли ниспосланные мозговым центром приказы. Спрятавшись за сплошными перилами, сталкер пробовал их сосчитать. Более тридцати кристаллов, активные особи, ввиду пребывания в вечном движении, счету не поддавались.

Внимание привлекли массивные ворота, почти идентичные тем, на которые запиралась подземная лаборатория с архивом. Значит, оставшаяся часть симбионта держалась здесь. Видимо, сердце-улей не могло воспроизвести все самостоятельно, если симбионту требовалось добраться до заточенной здесь части. О результатах приступа свидетельствовали покрывавшие ворота вмятины. Но существо оказалось мудрее – несколько стеблей пробило каменную кладку и проникло внутрь. Похоже, симбионт все же объединился.

Его путь тоже лежал за ворота. Но тихое проникновение полностью исключали свет кристаллической жижи и прорва мелких тварей-органов. На миг-другой захотелось вернуться к сердцу-улью и бросить парочку гранат, но эффективность вызывала сомнения. Оставался только токсин, специально созданный на случай, если ситуация выйдет из-под контроля.

На выходе встретили молчанием и напряженными взглядами.

– Не удастся напрямик, – Хмырь подтвердил догадки.

– Какой план? – поинтересовался один из «фалангистов».

– Отвлекающий маневр если только… Только мы ведь не знаем, как, собственно, они отреагируют…

– И в живых еще надо остаться, – добавил Терем.

– А что, отвлекающий взрыв, что ли, устроить? – предложил солдат «Фаланги». – Можно в самом цеху, вот только где?

– А потом… если там много тварей, то они все ломанут наружу, и мы провалены…

– А есть какой-нибудь тайный ход? Если судить по первому комплексу, то он непременно должен быть!

– Терем, конечно, обязан быть. Но ты вспомни, как мы выбрались из той дыры – со стороны мы бы этот выход никогда не увидели. Искать бессмысленно.

– Так что теперь делать? – В голосе Терема появились опасные нотки.

– Не поддаваться панике, вот что, – урезонил Хмырь, лихорадочно перебирая весь накопленный боевой опыт.

Воцарилось сосредоточенное молчание. Терем мечтал, чтобы оно продлилось дольше.

– Рискованное дело, но я вижу только один способ. Вы заложите заряды и уберетесь. А я в суматохе проскочу вниз и проникну за ворота, – наконец озвучил Хмырь.

– Хмырь, ты уверен?

– Ни в чем я не уверен! Но прямой бой с симбионтом – это самоубийство.

– Ладно, ты проникнешь, заразишь эту тварь… А дальше что? – спросил кто-то из «Фаланги».

– Будь что будет. Вы главное уберитесь подальше. А выживу или нет – другой вопрос.

Терем переводил взгляд с одного на другого.

– Хотя ты прав, Хмырь, – внезапно боец согласился. – Других вариантов не вижу.

– Хмырь, ты оттуда не вернешься! – запротестовал Терем.

– Потише, не хочу поднимать бардак раньше времени, – буквально отмахнулся тот. – Других вариантов нет. А шанс умереть появился с того момента, как я пришел в Зону.

Терем в отчаянии всмотрелся присланным на подмогу бойцам в лица, но не увидел во взглядах сомнения. Это действовало так угнетающе, что он не находил более сил отговаривать Хмыря от самоубийства.

Вожак отряда и Хмырь обменялись глубокомысленными взглядами. Слов не последовало.

– Дай мне пять минут, – оборонил Хмырь, перед тем как исчезнуть во тьме за ржавыми воротами.

Подавив в голове тиканье идущих в обратную сторону часов, диверсант, взирая на мир в зеленых тонах, отчаянно искал подходящее убежище. Пробираясь по рукотворным лабиринтам, он не мог не бросить еще один взгляд на сердце-улей, которое мерно выстукивало ритм в облаке насекомых. О судьбе отряда он запретил себе думать.

Несколько развязок из ржавых контейнеров, и он нашел подходящее убежище. Несколько ближе, чем хотелось бы, к сердцу-улью, но в остальном удачно.

О наступлении последнего акта возвестили многочисленные и гулкие под высокими сводами взрывы. Улей приходил в движение – быстро нарастал невообразимый шум.

Сталкер представил, как торопится наверх лавина плоти, ведомая приказом уничтожить дерзнувших потревожить покой. Все потонуло в топоте многочисленных конечностей. Когда шум симбионтов снизился, Хмырь покинул убежище. Стало просторнее – поток существ-органов преграды просто смел. Пол покрывала слизь, на которой отчетливо проступали отпечатки – звериные лапы, копыта, босые человеческие стопы… Самих созданий Хмырь не видел – лишь сердце-улей возвышалось в одиночестве.

Оказавшись внизу, Хмырь не стал тратить время на разглядывание существ в кристаллах. Перед глазами стояли массивные врата. Уже на лестнице Хмырь сжимал заветный электронный ключ.

Судьба вновь благоволила: панель для контроля двери и здесь уцелела. Пластиковая карточка скользнула в щель, и коробка слабо загудела. Створки врат медленно, словно нехотя, тронулись. Отчаянно взвинченный Хмырь, вскинув оружие, наблюдал за лестницей. О том, что Терем и люди Бледного скорее всего мертвы, он старался не думать.

Ворота отворились еще немного, и сталкер поспешил внутрь.

Лаборатория напоминала предшественницу даже по убранству. Луч фонаря заскользил по сторонам и вырывал из мрака детали.

Центральное место занимал крупный резервуар, содержащий пару свисающих с потолка щупалец и плавающее в позе эмбриона существо. Хмырь, насмотревшись на порождения симбионта, думал по наивности, что уже познал все причуды Зоны. Но неподвижное создание вызвало лающий смех. Если под страхом смертной казни заставили бы описать существо, то он предложил бы представить нечто среднее между крабом и бабочкой.

В противоположном от врат конце зала располагался небольшой застекленный балкон. Взгляд поднявшегося туда Хмыря скользнул по изобилию аппаратуры, а потом остановился на разъеме. На вид тот подходил под емкость с ядом, который Хмырь хранил так добросовестно.

Хмырь обернулся: ворота уже распахнулись, и в святую святых лился таинственный свет. Тварь в резервуаре по-прежнему казалась неживой. Больше не отвлекаясь на внешний мир, сталкер пристроил колбу к пазам, которые ее моментально плотно обхватили. Ближайшая аппаратная панель заморгала лампами, по запыленной глади монитора символы начали бег.

Экран окрасился зеленым, а натужное гудение прекратилось – явные признаки, что машина препарат распознала.

Слабые познания в английском не помешали найти на панели управления необходимую команду – около нее был изображен символ опасности. Прохладной поверхности дисплея нетерпеливо коснулся палец в обрезанной перчатке. Подумав, компьютер уточнил: действительно ли пользователь желает ввести в камеру с образцом токсин?