Дмитрий Субботин - Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)

© Д. Субботин, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

«Свежая кровь поступает в Зону регулярно. Желающих хватает. Большинство разворачиваются, как только видят колючую проволоку и пулеметные вышки. Те, кто все же пересек периметр, оказываются здесь, на Рубеже. Свежая кровь, как правило, впадает в две крайности: либо не понимает, что первая и все последующие вылазки могут оказаться последними, либо панически боится Зоны. Кто-то погибнет в аномалии, кого-то сожрут мутанты, третьи не разойдутся с вояками или мародерами. Выжившие станут называться сталкерами. А пока еще вы, официозно выражаясь, лица, нелегально находящиеся в закрытой зоне экологического бедствия…»

Слова Кузьмы вспомнились Ножу, стоило подняться на холм. Раскинувшаяся впереди низина таила явную угрозу. Выглянув из густой травы, Нож понял, что какие бы тут ни погуляли силы, они это место уже покинули.

Он осторожно спускался по крутому склону; детектор аномалий молчал, и не стоило опасаться вездесущей живности – низина источала почти физически осязаемую опасность, заставлявшую держаться подальше. Оказавшись на дне, он тут же уловил запах гари и непривычный, но уже узнаваемый безошибочно дух недавней смерти – свежая кровь и дымящаяся плоть.

Еще не привычный к полям сражений, Нож все же переборол страх. От небольшого лагеря ученых осталось только название на еще не обновленной спутниковой карте. В проломе в стене покоилось не поддающееся опознанию тело – либо ученый, либо охранник. Похоже, он не успел ничего предпринять, когда разразился армагеддон локального значения.

Во дворе царил полный разгром: обломки здания, трупы людей, россыпи битого, оплавленного стекла… Даже не слишком наблюдательный Нож подметил последнее. Все носило следы огня: легкая тень на бетоне, обгорелые тела…

Подсказывало чутье, да и свидетельствовали факты: баталия отгремела совсем недавно. При этом не поступало сигналов бедствия и не доносился грохот боя. Пространство вокруг лагеря не носило следов, указывающих, откуда смерть пришла и куда исчезла.

Нож быстро обошел периметр: не уцелел никто. Возникало два вопроса: зачем и кто? Больше пугал второй. На внезапно возникшую и исчезнувшую аномалию это не походило: действия нападавшего казались слишком последовательными и даже логичными.

Нож по-прежнему ощущал присутствие чего-то необъяснимого и враждебного. Хотя здравый смысл говорил, что опасность ушла, хотелось поскорее скрыться. Место, подобно многим другим, порождало плеяду загадок. И без гарантий, что ответы когда-нибудь найдутся.

Сталкер пошел прочь, не таясь, но и не привлекая нежелательного внимания. Стало спокойно, только когда низина скрылась за небольшой рощей. По пути он рассуждал над увиденным, но объяснений не находилось.

Когда Нож пришел в лагерь на Рубеже, то обнаружил привычную суету. Не теряя времени, он пошел к отдыхавшему на завалинке Кузьме. По мере рассказа опытный сталкер становился все серьезнее.

– Точно все? – переспросил он задумчиво, когда Нож закончил.

– Что все?

– Ты точно не пропустил ничего важного? Вспомни, может быть, там было что-то не совсем бросающееся в глаза.

– Да нет же… Да и чему там быть особенному: обломки, поджаренные тела…

– Надо самому взглянуть… – С плеч Кузьмы мигом слетела лень. – А ты иди к Михалычу, авось чего присоветует…

Нож тут же пошел в располагавшийся чуть на отшибе подвал торговца.

– Ну, с чем пожаловал? – поприветствовал хрипловатый голос.

– С новостями, – ответствовал сталкер-новичок и начал рассказ.

– Хорошенькое дело, – проронил Михалыч, – давненько тут такого не было…

– А уже было такое?

– Тут, сталкер, происходило много разного – это Зона. Но вот чтобы вдруг целый лагерь сгинул – такого на моей памяти еще не было…

– Как думаешь, что это?

– А Кузьма что сказал?

– Ничего не говорил, сказал, что сам посмотрит.

– Вот и выслушаем его авторитетное мнение. Впрочем, недосуг ждать. Иди, Нож, в Хмурый дол… Приходилось бывать на Старой ферме, где расквартировалась научная группа Васильева?

– Приходилось.

– Вот иди к ним. Предупреди, узнай, что с ними, а то не могу все никак на связь с ними выйти, да и не только я. Как бы с ними то же самое не стряслось.

Нож кивнул: работа на общее благо, да и за Михалычем дело не станет.

– И еще: что бы там ни происходило – держись в стороне. В такой ситуации живой свидетель лишним не бывает. И независимо от исхода вылазки – прямиком сюда без задержек. Договорились?

– Лады.

– Ну, удачной вылазки, сталкер, – бросил торговец фразу, ставшую уже церемониальной.

Нож нацепил рюкзак и был таков. Отчасти ситуация нравилась: поиск артефактов в ближайших аномалиях и отстрел небольших стай мутантов, конечно, приносят стабильный доход, но вылазка в Хмурый дол – серьезнее. Разумеется, у опытных сталкеров дела поважнее, но из всех новичков Михалыч поручил это ему.

Молодой сталкер нырнул в подвал избы на отшибе, где недавно устроил тайник, – пришел срок взять припасы для дальней вылазки. В рюкзак перекочевали небольшой запас провианта, медкомплект на все случаи жизни и пара осколочных гранат. Еще он заменил детектор аналогом следующего поколения. Такой арсенал придавал уверенность.

По ту сторону старой дороги он углубился в густые заросли, через них прошмыгнул мимо захваченного мародерами Амбара. Беды пока ничего не предвещало: плановый выброс ожидается через четыре дня, карта крупных аномальных полей составлена, крупные стаи мутантов на Рубеже редкость.

В роще стали появляться просветы – значит, он почти дошел до железнодорожного тоннеля, за которым начинается Хмурый дол. Внезапно захрустели ветки под тяжелой поступью и раздалось приглушенное чертыханье. Нож приземлился в траву с замирающим сердцем, пальцы сами сняли с предохранителя двустволку.