Вадим Панов - Перстень Парацельса

– Навсегда? – с надеждой поинтересовался белорус.

– А как бы тебе хотелось?

Вместо ответа Авдотий молча взял листок бумаги, карандашом написал на нём адрес и подвинул эрлийцу.

– С тобой приятно иметь дело.

– Не за что.

Несмотря на тонкий намёк, благодарить собеседника эрлиец не стал. Поднялся, надел шляпу, повернулся к двери, но задержался:

– У старушки аллергия на одну из трав, входящих в рецепт чая. Вычисли, на какую, и замени, иначе через пару месяцев ей придётся лечить серьёзное кожное раздражение.

– Знаю, – буркнул Меркель.

Эрлиец всё понял, приподнял брови, демонстрируя лёгкое удивление, а затем поморщился:

– Шарлатан.

– Мне нужно кормить большую семью…

…От старенького ДК, в котором располагался офис шамана, брат Петриус уехал на такси – не хотел показывать Меркелю напарника, с которым встретился, лишь убедившись, что белорус не устроил за ним магическую слежку.

– Вот адрес. – Петриус протянул помощнику листок. – Сиби снял дом.

– Навестить его?

– Проведи предварительную разведку, – велел эрлиец. – Оглядись, установи наблюдение… Сиби наверняка устроил прекрасную защиту, поэтому постарайся себя не выдать.

– Разве не проще сразу отправиться по адресу и решить наши дела? – удивился Керо. – Я думал, вы охотитесь за артефактом…

– Да, – подтвердил брат Петриус.

– Так давайте его заберём!

– Не всё так просто… – Эрлиец задумчиво прищурился. – Мне кажется, Сиби уже активизировал артефакт.

– У вас есть доказательства?

– Я предлагаю тебе оглядеться.

– И тогда… – До Керо наконец дошло: – Вы хотите, чтобы он активизировал артефакт, так? И если Сиби до сих пор этого не сделал, мы будем ждать.

– Я хочу увидеть то, что произойдёт, но не испытываю желания отвечать потом перед Великими Домами, – объяснил очевидное брат Петриус. – К тому же ни один из экспериментов ещё не закончился успехом…

– Почему?

– Никто не знает, – развёл руками эрлиец. – Отчёты обрываются, а в хрониках написано лишь то, что эксперименты были прерваны.

– Вас это не смущает? – быстро спросил Керо.

– Смущает, – не стал скрывать брат Петриус. – Но я – исследователь. Мне выпала удивительная возможность изучить эксперимент в его развитии, пусть даже со стороны, и я её не упущу. А на случай опасности у меня есть ты.

Лесть Керо пропустил мимо ушей. Помолчал, обдумывая слова врача, после чего уточнил:

– Разве со стороны можно что-то узнать?

– Если не получится, изменим тактику.

– Хорошо. – Решение принято, решение объяснено, цель ясна, а это для Керо было самым главным: понимание обстановки. Теперь он будет рассчитывать свои действия исходя из поставленной задачи, но… Нужно было прояснить ещё один момент: – По вашему мнению, почему Меркель сдал Сиби?

– Они могли поссориться, – предположил эрлиец. – Например, из-за денег.

– Но почему Меркель не запросил награду? Почему предпочёл действовать инкогнито?

– Гм… – Увлёкшись основной частью происходящего, брат Петриус не обратил внимания на детали, показавшиеся его телохранителю существенными. – И почему же?

– Полагаю, Меркель собрался принять участие в нашей игре, – ответил Керо. – Сиби наверняка произвёл на него сильное впечатление, нагнал таинственности, возможно – как-то оскорбил, и Меркель решил узнать, что происходит, дабы использовать это к своей выгоде.

– Но если он встанет на нашем пути, ты ведь всё уладишь?

Несколько секунд Керо смотрел эрлийцу в глаза, после чего рассмеялся:

– Как всегда.

Герман не сразу понял, зачем предложил Карине помощь: подбросил до особняка Бранделиуса и теперь вёз обратно. Некрасивая, угловатая и достаточно замкнутая девушка не вызывала у него ни интереса, ни романтического отклика, но Рыжий предложил, получил согласие и даже подождал двадцать минут в машине на улице, потому что Карина проспала… Из-за чего, собственно, они и приехали последними.

Но самое интересное заключалось в том, что когда ждал – не злился, очень ровно и спокойно отнёсся к тому, что женщина опаздывает. И это стало для Германа в некотором роде неожиданностью: обычно он был куда требовательнее. Но разобраться в чувствах Рыжий не успел: они приехали на встречу, затем прошла церемония, затем все начали бурно обмениваться впечатлениями, и только сейчас, возвращаясь домой, Герман неожиданно понял, что устал быть один. Он давно развёлся, с бывшей женой отношений не поддерживал, друзей растерял, всё время тратил на бизнес: управление подчинёнными и общение с деловыми партнёрами – и отчаянно нуждался в ком-то из другого круга.

Вот и предложил.

А она согласилась.

И опоздала.

А он подождал, не разозлился. И сейчас повёз обратно, хотя мелькнула предательская мыслишка: «Разве тебе не надо хорошенько подумать о случившемся в одиночестве? Ты недостаточно поделился во время общего разговора?»

Достаточно на самом деле, но то был общий разговор, со всеми одновременно, а Герману вдруг стала интересна реакция Карины. Не первая, для всех, а сейчас, когда схлынули сильные эмоции.

– Я никогда не думала, что в глубине души мечтаю о крыльях, – улыбнулась она. – То есть я понимала, что романтична, но не думала, что настолько.

– О крыльях мечтают все. Ты удивлена тем, что они у тебя оказались.

– Ты прав, – чуть помолчав, согласилась девушка.

– Я знаю.

Карина удивлённо приподняла брови, несколько секунд смотрела на увлечённого вождением Рыжего, после чего с улыбкой предложила:

– Только не говори, что разобрался во мне лучше, чем я разбираюсь в себе.

– Я просто прокомментировал твои слова.

– Правильно прокомментировал.

– Я знаю.

– Ты что, брат Сатурна?

– Извини.

– Ты извини, – тут же вырвалось у неё. – На самом деле ты прав: я всегда считала, что рождена ползать. И многие меня убеждали в этом. Я даже в мечтах перестала летать, не верила в себя, трусила… А там, в небе, я раскрылась. Я узнала себя другой.

– Это случилось со всеми нами.

– Ты тоже увидел себя иным?

– Удивлена?

– Ты кажешься цельным, сильным. – Девушка говорила искренне, без капли лести. – Мне казалось, ты останешься таким же, только сделаешься ещё сильнее.

Церемонию Герман пережил спокойнее других, как-то увереннее, и Карина это заметила. Там промолчала, но теперь, наедине, высказалась и услышала честное:

– Я действительно остался там таким же, как здесь, но стал…

– Сильнее?

Каждая честность имеет пределы, особенно честность с не самыми близкими людьми. Много ли вы готовы рассказать незнакомцу? А для кого-то наоборот – честность с близкими самая ограниченная, зато случайному попутчику выкладывается самое сокровенное, самое выстраданное.