Вадим Панов - Перстень Парацельса

– Они не слушают, – задумчиво повторил Авдотий.

– Именно.

– Мы слишком свободны, – улыбнулся Мустафа. Он понял. – Парацельсу следовало определиться, кто ему нужен: раб или сильная, раскрывшаяся личность?

– Одна опция на выбор, – подтвердила Лариса.

– Подождите! – иллюминат посмотрел Хранителю в глаза. – Но если «они не слушают», если дух человеческий и желание быть свободным непобедимы, почему вы не используете Перстень? Почему не создадите армию…

– Не только в мастерах дело, – догадался Авдотий. – Да?

– Никто не выдерживал испытания сверхспособностями, – тихо ответила девушка. – Мастера начинали изводить обращённых, унижать их, считая рабами. Обращённые, в свою очередь, чувствовали себя избранными, ставшими выше обычных людей.

– Без исключений?

– Без исключений. – Лариса прикоснулась к синему камню. – Перстень дарит не силу, а соблазн.

– Хранители прерывали эксперименты, – прошептал Меркель.

– Как правило, – подтвердила девушка. – Или же обращённые убивали своего мастера.

– И что тогда? Умирали?

– Навсегда обрывали связь с артефактом, лишались возможности получать энергию, теряли сверхспособности и… – Лариса грустно улыбнулась, – кончали с собой.

– Без исключений?

– Без исключений, – подтвердила Хранитель. – Никто из них не раскрылся по-настоящему, все остались зависимыми от Перстня и не смогли пережить потерю силы.

«Я потеряла всё…»

Или освободилась от всего?

Как назвать то, что произошло? Тот факт, что из её жизни исчезло и хорошее, и плохое, оставив лишь терпкое послевкусие. Горько-сладкое, растерянное, словно сахар смешали с перцем. Странное…

Исчез страх, который нёс с собой насильник. Исчезло всё чёрное, что было в её жизни, вся мерзость…

Ушёл Герман. Появился в её судьбе тенью истинных чувств, опалил коротким, но неимоверно жарким дыханием настоящей любви. Показал, что это такое – настоящая любовь…

И ушёл.

«Я потеряла всё…»

Больше не было страха. Больше не было радости. И не было силы – невиданной, непонятной, но ставшей её частью. Дарующей не превосходство, но уверенность. Поддерживающей, но не толкающей на безумства. Не стало бурлящей внутри энергии.

Всё стало серым…

«Я потеряла…»

Карина сидела на крыше своей многоэтажки. Тихонько выбралась из квартиры посреди ночи, убедившись, что родители крепко уснули, но наверх, под звёзды, поднялась не ставшим привычным способом – по балконам и деревьям, а на лифте. Потом – по узкой лестнице. Заранее раздобыв ключ от чердака.

Выбралась, уселась на край – страх высоты не вернулся – и задумалась, разглядывая лежащий под ногами город.

Который подарил ей всё.

И всё отнял.

«Неужели я настолько слаба?»

Когда-то она действительно была такой: жалкой, забитой, закомплексованной, а после – запуганной девчонкой, не знающей ни любви, ни счастья, ни надежды. Когда-то жизнь казалась унылым странствием сквозь сумрачный, переполненный жуткими тварями лес. Когда-то она была противна самой себе, но потом…

Она узнала, что такое сила.

Она узнала, что такое любовь.

Она была счастлива – не отдавая себе отчёта, не понимая, не думая о том, что всё может закончиться в любой момент. Она просто была счастлива.

И наступил момент, когда всё закончилось.

Она всё потеряла.

Испугалась, оставшись одна. И снова стала себе противна…

«Я не слаба!»

Прошлая жизнь вызывала отвращение.

«Я могу! – Карина встала на край. – Я потеряла всё, кроме себя. Сила внешняя разбудила силу внутри, и мой огонь уже не погасить. Я верю. Я могу. Я стала другой, и никто на свете не отнимет меня у себя самой. Моя сила внутри. Я и есть моя сила!»

Карина развела в стороны руки, резко оттолкнулась от края крыши, словно намереваясь взлететь, через секунду поняла, что безнадёжно падает, но не почувствовала страха. Он ушёл, как всё плохое и всё хорошее. Ушёл, но вместо него явилась не пустота, а уверенность.

Явилась та сила, что до сих пор таилась глубоко внутри.

Явилось нечто настоящее.

Карина улыбнулась, заложила вираж перед самой землёй и резко взмыла вверх, к звёздам, к огромному небу, достичь которого способен лишь по-настоящему свободный человек.

Карина улыбалась…