Ник Перумов - Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»

Гулльвейг помедлила, кусая губы. Казалось, Отцу Богов удалось если не поставить её в тупик, то, по крайней мере, смутить. Райна не понимала, почему – словно загадочную Мать Ведьм послали сюда проверить, подтвердить что-то, а оно не только не подтверждается, но и оборачивается своей полной противоположностью; и Гулльвейг решительно не понимает, что с этим делать.

– У меня молот твоего старшего сына, – проговорила она наконец, с некоторой неуверенностью, словно пробуя тонкий лёд. – Ты не забыл об этом, Отец Богов?

– Я ни о чём не забываю, Мать Ведьм.

Гулльвейг явно ожидала продолжения, однако его не последовало.

– Ты… тебе… он не нужен Асгарду? Чудесное оружие, пережившее – благодаря мне! – все эпохи Упорядоченного? И теперь, когда к Древним возвращается сила, могущее, быть может…

– Молот моего старшего сына вернётся к нему в должное время, – мерно ответил Старый Хрофт. – Каких ещё моих ответов ты алчешь, Гулльвейг? И отчего никогда не отвечаешь сама?

– Тебе не нужны мои ответы, Отец Богов. Ты ведаешь всё и сам. Дальние явились к тебе на поклон. Поставь условия, они дадут тебе всё.

– Дальние обещали привести сюда, ко вратам Асгарда, рати Древних Богов. Я согласился их возглавить, но лишь когда Дальние соберут их.

Гулльвейг покачала головой.

– Тебе предлагают власть над всем Упорядоченным, великий О́дин. Власть над всем Упорядоченным.

– Спасибо, Гулльвейг. Повторять не обязательно, я и в первый раз прекрасно тебя слышал, – хладнокровно отозвался Отец Дружин.

– Ты отказываешься? – отшатнулась Мать Ведьм.

– Кажется, ты собиралась бросить вызов волшебнице Сигрлинн, – поднял бровь отец Райны. – Надеюсь, решимость твоя не истаяла.

– Погоди… О́дин… мы же с тобой… – Голос Гулльвейг дрогнул.

– Да, мы с тобой были весьма довольны друг другом в одной уединённой пещере на тёплом морском берегу, – спокойно и буднично сказал Старый Хрофт. – Я, видишь ли, никогда не отказывался любить красивых женщин. И принимать от них дары, ибо они хотели, чтобы я сохранил что-то от них. Прости, мне пришлось расплавить твой подарок.

– Я… знаю… – И Райна с изумлением увидала, как мучительно, до самых ушей, краснеет загадочная, непонятная, невесть кому служащая Мать Ведьм. – Но я думала… что власть… что возвращение силы…

Она растерялась. Точно. Старый Хрофт должен был заглотить наживку, а вместо этого…

А вместо этого он спокойно сидит и ждёт, пока армия волшебницы Сигрлинн приближается к Асгарду Возрождённому.

– Власть и сила, Гулльвейг, это ещё не всё.

– Пустые слова, О́дин. Сила и власть – это всё. Это жизнь, это возможность существовать. Все прочие – лишённые силы и власти – будут стёрты в пыль.

– Тобой, Мать Ведьм?

– Нет. – Она тяжело дышала, кулаки сжимались и разжимались. – Естественным током магии, свободной силы, подчиняющейся тем, у кого достанет жестокости отдать ей нужные приказы.

– Превосходно. Сигрлинн уже близко. Поторопись, Гулльвейг.

– Власть! Над! Всем! Сущим! – Эти слова она уже выкрикивала. – Что тебе непонятно, О́дин?! Сокруши Хедина с Ракотом, выполни условия Дальних – и Упорядоченное твоё!

– Мне вполне хватит Асгарда, если удастся оживить его окончательно.

Гулльвейг покачала головой, словно не в силах поверить услышанному.

– Ты ждал столько лет – только ради этих стен?

– Ради асов, – коротко поправил её Хрофт.

Мать Ведьм больше ничего не сказала. Резко развернулась на каблуках и с грацией, которой словно бы и не мешала сталь доспехов, исчезла за дверями Валгаллы.

– Отец! – сорвалась с места Райна.

– Всё хорошо, моя Рандгрид. – О́дин поднялся, мощный, грозный, несокрушимый… впрочем, точно так же выглядел он и перед Боргильдовой битвой. – Всё хорошо. Жди. Жди и ни в коем случае ни во что не вмешивайся.

– Но, отец…

– Ни во что не вмешивайся, – внушительно повторил Старый Хрофт. – Всё идёт по плану.

– Хорошо, владыка, – поклонилась валькирия. – Отец, а остальные асы… когда ты вернёшь их к жизни? К настоящей жизни? И… у меня к тебе просьба.

– Просьба? – нахмурился Отец Дружин.

– Да. Ты разве не почувствовал, что я пришла не одна?

– Не одна? – Брови Старого Хрофта сошлись.

– Да, отец. Я не могла освободить твою супругу Фригг, моих единокровных сестёр, других асов – и оставить в царстве мёртвых мою мать!

– Твою… – поперхнулся О́дин, брови его теперь лезли вверх. Он, похоже, с трудом удержался, чтобы не разинуть рот.

– Сигрун, мою мать. Дочь великана Хримвальди. Ты забыл о ней, отец?

Хрофт молчал.

– Ты привела сюда призрак твоей матери? – произнёс он наконец.

– Да, отец. – Райна не опустила глаз, хотя гнев О́дина уже невозможно было не замечать.

– И не сказала мне ни слова.

– Я не могла её оставить!

– А матерей своих сестёр?

– Я их не знала, отец! Как могла я найти их, если мне неведомы даже их имена?

– Тебе не следовало этого делать.

– Быть может, я не спросила твоего совета заранее, отец. – Гнев закипал уже и у Райны. – Но оттуда, из владений Демогоргона, дозваться до тебя не смог бы никто, даже Дух Познания. Я не могла…

– Чего же ты хочешь теперь, дочь моя? – угрюмо спросил Ас Воронов.

– П-понятно чего, отец. Чтобы ты вернул маму к жизни, как ты вернул остальных асов.

– И ты уверена, что я смогу это сделать?

– Конечно! Ведь другие асы – вот они! Прямо передо мной!

– Дочь! – Старый Хрофт тяжело вздохнул. – Дочь моя, почему ты – валькирия – жила, не зная власти времени над собой, а Сигрун, твоя мать – умерла?

– Потому что… потому что я – твоя дочь?

– Верно. А время не властно над нами потому, что мы – первичные искры дыхания Творца, коснувшиеся плоти молодых миров. Искра эта жива в нас, и даже Ямерт с его присными не смогли её погасить. Я воссоединил души асов с новой плотью. Я высвободил их пленённые искры, след огненного толчка, дарованного Творцом…

– Но для моей матери ты сделать этого не можешь? – перебила Райна.

– Призраков можно наделить плотью, – в свою очередь перебил Старый Хрофт. – Хедин Познавший Тьму умел делать это особенно хорошо. Но ты хочешь не просто ведь плоти, ты…

– Думаю, моя мать будет счастлива любому телу, – яростно бросила Райна. – Сделай это, отец. Она ведь ждала так долго. Ждала в царстве мёртвых. Знала, что дороги назад нет… а всё равно ждала, потому что пока помнишь себя живой – надеешься, несмотря ни на что. Домен Демогоргона, хоть и не ровня нашим залам Хель, но тоже не слишком радостное место.

Хрофт долго молчал. Молчал, пока стены Валгаллы не дрогнули вдруг, и Отец Богов не сощурился, глядя, казалось, прямо сквозь брёвна и камень.

– Сигрлинн здесь… Что ж, Рандгрид, я сделаю, что смогу.

– Если воинство Сигрлинн достигло Асгарда, то не позволишь ли ты, отец…