Елена Петрова - Проклятое везение

– Дарен, ты еще долго собираешься подкалывать меня формой парализатора? – возмутилась я.

– Пока не надоест, – безмятежно отозвался космонавт. Вот ведь ехидна! – И, поскольку ты закончил воровать еду с моей тарелки, то у тебя есть час на отдых, а потом, полагаю, нам стоит продолжить твое обучение. Заодно выясним, почему не получается воспользоваться парализатором…

Странно. Я никогда не занималась ни боевыми искусствами, ни спортом. По крайней мере серьезно… Вряд ли танцы или плавание в бассейне для собственного удовольствия можно отнести к тренировкам. И всегда считала, что у меня просто не хватит духу так себя истязать… Я ведь, как и все, смотрела боевики, где путем жестких, даже жестоких тренировок люди становились бойцами. Да, раньше жестокие тренировки представлялись мне именно так…

И вот мое странное тело, словно издеваясь над «новой хозяйкой», с легкостью принимает совершенно невообразимые позы, уходя из-под ударов Дарена, без помощи и вмешательства сознания. Похоже, мальчишку, чей разум погиб на церемонии Отерр’нат, обучали боевым искусствам едва ли не с рождения. А вот когда я пыталась взять управление боем на себя… Хм… Ну, в общем, было больно.

– Дженья, перестань уходить в астрал! – возмутился мой учитель. – Не забывай, что первоочередной задачей для тебя является не уклониться от удара, а «слиться» телом и сознанием.

– У тебя, знаешь ли, весьма извращенные приоритеты, – простонала я, пропустив очередной нехилый удар по ребрам в процессе «слияния двух меня».

– Особо разговорчивые сейчас отправятся на Аркал, – ласково улыбнулся космонавт. Он даже не запыхался.

– Особо разговорчивым сначала хотелось бы понять, почему эти чертовы рога не работают! Или ты предлагаешь мне забодать гарнотта?!

– Ну, если ты настаиваешь… – усмехнулся мой мучитель.

– Да-арен!

– Ладно, расслабься. Думаю, что решение у проблемы оружия гораздо проще, чем ты думаешь. Ты просто не веришь, что оно подействует, и подсознательно блокируешь управление. Это психосоматическое.

– И?..

– Что «и»?

– И каково решение данной проблемы, – вежливо расшифровала я.

– Понятия не имею, – широко улыбнулся Шарт. – Может, заставить тебя поверить?

– Что?.. Нет, нет, нет… Не надо! – Но было уже поздно: вокруг меня покачивали алыми макушками высокие пальмы, а пестрые полуящерки пронзительными криками оповещали соседей о незваном госте.

Судорожно втянув в себя влажный тропический воздух, я нервно огляделась по сторонам. Черт, ну что за издевательство? Нет, теперь-то я знаю, что это мнем. Вот только забыла уточнить у Дарена одну малю-усенькую детальку: что будет со мной в реальности, если в этом дурацком мнеме гарнотт меня все-таки сожрет?

Истерический гомон ящерок наконец довел до сведения ближайшего местного хищника мое местонахождение, и на полянке появилось новое действующее лицо. Не гарнотт. Но мне от этого почему-то легче не стало. Хищная тощая трехметровая тварь, покрытая хитином, щерила зубы с узкой длинной морды и тихо шипела в предвкушении добычи. Выглядела зверюга гораздо проворнее вышеупомянутого гарнотта. Я успела сделать всего два осторожных шажка назад, прежде чем она атаковала. Кажется, мне все же удастся узнать, что происходит в реальности с тем, кто умирает в мнеме…

– Молодец! – улыбающийся Дарен помог мне подняться с пола. Я покорно скрючилась в его руках и жалобно застонала – безумно болел живот, в который вгрызся ящер из мнема, и почему-то голова.

– Я ведь выстрелила? Правда? Я же успела!

– Успел? Да, ты умудрился выпустить по бедняге целую очередь! У тебя, наверное, голова раскалывается. И еще одно – прекращай говорить о себе, как о девчонке!

– Раскалывается. А еще живот болит – такое чувство, что эта тварь действительно из меня кишки выпустила!

– Ну, не преувеличивай, – без малейшего признака жалости отозвался космонавт. – Уровень реалистичности повреждений и ран стоит всего на тридцати процентах от реального. Теперь, когда ты научился пользоваться парализатором, я буду ставить от семидесяти до ста процентов.

– Сто?!

– Да, сто. И умирать ты будешь, как умирал бы в реальности. Испытывая всю боль и прочие прелести приближающейся смерти. Это лучше любых уговоров и тренировок научит тебя ценить жизнь.

– Но это жестоко! И вообще, я же ребенок!..

– Дженья, давай определимся. Либо ты ребенок – и я отношусь к тебе соответственно, либо ты взрослый человек в детском теле.

– Взрослый, – вздохнув, выбрала я. – Просто не так легко принять то, что ты предлагаешь! И я это… боли боюсь…

– Привыкнешь, – подозрительно равнодушно отозвался Шарт. – А вот со стрельбой «очередями» надо что-то делать. Не забывай, что парализатор берет энергию для создания игл и стрельбы из твоего собственного организма. И если ты не научишься контролировать этот процесс, то хватит тебя на одну-две такие очереди. А потом ты просто отрубишься и станешь легкой добычей.

– Дарен, ты ведь пошутил насчет ста процентов, правда? – осторожно осведомилась я. Такая реалистичность в мнемах меня почему-то не слишком радовала. – Мне не верится, что у вас обучают детей именно так.

– Ты прав. При обучении детей ставят десять – пятнадцать процентов. Для взрослых максимум – тридцать. Выше тридцати процентов используют только в спецподразделениях при обучении просхов. Для обычных гражданских ставить более высокий уровень реалистичности незаконно и опасно. Но мы с Дирком давно взломали все имеющиеся у нас мнемы и поставили максимальный уровень. Это не один и не два раза спасало нам жизнь. И тебя я буду учить так же…

Я устало смотрела на космонавта. То, что меня ждет, будет не просто больно, а мучительно. Но Дарен лучше знает этот мир. Если он считает, что столь жестокое обучение может спасти мне жизнь…

– Я согласна.

– Мудрое решение. И не беспокойся, на «Летящей» отличный медицинский отсек – сердце запускает на раз. Сейчас пообедаем, поспишь часик, и потренируем полеты.

Кажется, я поторопилась со своим согласием…

– А где полетный тренажер? – искренне удивилась я, оглядывая уже знакомое пустое помещение склада. После обеда и сна голова действительно прошла, и снова проснулось то неуемное чувство, что всегда помогало мне найти неприятности на свою пятую точку, а попросту говоря – любопытство.

– Глупость какая, – фыркнул Дарен. – На что нам этот древний хлам? Ты забыла, что я тебе рассказывал о Дирке? Он был одним из лучших пилотов Федерации и сам разрабатывал полетные мнемы с помощью нашего виртала. Причем мы никогда не продавали их. Эти полетные программы существуют в единственном экземпляре – здесь, на «Летящей».

– Дарен, что-то мне подсказывает, что ваши с Дирком мнемы рассчитаны не на новичков…