Алёна Медведева - Уши торчком, нос пятачком. Книга 1

– Сын от другой. Тогда он в пару еще не объединился, а с волчицей какой-то повязался. Но вроде бы, когда мальчик подрос, в семью отца ушел. А дочки обе уже в паре с его волчицей появились, – отец замолчал и спустя паузу добавил: – Поосторожней с ними. Бурые очень двуличны, и обида за утраченное влияние и потерю более благоприятных территорий обитания в них все еще жива.

– Спасибо, – серьезно поблагодарил я отца, отключаясь.

Определенная картина вырисовывалась. Слабая и чужая! Точнее не скажешь. И пока жила, никому не мешала, все было хорошо. Вернее, не хорошо, но не вспоминали о ней особо. И тут появился я… А дальше вопрос. Почему так радикально? Странное решение. Куда как логичнее стараться повязать со мной волчицу. Возможные в результате такой связи щенки – удачный рычаг для давления на нас. Но почему-то Фирсановы пошли другим путем… Хотя и выбрали ее сами.

Отъехав от университета, отправился осуществлять следующий пункт намеченной на сегодня программы. И спустя полтора часа, просмотрев несколько вариантов, купил в городе небольшую квартирку на границе большого парка, уходящего за черту города. Покупку оформил на имя Елены. Останется ей от меня на память. А так мы и условиям договора будем соответствовать – я живу у нее. Переезд запланировал на завтра.

Теперь перспектива отъезда Елены в экспедицию виделась мне очень полезной. При должной организации и контроле с моей стороны, разумеется. Поэтому, связавшись через один из контролируемых нашим кланом международных человеческих фондов с факультетом, на котором обучалась бурая волчица, выяснил, в какое место планировалась экспедиция. Охраняемый заказник «Геолдобычи». Это сказало мне о многом. Территория медведей! Именно им принадлежала данная структура и все закрепленные за ней частные территории.

Теперь понятно, почему так трудно попасть в этот заказник. Медведи – своеобразная каста нашей расы. Самая закрытая и несговорчивая. Извечные одиночки, они до капли блюдут свои интересы. И именно их можно считать равными по силе воли соперниками волкам. Только наиболее крупный и сильный представитель клана белых мог при удачном раскладе справиться с медведем. Но мы сражались стаями, медведям же редко удавалось объединиться в группы. Однако границы их территории волки старались не нарушать. В этом мне виделся очевидный плюс – безопаснее места для Елены не придумать.

И это возвращало меня к отмеченному ранее присутствию оборотня-медведя на территории клана бурых волков. Вновь взявшись за телефон, связался уже с нашей структурой, выясняя, давалось ли медведям разрешение на посещение этой части волчьих угодий. Медведи всегда педантично связывались по любым вопросам с сильнейшим кланом.

– Да, запрашивали на одного из них. Там в обмен бурую волчицу должны были допустить на их земли. Сам Фирсанов хлопотал, – получил я четкий ответ от координатора.

– Согласовали?

– Первоначально – да.

– Первоначально? – насторожился я.

– Позавчера он свое согласие отозвал. Та волчица, которой был нужен пропуск на территорию медведей, передумала. И Фирсанов сообщил, что надобности в разрешении больше нет.

Это тоже подтверждало мою мысль о том, что до моего появления в жизни Елены Фирсановой никаких перемен не планировалось. Вот только что здесь медведю понадобилось? Мы с ними всегда придерживались политики настороженного нейтралитета, не вмешиваясь в дела друг друга, а тут явно просматривалась какая-то цель. Надо разобраться.

Сориентировавшись во времени, пообедал и поехал обратно в поселок бурых. Чем сильнее я осознавал, что своим решением отправиться сюда во многом предопределил участь девушки, тем больше крепло желание ее защитить. Мой зверь требовал сделать это. Обдумав все – а завтрашняя охота тревожила по многим причинам, не говоря уже о дальнейших намерениях бурых, – всерьез размышлял над возможностью разорвать ее связь с кланом. Пока это виделось мне самым эффективным способом вывести ее из-под их влияния. А тот факт, что она постоянно находится рядом со мной, это намерение только укреплял. Чем ближе, тем больше шанс «ударить в спину».

К чему всплыла та давняя история с уничтоженной волчицей, в которой не последнюю роль сыграл Егор Фирсанов? Если бурые завтра устроят провокацию или, того хуже, нападут на меня… Ей могут, вопреки отсутствию навыков, приказать в какой-то момент атаковать меня. И она вынуждена будет подчиниться альфе. Вряд ли от зверя Лены можно ожидать сколько-нибудь серьезного урона, но… отвлечь на секунды, и – кто-то получит шанс добраться до меня. И, вполне вероятно, она сама погибнет от моих клыков. А второй погибшей «по моей вине» волчицы не хотелось бы…

Нужно сегодня после студенческой дискотеки проверить умение Елены управлять своим зверем. Впрочем, если исходить из того, что я уже знал, обольщаться не стоит. Дикость, конечно, в двадцать семь лет не охотиться ни разу. Ведь все знают, насколько возбуждает нашего зверя первая охота. Она должна проходить при минимуме посторонних. А вовсе не в окружении целой стаи волков – заведомо более опытных и сильных. Легко спрогнозировать, что под действием инстинктов при слабом контроле ее зверь сорвется и совершит роковую ошибку. Ничего хорошего от завтрашнего дня я не ждал.

Остановив машину возле дома главы клана бурых, внутренне поморщился. Шакалья двуличность Фирсановых вызывала брезгливое раздражение. Но приходилось подыгрывать. К счастью, принюхавшись в холле, понял, что дома одна хозяйка. Мать Елены с немного неуверенным взглядом вышла мне навстречу, узнать, не хочу ли я поесть. Я отказался: и поймал себя на мысли, что только один «повар» из их семьи внушает мне доверие.

Проходя мимо оборотницы, не удержался и совсем тихо сказал:

– Лену призвали на завтрашнюю клановую охоту, – было интересно увидеть ее реакцию.

Ожидания оправдались. Женщина задохнулась, поперхнувшись воздухом, прижала ладонь к груди, во взгляде заплескался ужас. Не знала! Она не была бы альфа-самкой клана, если бы не понимала, чем это грозит настолько неопытной волчице. Я ожидал от нее… Сам не знаю толком, чего. Каких-то пояснений, почему дочь вожака – пусть и номинальная! – выросла настолько несведущей и необученной. Но женщина молчала, только судорожно сжимала одной рукой край платья, отводя взгляд.

И когда я, разочаровавшись в матери Елены, шагнул дальше, намереваясь подняться в комнату девушки и собрать для нее одежду, больше подходящую для намеченной прогулки, чем вечерний наряд, уловил позади едва различимый шепот:

– Защитите ее…

Она просила почти беззвучно, даже мой острый слух с трудом позволил разобрать смысл ее слов. На миг замер, давая понять, что услышал. Но не обернулся и ничего не ответил. Тут же решил, что бурую в экспедицию отправлю: на территории медведей безопаснее, чем в окружении ее семьи. Тут ей не на кого рассчитывать.