Гиллиан Флинн - Негодяи (сборник)

– Что еще этому клоуну нужно? – бурчит Энтони. Его парни напрягаются, навострив уши, будто охотничьи псы у пруда с утками.

И тут певица берет высокую ноту, бешено высокую, от которой дребезжат бокалы на столах, а у меня сердце колотится. Все мы лишь восхищенно смотрим, как она ее тянет, во весь голос, разведя руки, закрыв глаза и запрокинув голову, будто выпевая песнь творения.

Федерал останавливается, слушая ее, подходит к столику у сцены и оседает на стул, будто в зыбучий песок. Певица поет припев, ласково улыбаясь только что обретенному страстному почитателю.

Я вижу, как М подмигивает певице. Да уж, М всегда знает, что делает.

Игра продолжается. Охранники Энтони слегка расслабились, все, кроме любимого разносчицы сигарет, который все так же смотрит на дверь. Энтони качает головой. Некоторое время спустя М касается серег, поправляет головную повязку и приглаживает перья в ней. Пора поджигать шнур. Я скидываю в руку пару тузов и пасую. Кон закончился, сдающий собирает карты, тасует и сдает снова.

Никто даже не подумает обвинить меня в том, что я карты подкинула. Где, черт подери, мне их прятать, в таком одеянии, с обнаженными руками?

– Ребята, – начинаю я, собирая остатки своего выигрыша и методично складывая его в сумочку, – хочу поблагодарить вас за прекрасно проведенное время, но мне надо идти. Надеюсь, вы не обидитесь.

Я смущенно хлопаю глазами. Они не возражают, поскольку я действительно ничем их не обидела. Я их не обчистила. Я не слишком уязвила их гордость.

– Паулина, дорогая. Всегда рад видеть тебя у меня за столом, – говорит Энтони, как обычно, разводя руки. Наклонившись, я целую его в щеку, и его партнеры начинают стрелять в него взглядами, похожими на пистолетные выстрелы. Лучезарно им улыбнувшись, я возвращаюсь к Мадам М.

– Ну, я уже начинаю подумывать, получится ли у нас это дело, – говорит она.

– Что это ты хочешь сказать? – недовольно спрашиваю я.

– Без разницы, мы теперь заодно.

– Ты еще меня поблагодаришь за то, что я федерала сглазила, погоди.

Она кивает в сторону игроков.

– Где-то минут пять, пока они поймут?

– Где-то.

– Пойду, припудрю носик. Будешь удерживать форт?

– Как обычно.

Проходит минут пять, точно, как мы предсказали.

– Эй, и с чего ты хочешь ходить? – орет один из игроков. Громко, достаточно, чтобы все посетители «Голубой Луны» посмотрели в их сторону.

– В смысле, с чего я собираюсь ходить, это ты с чего ходить собираешься?

– У тебя не может быть трех тузов, три туза у меня!

– Ребята, ребята! – начинает Энтони, но уже поздно. Энтони соблюдает правила, поэтому они оставили пистолеты в гардеробе. Конечно же, это не мешает одному из игроков опрокинуть стол, когда другой пытается двинуть ему по морде. Карты, фишки и купюры летят во все стороны. Телохранители и прихлебалы бросаются защищать Энтони, который уже словил удар в челюсть.

Все, кроме Томми, который оказался умнее, чем выглядит, поскольку просто убирается с дороги. М подходит к нему и что-то шепчет на ухо. Он идет следом за ней к выходу. Скорее всего, никто их не видит, кроме меня.

Я ухожу к задней стене и пытаюсь стать невидимой, но у меня это хуже получается, чем у М. Драка разворачивается на танцполе, вопит кто-то из танцующих, на сцену срочно возвращаются музыканты и играют, пытаясь отвлечь публику. Пара ребят поднимают взгляды, хрустят костяшками пальцев и радостно улыбаются, обнажая нечеловеческого размера клыки. Они-то будут драться с наслаждением и, конечно же, победят.

Я решаю не нарываться на неприятности и сижу у бара, в сторонке. Однако приходится подвинуться, когда бармен-зомби принимается вытирать стойку около меня.

Подходит М, и мы смотрим на разворачивающиеся события вместе с парой других ночных созданий. Я беру в руку пустую бутылку со стойки, которую бармен-зомби забыл вовремя убрать. На всякий случай.

– Все круто? – спрашиваю я М. Та улыбается. Я представляю себе, что разносчица сигарет и Томми уже сидят в автобусе, едущем к побережью. Удачи им.

– Неплохое развлечение, – замечает она. Я сияю от гордости.

Федерал все так же смотрит на певицу, казалось, не замечая, как все вокруг него рушится в хлам. Певица подходит, приседает на край его столика, продолжая напевать и накручивая прядь его волос на палец. У нее в руке откуда-то появляется бокал, и она предлагает его федералу. Тот с благодарностью берет его, глядя на нее влюбленными глазами, и делает изрядный глоток. Теперь о нем можно не беспокоиться.

– Ты знала, что она сирена, а? – спрашивает М, глядя на происходящее.

– Еще бы, – отвечаю я.

Она ухмыляется.

– И что я не стану доверять этой выпивке, лучше ее выплюну?

– О да.

Федерал потягивает контрабандный виски, на небесах от счастья, видимо, думая, что сирена поет для него одного.

– Он не собирался никаких проблем устраивать, сама знаешь, – говорит она. – По крайней мере, сегодня.

– Нет, не знаю.

Она качает головой.

Один из громил врезается в бар, и я разбиваю бутылку о его голову. Классический ход, я просто не могу удержаться. Бутылка разбивается, осколки стекла звенят по полу, как колокольчики, и тупица сползает на пол без сознания. Очень приятно.

Посреди «Голубой Луны» разворачивается массовая драка, сопровождаемая потусторонним рыком. Похоже, покрытых шерстью парней здесь больше, чем я думаю, с некоторых клыков уже капает кровь, все заходит несколько дальше, чем я ожидала. Я начинаю думать, что пора отсюда М выводить.

И тут раздается звон стекла, будто звук падающих сосулек, заглушая все. Этот звук должен быть тихим, но он просто гремит, и все замирает. Останавливается время. Драки прекращаются, перестают мелькать кулаки, поднятые вверх стулья не опускаются. Все оборачиваются к занавеси из стеклянных бус. Там стоит женщина, отодвинув нити в сторону черным мундштуком, глядя на всех из-под длинных ресниц. На ней облегающее платье из красного шелка, она стоит, слегка подбоченившись и скрестив руки на груди. Что-то в ней есть такое, что, раз взглянув, ты не можешь отвести взгляд. А как только она тебя увидит, ты попался, поскольку она сразу все о тебе знает, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Все, даже певица, даже Энтони, даже я, отворачиваемся смущенно, понимая, что перешли границу. Все отворачиваются, но не федерал, который роняет голову на стол и, похоже, плачет. И не М, которая глядит на женщину.

Все кончается. По какому-то сигналу входят горилла и пара его приятелей и принимаются вышвыривать всех подряд, в том числе Энтони и его ребят. Гангстер орет, что понятия не имеет, что произошло, и что он тут совершенно ни при чем, но это роли не играет. Он даже не замечает пропажи Томми. Когда заметит, может, даже догадается, что я и М имеем к этому какое-то отношение. Но уже ничего не сможет сделать. Кроме того, там, откуда пришел Томми, есть еще добрая сотня таких же, а месть никогда не идет на пользу бизнесу.