Гиллиан Флинн - Негодяи (сборник)

– Традиционный период времени для подобных договоров, – сказала Ивовандас. – Наверняка ты понимаешь, что в этом есть смысл. Я бы предпочла лишить Джарроу клыков достаточно быстро, не за пять и не за десять лет или другое их количество, постоянно меняющееся. Я требую, чтобы ты работала упорно и сосредоточенно. А тебе требуется стимул, более сложный, чем просто уничтожение в случае неудачи. Вот оно, все здесь.

– Год и день, – сказала Амарель. – Либо я доставляю улицу, либо лишаюсь гражданства и мирских богатств, поступая к тебе в вечное услужение.

– Это может оказаться интереснейшей и комфортабельной жизнью, – сказала Ивовандас. – Но ты можешь избежать этого, если ты настолько умна, как я предполагаю.

– А что, если я тайком доложу об этом договоре волшебнику Джарроу, в надежде, что он обойдется со мной получше?

– Разумное предположение о возможности предательского сговора, не хуже моего собственного! Отдаю должное силе твоего духа, но должна напомнить, что у Джарроу нет голубого кристалла, не говоря уже о том, что ни он, ни ты понятия не имеете, где находится мой внешний источник силы. Сама решай, кто из нас более легкая мишень. Если ты руководствуешься мудростью, то сунь руки в карманы.

Амарель сунула руки в карманы и достала перо и небольшую чернильницу, каким-то образом там очутившиеся.

– Одна улица. За один кристалл. Год и день, – сказала она.

– Вот оно все, черной нитью по белой ткани, – ответила Ивовандас. – Подписываешь?

Амарель поглядела на договор и скрипнула зубами. Мама всегда ей резко выговаривала за эту привычку. Наконец она открыла чернильницу и макнула в нее перо.

Обычные для волшебников суета и разногласия утихли. Даже Ивовандас и Джарроу, похоже, решили отдохнуть от забот, когда Амарель покинула Верхнюю Пустошь в персиковой дымке дневного света. Часы били три часа пополудни, по всему городу, перебивая друг друга, отдаваясь эхом. Перезвон продолжался где-то две с половиной минуты, поскольку все часы в Терадане преднамеренно устанавливали вразнобой, чтобы сбить с толку злых духов.

Мысли Амарель были странной смесью тревоги и расчетов. Махнув рукой механовипеду, вскоре она уже летела над крышами города в качающемся кресле, запряженном стаей механических воробьев. Обращаться за помощью можно было только в одно место. Придется свалиться на голову друзьям, как вынесенный морской волной на берег хлам.

Софара и Брэндуин жили в небольшом покосившемся домике на улице Шанквиль, который они купили по очень хорошей цене, учитывая, что в нем было пять этажей. Или шесть, время от времени. Куда иногда пропадал шестой, никто не знал, но, хотя он и вежливо отмалчивался в ответ на вопросы о своих делах, с другой стороны, он столь же вежливо не лез в дела людей. Амарель приказала механовипеду зависнуть у окна третьего этажа, специального входа для друзей по срочному делу.

Хозяйки дома были на месте, и, по удачному стечению обстоятельств, с ними был и Шраплин. Брэндуин возилась с поршнями его запасной левой ноги, а Софара лежала, растянувшись, в бархатном гамаке, с темными очками на глазах и в белоснежном берете, от которого исходил белый туман анальгетика, окутывая ее голову нимбом.

– И как это ты не залита рвотой и не молишь о смерти? – спросила Софара. – Как, учитывая, что ты выпила втрое больше допустимой для твоего веса дозы, а похмелье по полной программе – у меня?

– Мне неожиданно помогли, Соф. Можешь прикрыть комнату для конфиденциальной беседы?

– Весь дом достаточно безопасен в этом смысле, – простонала волшебница, скатываясь с гамака с минимумом изящества и достоинства. – Ну, если хочешь, чтобы я соткала тишину поглубже, дай минуту, чтобы я свои шарики-ролики в кучу собрала. Погоди-ка…

Сняв темные очки, она холодно поглядела на Амарель. Аккуратно обойдя кучу инструментов и деталей механизмов на ковре, она подошла к Амарель, принюхиваясь.

– Что-то не так, милейшая? – спросила Брэндуин.

– Тс-с-с, – сказала Софара. Протерла глаза, будто только что проснулась, протянула руку и отогнула левый лацкан плаща Амарель, и вытащила блестящую золотую нитку из черной шерстяной ткани.

– Ты была у другого волшебника, – сказала она, приподнимая брови цвета морской волны.

Софара хлопнула в ладоши, и комнату окутала зловещая тишина. Звуки города за окном исчезли, начисто.

– Ивовандас, – сказала Амарель. – Вчера я сбежала и натворила глупостей. В свое оправдание могу лишь сказать, что была очень зла, а коктейли ты мне смешивала.

– Ты непоколебимо неугомонная сука, – сказала Софара. – Ладно, эта маленькая ниточка позволит Ивовандас подслушивать, если только в каменных стенах этого дома не сработают мои контрзаклинания и определенные фундаментальные искажения. Тут есть какие-то махинации, позади всего этого что-то скрыто. Снимай остальную одежду.

– Что?

– Давай быстро, Амарель!

Софара принесла из дальнего угла комнаты ящик, украшенный серебром, открыла его и нетерпеливо махнула рукой. Амарель стряхнула с плеч плащ.

– Теперь понимаешь, какая она непосредственная? – сказала Брэндуин, орудуя крохотными мехами, чтобы надуть внутри ноги Шраплина трубку, заполненную светящимся зеленым маслом. – Мы бы никогда ничего не добились, если бы она все время ждала, пока я первая что-то сделаю.

– Следи за собственной работой, – сказала Софара. – Осмотрю все за двоих, а потом тебе все расскажу.

– Иногда мне кажется, что «друг» – просто слово для обозначения тех, кого я пока что не убила, – сказала Амарель, выпрыгивая из сапог, снимая леггинсы, пояса, жилет, блузку, скидывая острые предметы, мотки веревки, дымовые капсулы и нижнее белье.

Вытащив последний кусок нитки, Софара захлопнула ящик и прочла заклинания над замком.

Потом, немного подумав, улыбнулась и неторопливо подала Амарель одеяние из черного шелка, на котором синим и белым были вышиты карты звездного неба.

– Похоже, мне сегодня судьба в чужих шмотках ходить, – пробормотала Амарель.

– Прости, что забрала твои вещи, – сказала Софара. – Мне нужно проверить их на прочие фокусы, но Ивовандас настолько из другой весовой категории, что на это уйдет не один день.

– Никогда не позволяй волшебникам прикасаться к твоей одежде, – сказала Брэндуин. – По крайней мере, пока они не пообещают переехать жить к тебе. Теперь можно говорить без опаски.

– Даже и не знаю, как начать, – сказала Амарель. – Если сжато, то я временно вышла на службу.

Затем она рассказала все подробно, прерываясь лишь, чтобы ответить на нервные вопросы Софары по поводу систем защиты и отделки особняка Ивовандас.

– Чертовски сложно это, босс, – сказал Шраплин, когда Амарель закончила рассказ. Часы начали бить пять, но некоторое время не могли остановиться. Городских часов слышно не было из-за заклинания тишины, сотворенного Софарой. – Я так думал, когда на нас свалилась та работа с акульими слезами. Но улица!