Александр Прозоров - Клятва Темного Лорда

– Это мудро, – кивнул Дедята. – И конечно, ты не скажешь, кто твой тотем?

Битали отрицательно покачал головой. Полученный урок не прошел для него даром.

– Что ты полагаешь делать теперь, возрожденный? – спросил один из варваров.

– Отомстить, – одним лишь уголком рта улыбнулся потомок Темного Лорда. – На протяжении шести веков мой род принуждали к инцесту. На протяжении шести веков нас выводили, словно скот, только для того, чтобы получать удовольствие от нашей гибели. Нас убивали те, кому мы верили, как самим себе. Убивали жестоко, подвергая пыткам, дабы наказать за наше происхождение. Хотя о чем я? У моего врага есть имя: профессор Артур Бронте. Я заставлю его вступить в честный поединок. И убью.

– Назови нам свой род, – предложил другой дикарь.

– Я потомок великого мага Эдриджуна, известного также как Темный Лорд или Маг Двух Драконов, – твердо ответил Битали.

– Пятое Пророчество гласит, что смертные обретут силу, равную силе великих магов, – негромко проговорила Снежана. – И возродится Темный Лорд в прежнем обличье, и вновь поднимет духов, смертных и друзей своих на войну против мира чародеев. Разразится новая Большая Война, еще страшнее прежней. И рухнут основы мира, и захлебнется в крови память людская, и сама земля возопит от ужаса, и придет солнце в города, став пламенем, и уйдут города во мрак, убегая от мертвого мира. Ничто не останется прежним, ничто не останется нетронутым, и лишь знак Великого Хаоса воспарит в бесцветных небесах.

– Не столь хорош этот мир, чтобы так печалиться грядущим переменам. – Ближний варвар, корону которого заменяла чистая лыковая лента, подтянул к себе каравай, отломил кусочек хлеба, макнул в солонку и забросил в рот. – Я обнажу меч за мальчишку. Мне надоели хранители, надоело жить зверем, надоела безродность. «Сильным – честь, слабым – справедливость!» Лучше умереть во имя чести, чем скитаться ради свободы. Если повезет, прихвачу с собой парочку магов из Совета Свободных.

– Мой дом всегда открыт для тебя, отец! – резко положил ладони на стол Дедята.

– Нет, сынок, – покачал головой могучий старик. – Если уж бунтовать, то с секирой в руках, а не с фигой в кармане, что тайком от самого себя показываешь. Я не войду в твой дом сто первым воином, я не нарушу Хартии Единения. Я лучше истреблю ее защитников и переступлю твой порог с высоко поднятой головой!

– Хранители Хартии осточертели, – согласился его сосед с замшевой повязкой на лбу и тоже отломил кусок хлеба, ткнул в соль, забросил в рот, утер рыжие усы. – Надеюсь, нам удастся убить хотя бы парочку!

– Хранители очень жестоки, сильны и злопамятны, – сказал третий старик, к которому подвинули каравай. – Это звание присвоили сильнейшие из магов, каждый из которых стоит целого рода. У них есть соратники, и они могут объединяться, запрещая это всем остальным. Если мальчик не победит, наши роды потеряют свои уделы. Хранители истребляют целые народы даже не за войну – за саму попытку соединить силы без их на то повеления. Я не могу рисковать семьями нашей земли…

Он подвинул буханку дальше, но следующий варвар сразу отдернул руки.

– Мальчик сказал про шесть веков? Шесть веков хранители успешно изгалялись над потомками Темного Лорда, и ничто не могло им помешать. За шесть веков, полагаю, уже случились любые возможные расклады, и ни разу потомкам Эдриджуна не улыбнулась удача. Как, хочу напомнить, и ему самому. Но Эдриджун был сильнейшим из магов! А перед нами – всего лишь мальчик… Я не верю в его успех.

– Если Темный Лорд возродится, позор покроет всех, отказавших ему в помощи, – задумчиво произнес дикарь, лицо которого пересекал глубокий шрам. – Если он сгинет, смертная мука обрушится на тех, кто посмел отказаться от покоя во имя чести. Трудно выбирать тем, у кого дети на руках, роды, большие семьи, наследные угодья. Легко тому, кто может оставить все возмужавшим потомкам и следовать лишь велению совести. Я не стану говорить от имени рода Мохначей, скажу лишь за себя. Я покину удел, дабы вывести его из-под гнева хранителей, и отдам свой меч потомку Эдриджуна, дабы в памяти рода остаться тем, кто погиб во имя чести. И мне неважно, победит мальчик или падет от руки Совета Свободных.

Старик отломил свой ломоть хлеба, посолил и съел.

– Пора моим детям доказать свою взрослость, а мне свою честь, – кивнул его сосед. – Я не верю, что мальчик может победить там, где проиграл его могучий предок. Но ныне я отрекаюсь от своего удела, дабы встретить смерть в битве за достойное дело!

Каравай прошел вокруг стола, уменьшившись более чем наполовину. Однако, хоть и немало нашлось желающих сражаться рядом с Битали, шансы юного мага уцелеть дикари оценили как безнадежные. Варвары намеревались не победить, а умереть рядом с ним, во имя памяти о великом Эдриджуне и ради чести. Подставлять гневу Совета Свободных свои дома, семьи, уделы не желал никто. Ради права на смерть рядом с потомком Темного Лорда дикари отрекались от своих родов и провозглашали себя бездомными бродягами.

– Я могу задать вопрос? – спросил Битали, удивленный такой жертвенностью со стороны незнакомых ему варваров.

– Конечно, друг мой, – кивнул мечник Дедята.

– Я никогда не знал своего отца, мага Эдриджуна, – тщательно подбирая слова, проговорил юный маг. – Но за свою недолгую жизнь я слышал про него очень много… Очень много плохого. О том, что его подарки убивали невинных людей. О том, что он помогал своим друзьям совращать чужих жен. И о том, что созданные им ожерелья душили неверных женщин. Еще о том, что он был жесток и кровожаден. Скажите мне, откуда в вас столько преданности столь плохому правителю? Вы готовы умереть ради имени не самого лучшего человека. Просто ради имени давно сгинувшего мага!

Варвары возмущенно загудели, некоторые даже вскочили. Снежана же резко выпрямилась в кресле.

– А что может быть плохого в подарках верности или таких же украшениях?! – выкрикнула северянка. – Я готова без колебаний и носить ожерелья Темного Лорда, и принимать его амулеты для своих детей! Честному человеку не следует бояться заклятий крови!

– Я бы никогда не попросил для тебя таких подарков! – ответил ей мечник.

– Замолчите все! – вскинул руку старик с лыковой лентой на лбу, и в усадьбе наступила тишина. Похоже, отец Дедяты, пусть и покинувший дом, пусть и отрекшийся от рода, все равно пользовался у дикарей непререкаемым авторитетом. – Давайте я отвечу на этот вопрос. Ведь он был не об изменах жен и не о внебрачных детях. И даже не о жестокости вступившего в бой воина. Ведь так, мальчик? Он о том, что Эдриджун совершал не самые лучшие поступки, порой недостойные высокого звания Темного Лорда. Правильно?