Александр Прозоров - Клятва Темного Лорда

– Да, дедушка, – не зная имени, именно так обратился к варвару Битали.

– Я отвечу… Но сперва тоже хочу задать тебе несколько вопросов. Невестка моя, жена Дедяты, много чего рассказала мне об Аните и ее, а значит, и твоих, друзьях. Она хвалила их, восхищалась ими. Но я заметил много странного. Например, Надодух Сенусерт проклят, он мохнатый полуоборотень, неспособный стать ни зверем, ни человеком. А ты его считаешь лучшим другом!

– Он последний среди проклятых, его дети будут нормальными, – пожал плечами Кро. – Зато он весел, находчив, сообразителен, ловок…

– Цивик! – не дослушал его старик. – Вот уж воистину несчастное существо! Мальчишка постоянно попадает в неприятности, словно мучается сглазом.

– Да, он невезучий, – согласился юный маг. – Но зато он самый умный парень на нашем курсе!

– Дубус, Лорак… Как я понял, они глуповаты?

– Но оба отчаянно храбры!

– Генриетта как раз наоборот – в опасные моменты норовит перекинуться куницей, а порою просто исчезает, когда нужна. Да еще, похоже, тайком служила ордену! Разве нет?

– Это верно, полагаться на нее трудно, – с усмешкой кивнул юный маг. – Но в общем хорошая девчонка!

– Смотри, как получается, – развел руками варвар, – у твоих друзей полно недостатков! Однако ты с легкостью прощаешь все, зная об их достоинствах. А иных прощаешь просто за то, что они твои друзья! Если послушать твоих врагов, так все вы лишь кучка никчемных детей, проклятых, невезучих и глупых. Однако это не помешало тебе с друзьями добиться сразу нескольких громких побед! Совсем неплохо для неудачников… Прости, я совсем забыл, о чем ты спрашивал? Ты не мог бы повторить свой вопрос еще раз?

Битали немного помолчал, обдумывая услышанное, и покачал головой:

– Спасибо, дедушка, я все понял. Теперь я тоже знаю, что про Темного Лорда говорили чистую правду, что у него было много недостатков и не все его поступки были поступками достойного правителя. Это так, и это бессмысленно отрицать. Но его достоинства полностью искупали его слабости.

– Самый могущественный чародей из всех рожденных, – напомнил варвар, – посвятивший себя тому, чтобы добиться справедливости для всех людей, смертных и духов, живущих в этом мире! Согласись, за такое стремление можно простить очень многое.

– Но почему тогда у него появилось столько врагов? Почему борьба за справедливость превратилась в Большую Войну?

– Ты задаешь странные вопросы, мальчик. Подумай, что случится, если ты станешь правителем удела и запретишь грабить прохожих на дорогах и улицах? Жители, может, и обрадуются. Но вот бандиты и воры восстанут против такого закона все до одного и начнут против тебя жестокую войну, не жалея своей никчемной жизни. Что есть закон и справедливость для одних, то становится тюрьмой и смертью для других. Грабителям не нужен закон. Им нужна свобода. Полная, ничем не ограниченная. Так и родился Совет Свободных, так и была провозглашена Хартия. Каждый волен творить все, что вздумается, – если достаточно для этого силен. Те, кто не имел совести, но считал себя достаточно сильным, чтобы стать хоть маленьким хозяином, все они сплотились вокруг Хартии и отказались признавать провозглашенные Темным Лордом законы.

– Как всегда, победила свобода, – неожиданно высказалась Юлиана. – Свобода всегда побеждает, об этом можно узнать из любого кино!

– Да, смертная, ты права, – вдруг согласился северный дикарь. – Нас приучают к этой мысли уже полных шесть веков. И поэтому чем дальше, тем сильнее руки тянутся к секире!

Над столом повисла мрачная тишина. Но мысли собравшихся варваров выдали их ладони, что опустились на рукояти ножей. Десятки взглядов обратились на сына Эдриджуна. Потомку Темного Лорда показалось, что отдай он сейчас прямой приказ – и все они встанут и пойдут на штурм или на битву, без единого колебания, забыв про свои уделы и семьи. В эти мгновения он и сам был готов начать войну.

Вот только с кем?

Хартия – это не человек и не город. Ее невозможно зарезать, как невозможно проломить ее стены, невозможно поднять над нею свое знамя. Хартия – это просто правило, которому следуют все, которое соблюдают даже сами варвары, сидящие за этим столом! Которое поддерживают и защищают некие неведомые хранители, словно растворившиеся в окружающем мире. Как воевать с тем, что не имеет ни облика, ни материального воплощения, ни даже какого-либо символа – но в то же время присутствует всегда и везде?

Потомок Темного Лорда готов был повести воинство… Но не знал куда?

У него имелся только один враг. Но для его уничтожения не требовалось армии…

– Я благодарен всем вам, храбрые воины, – поднялся Битали и поклонился могучим старикам, каждый из которых вдвое превосходил его ростом и почти втрое в размахе плеч. – Однако Артура Бронте я намерен сразить сам, своею рукой. Других же врагов у меня нет. Простите, друзья, но у меня нет битвы, на которую я смог бы вас повести.

– Если ты достойный сын Эдриджуна, битва случится, – пообещал старик. – Когда настанет этот час, будет поздно решать, кто пойдет сражаться, а кто останется оберегать отчие очаги, кто должен отрекаться, а кто притворяться поклонником Хартии. Когда настанет час, нужно будет просто встать и положить на плечо секиру… Теперь ты знаешь, мальчик, сколько честных северян появится за твоею спиной. Тебе останется только позвать.

Варвар выпрямился, передернул плечами, опустил ладонь на плечо Дедяты:

– Благодарю за угощение, сынок, но мы засиделись. Чары Хранителей Хартии сильны и витают повсюду. Нас слишком много за одним столом – сразу несколько родов в одном месте. Это вызовет подозрение. Не станем рисковать напрасно. Рад был увидеть тебя, рад увидеть Снежану и Избора. А теперь… – Он повернулся и направился к воротам, теряя по пути очертания.

– Курака прав, – поднялся варвар со шрамом. – Засиделись. Долгих лет детям твоим, Дедята, и тебе здоровья крепкого. Жарких тебе сражений, Темный Лорд. Я жду твоего зова, юный Эдриджун.

– Не будем дразнить хранителей, – согласился, вставая, другой дикарь.

– Теперь лучше не привлекать внимания, – кивнул третий…

Гости прощались один за другим, прятались под морок, исчезали. Только створки ворот покачивались, не успевая закрыться, да хрустел под ногами уходящих хрупкий перемороженный снег.

Несколько минут – и зал опустел.

Битали в задумчивости подтянул ближе вернувшийся во главу стола хлеб, оторвал корку с куском мякоти, макнул в солонку, прожевал.

– Не будет ли наглостью с моей стороны, если я скушаю вон того воробушка, закусив горстью квашеной капусты? – неожиданно взмолилась Юлиана. – А то очень жрать охота!

– Да, пир не задался, – поднялся со скамьи и Дедята. – Схожу провожу гостей наших. Чудится мне, кто-то за порогом затаился, перемолвиться втайне желает.