Ник Перумов - Асгард Возрождённый

Где может лежать дорога к загадочному Древу, которой уже прошёл Мимир?

Быть может, ему, Ракоту, вновь предстоит частично проделать тот же путь, что он прошёл, отыскивая лазейки к Неназываемому?

Магическая звезда за плечами Ракота словно вздохнула, Владыка Мрака сделал первый срез, заостряя невидимую иглу.

Старые чары работали. Нехотя, с трудом подчиняясь Новому Богу, но работали.

Мельком Ракот ещё успел подумать, что это как-то неправильно – стоило ли поднимать восстание, стоило ли терпеть поражение, а затем – выходить вместе с Хедином на новый бой, если всё кончается тем же, с чего начиналось, – невообразимо острым кончиком игольного навершия?

Быть может, Новому Богу более пристало пользоваться и новым инструментом?

Потому что пользуется-то он всё равно заклятиями из времени Истинных Магов.

Впрочем, предаваться отвлечённому умствованию Ракоту не удалось тоже. Секущие грани так и норовили сбиться, утратить нужный наклон, стесать слишком много или слишком мало; их приходилось постоянно держать в узде.

Игла истончалась, остриё становилось уже человеческого волоса… паутинки… эльфийской ресницы… эфирного крыла… вот уже ни один взор, смертного или бессмертного, не сможет разглядеть, где же точно кончается Ракотова игла, грань стёрта, она за пределом доступного.

Владыка Тьмы напряжённо вглядывался в танцующий перед ним воздух, в переливчатую радугу, что скрывала остриё иглы. Поток силы оставался ровен и постоянен, звезда делала своё дело, и вот настал миг, когда под взглядом Ракота стала расползаться сама ткань Упорядоченного.

Когда-то он прошёл этим путём, чтобы привести в Сущее проклятие всей Вселенной.

Глядя сквозь исчезающее крошечное отверстие, проколотое его иглой в плоти мира, Ракот ясно видел сейчас вздымающееся на серой равнине Древо. Его бесчисленные корни опутывали, казалось, всё Упорядоченное от края и до края; взгляд Восставшего мог охватить сейчас все пределы созданного Творцом. Видел он и три особо длинных корня, протянувшихся к трём Источникам, видел и сами зачарованные ключи, из которых исходила, как он всегда считал, вся магия нашего мира.

Два Источника были затемнены, подёрнуты серым плотным туманом. Взгляд Нового Бога всё равно проникал сквозь эту завесу, и на миг Ракот даже понадеялся, что сейчас, безо всяких усилий, он узрит и то, куда тянется тёмная паутина, – но нет, так глубоко, оказалось, не проникнуть даже его взору.

Великое Древо было повсюду. Разом – и близко, и далеко. Ум смертного спасовал бы перед такой загадкой, Хедин, Познавший Тьму, ринулся бы её разгадывать, ну, а Ракот Восставший просто сделал шаг, потянувшись рукой к дразняще-близким ветвям.

Мир расступился пред ним и беззвучно сомкнулся вновь.

Для оставшихся в Мире Источника подмастерьев Хедина повелитель Ракот просто растворился в воздухе.

…Здесь пахло, подумал Восставший, сразу всеми мыслимыми лесами всех мыслимых миров. Пахло смолой и вешними соками, пахло радостно распускающимися бутонами и печальным осенним листопадом. Пахло корой и хвоей, почками и побегами, пахло всеми деревьями на свете – всё разом.

Здесь, как нигде, ощущалась живая сила земли, из которой всё живое берёт начало и куда оно же уходит. Земля изначальная, земля всевозрождающая, подательница жизни, восприемница смерти. Здесь её царство, царство великого духа Гайи, о которой так много говорили легенды людей и которую ни Хедин, ни Ракот так ни разу и не увидели.

Не было её и здесь – живым воплощением, с которым можно поговорить, вызвать заклинаниями или подчинить собственной воле.

– Привет тебе, прародительница… – шепнул Ракот.

И поклонился.

Он стоял на земле, усыпанной опавшим листом. Но не гниющим, а свежим, звонко-сухим; из-под золотисто-багряного покрова весело пробивалась молодая поросль лесных трав.

Здесь словно разом царили и весна, и лето, и осень. Время цвести и время увядать сливались тут воедино, различия исчезали, смерть и жизнь переходили одна в другую легко, играючи, без мук и страха.

Исполин вздымался перед Ракотом, и Новый Бог не без трепета глядел на дивное создание, равного которому Сущее не знало.

Далеко и близко, высоко и низко – всё сразу, всё вместе. Корни напоминали широченные торговые тракты, что во времена о́но возводили тёмные легионы Ракота; в трещинах коры укрылись бы крепостные башни и целые бастионы; под каждым листом нашёл бы убежище целый город.

Но действительно исполинское древо выглядело, тем не менее, далеко не столь всеобъятным, как в реальности. Ракот видел, что оно и впрямь простирается от края до края Упорядоченного, сохраняя под своей кроной всё ведомое Новому Богу Сущее. Бывший Повелитель Мрака видел лишь зримую манифестацию Мирового Древа, послушно подстроившуюся под доступное его телесному зрению.

Но где же он сам сейчас? Он проскользнул меж самыми мелкими, мельчайшими частицами Сущего, он не покинул Упорядоченное – и в то же время находился словно и не в нём.

«Изнанка, – подумалось Ракоту. – Изнанка мира, оборотная сторона межреальности. Но не только, не только…

Первый закон – остановиться и осмотреться. Куда я попал, в конце-то концов?»

Здесь хватало силы, она текла здесь свободно, словно малые ручейки, со всех сторон собираясь ко Древу.

Сила была, а вот жизни…

Ракот замешкался. С жизнью здесь дело обстояло самое меньшее странно. Зато сильно ощущалось… – он вновь замер, вбирая в себя мельчайшие отзвуки здешней магии, – сильно ощущалась смерть. Вернее, посмертие.

– Не может быть… – нахмурился Восставший.

Не доверяя собственным чувствам, он привычно потянулся вперёд незримыми и бесчисленными руками дозорных заклятий, пришедших ещё из его бытности Истинным Магом. Правда, теперь статус Нового Бога делал их куда более могущественными.

Да, он прав. Здесь нет жизни в привычном ему понимании. И нет смерти. Здесь именно посмертие, здесь сильны эманации душ, освободившихся от плоти.

Ракот только и смог, что покачать головой.

– Ну и занесло ж меня…

Только в одном месте могло расти Древо, раскинувшееся надо всем Упорядоченным, и только в одном месте могли при этом собираться свершившие свой земной путь души.

Владения великого Демогоргона.

Владыка Тьмы усмехнулся. Это обещало приключение – в точности как любил черноволосый и голубоглазый варвар, в чьём обличье так нравилось странствовать Ракоту.

Он вскинул наперевес чёрный клинок и упругой походкой зашагал к Древу.

За пределами насыщенного Хаосом пространства лежали холодные и серые области. Краски Упорядоченного исчезали, сменяемые сплошным туманом; вечная хмарь, казалось, растворила в себе всё, поглотив и малейшие ориентиры, за которые мог зацепиться глаз.