Анатолий Шкирич - Эра героев. Тайная стража

– Что ты со мной сделала, стерва? – прохрипел он, хватаясь за горло.

– Раствор серебра на коже и в помаде, – браслет сложился в полоску металла с четырьмя отверстиями для пальцев. – Но недостаточно концентрированный, чтобы ты не почувствовал его сразу, до того как он попадет в ту мерзкую жижу, что течет по твоим венам.

За спиной девушки разнесся хриплый крик ярости. Она же считала про себя свои шаги.

– Длина зуба сорок три миллиметра. Расстояние между клыками и расположение бороздок на них сходятся с характером ран, обнаруженными на телах двух девушек, – кастет плотно осел на ее изящных пальцах. Из волос была вынута пара длинных деревянных шпилек, удерживавших доселе пышные локоны на месте. – Ты думал, что ваши старшие оставят без внимания, что какой-то дикарь нарушает все договоры? – Шпильки скользнули в свои пазы на кастете. – Скажу честно, мне одинаково противны и твари вроде тебя, и те кровососы, что соблюдают придуманные законы. Но за них мне не заплатили, а вот за тебя…

Развернувшись, девушка с силой вогнала руку в бросившегося на нее из темноты кровососа. Острые и узкие, как спицы, шпильки вонзились в плоть, достигнув мертвого сердца, и из оскаленной в паре сантиметров от нее пасти вырвался последний хрип. Резко вывернув руку, девушка с треском обломала застрявшие в груди вампира деревяшки.

– Где те ночные монстры, которых боялись дети и взрослые? Те, о ком рассказывали страшилки у костра? – Уже окончательно безжизненное тело перед ней завалилось на мостовую. – Теперь вас считают какими-то странными больными. Вы достойны презрения, а не страха.

Кинжал вспорол неудобную юбку, оголив точеную ножку, и вернулся в ножны. Жаль, некому было похотливо присвистнуть в безлюдном проулке.

– Хотя ты и был просто больным. Ни ума, ни реакции, ни силы настоящего кровососа, легкая добыча, – скривившись, девушка схватила вампира за переднюю конечность и с натугой потащила из проулка. Тело застревало на выступавших камнях и плюхалось по застоявшимся лужам дождевой воды и жидких отходов города. – Надеюсь, я тебя не притомила болтовней.

Дотащив дохлого вампира до улицы, девушка устало потянулась и оглянулась на нависшие над горизонтом облака, что уже светлели в преддверии утра. Как только первые лучи жаркого солнца коснутся брошенного трупа, он иссохнет, как иссыхают мокрицы, что обитают под камнями. И таким его найдут горожане. Примерившись, она ловким ударом каблука выбила верхний клык. В доказательство заказчику.

Легкий далекий хлопок тетивы – и с сочным чмоканьем в труп впился короткий арбалетный болт. Девушка, не раздумывая, молниеносно скользнула, словно змея в норку, в проулок и уже оттуда с кинжалом в руке осмотрелась. Судя по наклону глубоко засевшего дротика, стреляли с крыши соседнего дома.

Она прождала с пять минут, но тени на чердаках и выше остались лишь тенями. Наконец, помедлив, все еще на взводе, девушка вернулась к трупу.

К арбалетному болту черной веревкой оказался примотан сложенный листок бумаги. Один взмах отточенного клинка освободил послание.

На дорогом пергаменте аккуратным почерком была оставлена короткая записка.

«Миледи, прошу оказать мне честь и почтить своим присутствием осенние торжества в долине Карамуреш».

Порыв холодного, пронизывающего ветра, что обычно предвещает раннюю зиму, хлестнул по калитке. Несмазанные петли жалобно заскрипели, но начавшую подгнивать деревянную створку остановила латная перчатка.

Под широкими, обитыми металлом ботинками земля глубоко проседала, и на ней оставались четкие рифленые следы. Выше подошвы и до самой макушки воитель был закован в механический доспех. Толстенные полосы, соединенные почти невидимыми сочленениями, нагрудные пластины и наплечники – все тело покрывал сантиметровый слой металла. Под закаленной магией сталью вдоль рук и ног располагались поршни, шестеренки, шланги, гидроприводы, а за спиной негромко гудел компактный паровой двигатель, что приводил всю махину в движение.

Шлем с узкой прорезью, защищенной прозрачной пластиной, медленно повернулся, осматривая небольшую делянку. По центру расчищенной от вековых деревьев и окруженной невысокой изгородью поляны поднимался холмик землянки, рядом расположилась крытая конюшня и крошечный загон для скота. Очередные искатели сокровищ Севера, что двинулись на свой страх и риск в Дикие Земли. Редкие счастливчики, что возвращались назад, действительно могли прожить дальнейшую жизнь, не зная бедности. Но для большинства искателей все их надежды на будущее умирали именно в этих местах. И почившие в могилах могли еще считать себя везунчиками.

На земле валялась пара бесценных шкур серебристого горного кота, разбросанные целебные травы смешались с сорняками, а взломанные ящики обнажили образцы камней и кристаллов. Похоже, искатели успели собрать неплохую добычу и, скорее всего, спорили, стоит ли возвратиться до наступления холодов или же остаться на зимовку и уже по весне сплавиться в людные края.

На изгороди повисли клоки шерсти и остались багровые, почти черные, подтеки. Из конюшни выглядывали ноги мертвой лошади, и то, что их обглодало, попыталось сгрызть даже копыта. Утепленная мхом добротная дверь в землянку держалась на одной петле, а исходивший изнутри смрад будил в памяти картины труповозок, переполненных гниющими мертвецами.

Из крошечных дырочек в броне за шлемом вырвались струи перегретого пара, поршни начали ритмично сокращаться, по трубкам гидропривода устремилась жидкость, заставляя сгибаться сочленения, и рыцарь тяжело зашагал вперед. На перевязи левой руки висел тяжелый осадный щит полтора метра высотой. Обычному солдату пришлось бы с натугой справляться с одним его весом, но усиленную механикой руку щит лишь чуть клонил к земле. Правая же латная перчатка сжимала конец длинного баллона, который волочился по земле и оставлял глубокую канаву в увядшей траве рядом с четкими следами.

Слепни только начали виться над кровавыми отметинами и останками лошади. Нападение случилось не больше суток назад, и твари вряд ли ушли далеко после обильного ужина, набив свои прожорливые утробы. Скорее, они закопались поблизости, чтобы время от времени наведываться к гниющим трупам.

Рыцарь все ближе подходил ко входу в смрадную землянку, обходя обломки ящиков, клетей, вырванные колья ограды и разорванные на клочья тряпки. Что бы ни притаилось поблизости, оно продолжало молчаливо наблюдать за незваным гостем.

От опушки леса к строениям тянулись полосы пожухлой травы. Что-то заставило выносливую северную растительность засохнуть, а ведь буквально через день здесь идут дожди, и в любую ямку за минуту набирается пригоршня мутноватой воды.