Сергей Извольский - Проект Данте. Врата Ада

Стражники уже расстегнули кандалы на руках одного из прикованных к стене оборванцев и вели его к решетке.

– Уважаемая публика Витиаса! Перед тобой исчадие Геттских лесов, разбойник из недавно разгромленной нашими доблестными воинами банды…

На исчадие каких-то лесов разбойник, которого сейчас древком копья ударили в поясницу, выкидывая на арену, не походил совсем. А походил он на оборванца, который долгое время много работал и очень мало ел. Судя по всему, публика Витиаса думала так же, потому что конец речи представления глашатая сопровождал недовольный гул и свист.

– Обязанность умертвить разбойника, тревожившего покой жителей Империи, досталась всем известному Хоргосу! Витиас, встречай гладиатора, который сегодня послужит клинком правосудия…

Неизвестного мне Хоргоса приветствовали. Знают, любят. Наверное.

Даже минуты не прошло с момента представления «исчадия лесов» и его будущего убийцы, как толпа сверху ухнула одобрительным выдохом.

Ясно, первому по списку пришел конец.

Второй оборванец оказался домушником. Невысокий, щуплый паренек, со слов ведущего представление оратора, обчистил виллу какого-то богатея. Несмотря на побитый вид, этот продержался дольше минуты. Хотя, может, его просто убивали долго – по крайней мере, удовлетворительный гул длился гораздо дольше, чем когда лесной разбойник на арену вышел.

– Эй, Змееглазый! – отвлек меня чей-то негромкий голос, когда я собрался послушать оратора, представляющего третьего посетителя арены.

Удивленно повернув голову, я посмотрел на орка. Хм, ну да: тот на меня уставился.

– Я? – спросил его одними губами.

– Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу?

Интересно, а почему он меня змееглазым назвал? У меня что, взгляд какой-то особенный? Не замечал вроде раньше.

Трибуны в это время громко загудели, даже несколько раз ахнув. Видимо, третий приговоренный к смерти дорого пытался продать свою жизнь, заодно развлекая публику.

Черт, а… «симбионт» – неожиданно вспомнил я озадачившее меня название героического класса в описании персонажа. Брр – сразу же содрогнулся я, едва плечами не передернув: ненавижу змей. Неужели у меня действительно глаза такие?

Орк по-прежнему выжидательно смотрел на меня, и я кивнул, отбросив посторонние мысли.

– Если ты выживешь, сообщи моим родичам из клана Багрового Топора, что я умер достойно, – покосившись на стражников, которые не обращали на нас внимания, наблюдая за происходящим на арене, произнес Гашризз.

– Хорошо, сообщу, – удержавшись от лишних вопросов, произнес я.

– Я сделаю все, чтобы тебе было легче, – посмотрел мне в глаза орк. – Ты только исполни просьбу, – добавил Гашризз, кивнув и сразу отворачиваясь. Больше он на меня не смотрел, даже тогда, когда к нему подошли стражники, освобождая от цепей.

Сутулящегося Гашризза подхватили под руки и повели к решетке выхода. В тот момент, когда от удара древком орк дернулся и почти пробежал пару шагов, появляясь на арене, гулу толпы будто громкости прибавили.

Точно не любят здесь орков – хотя фон стоял почти однородный, но в криках читались злоба, ненависть, насмешки. Но больше всего в равномерном гуле было предвкушения. Предвкушения чужой крови. И даже пыль с потолка камеры пологом посыпалась – люди на трибунах от возбуждения затопали ногами.

– Витиас! Не все жители степей одинаково лояльны Империи! Перед вами сын орочьего племени, поправший законы нашего города! – сильным голосом начал говорить оратор, перекрывая улюлюкающие крики.

– Честь исполнить правосудие пред вашими глазами выпала…

«Я что тут, за хэдлайнера, получается?» – подумал я, осматривая пустые стены камеры, с которых только цепи с кандалами свисали. «Получается так», – тут же ответил сам себе. Ну да. Змееглазый, изюминка утреннего представления.

Трибуны надо мной заходились в экстазе. Видимо, Гашризз дает жару, выполняя данное мне обещание сделать все, чтобы мне легче было. Если бы еще знать, что это означает. Вдруг невидимые мне зрители на миг замерли, а после слитно выдохнули. Снова миг затишья – и сверху раздался многоголосый рев, через несколько секунд снова сменившийся нестройным гулом толпы.

Судя по тому, как зрители продолжали топать надо мной ногами, наблюдая за зрелищем, орк был еще жив. Неожиданно сверху снова яростно забухало ногами, и опять миг тишины взорвался выдохом ахающих криков.

– Waaagh!!! – значительно перекрывая гул Арены, раздался интернациональный орочий клич, и я по вибрации потолка почувствовал, даже будто наяву увидел, как отпрянули назад зрители на своих местах.

Следом за орочьим кличем выдохнули и трибуны, но испуганные и удивленные возгласы вдруг сменились радостным ревом.

Получено задание «Смерть Гашризза. Весть клану Багрового Топора».

Так, орк выступление закончил. И, судя по гулу трибун, сумел удивить публику.

По моему телу прошла легкая дрожь мандража – несложно догадаться, чья теперь очередь выходить на арену.

Я настолько прислушивался к эмоциям и крикам толпы на трибунах, переживая по отголоскам эмоций перипетии невидимой мне схватки, что даже не обратил внимания, что стражники уже рядом, снимают с меня цепи кандалов.

Да, верно, пора уже.

Когда приблизился к решетке, заметил, что на песке арены довольно много людей. Двое из них точно были гладиаторами. Я скользнул взглядом по стоящим в стороне полуобнаженным фигурам; один из них был с большим, едва ли не в полный рост прямоугольным щитом, в металлических блестящих поножах и в закрытом шлеме, а второй, вовсе без доспехов, сжимал в руке огромную кувалду. Можно сказать, кузнечный молот.

Я присмотрелся к ним, прищуриваясь. С молотом – Хоргос, тот самый, который первого по списку, «исчадие леса», завалил. Второй, со щитом и в закрытом шлеме – Ратгер. Оба были двадцать седьмого уровня. Гладиаторы стояли спокойно, а на большой, ненамного меньше футбольного поля площадке арены мельтешили и суетились люди: двое рабов, судя по их забитому виду, крючьями тащили к стене поверженного Гашризза, еще несколько человек грузили на тележку тела сраженных орком гладиаторов.

Несправедливость – гладиаторов на тележке, а орка крючьями. Неуважение какое.

Еще несколько человек как раз в этот момент подбежали с ведрами к большому кровавому пятну на месте, откуда орка поволокли, и принялись посыпать все песком. Молодец, Гашризз – сразу двоих гладиаторов с собой забрал.

Так, получается, их четверо было? – глянул я на оставшихся гладиаторов и теперь заметил отметины от ударов на плече у того, кто с молотом, и кровавые брызги на щите у второго. Да, значит, получается четверо – как раз по количеству выведенных преступников. И, судя по тому, что оратор представлял каждый раз и преступника, и гладиатора, мне сейчас еще одного персонально подгонят.