Глен Кук - Тирания Ночи

Стефанго убил Дрокер. Молча, на глазах у сотни свидетелей, в том числе других Бенедокто. Когда он произнес заклинание, мозг несчастного вытек через глаза и уши.

– Особому ведомству все равно, кто ваш дядя, – объявил он.

– Вот тебе еще один полезный урок, Пайп, – сказал Пинкус, услышав о происшествии. – Теперь у нас не будет проблем с дисциплиной.

В этот раз никакого сарказма в его голосе не было.

Вскоре Дрокер покинул бротский полк.

– Так он просто ошивался поблизости и ждал, пока кто-нибудь не попадется под руку для всеобщего устрашения, – усмехнулся Горт.

– Видимо, так.

– У него получилось. Даже самые никчемные из наших недоумков начали наконец понимать, что все гораздо серьезнее, чем даже кочерга в заднице.

– Это ненадолго.

– Что ж ты вечно только о хорошем, жизнелюб ты наш?

– А ты вечно мной недоволен.

– У меня работа такая.

Засада оказалась не последней. Но теперь Элс знал, чего ожидать, и подготовился.

Каждую ночь Тейджа терзали мрачные мысли и грызла совесть. По идее, он должен был приложить все усилия, чтобы задержать священный поход. Но ведь бротский полк был лишь малой частью чалдарянского войска. Сейчас в боях участвовали в основном силы императора, и сражения происходили там, где высадились иноземные войска. Союзники же патриарха продвигались к Кальзиру по западному побережью Фиральдии, но пока не добрались даже до Аламеддина. Бротский полк всех опередил, за ним следовали по пятам армия Братства и ополчения разных мелких княжеств. Хаос был здесь в порядке вещей.

Бог знал ответы на все вопросы. Так было всегда. Элсу просто нужно довериться его воле. Все всегда идет по божественному плану.

Тейдж опасался, что из него получился скверный праманин. Нельзя покоряться воле Ночи. Каждый вечер, когда полк устраивался на привал, он снова и снова вглядывался в карты, изучал отчеты разведчиков и мучительно искал способ нарушить планы Безупречного, не выдав при этом себя.

Быть может, его отправили в Фиральдию как раз за этим – чтобы он попытался, потерпел неудачу и сгинул? А значит, Гордимер…

Но что-то тут не сходится.

Гордимера Элс знал хорошо. Тот вполне мог отправить потенциального соперника на верную смерть. Но Элса Тейджа? Вряд ли он видел в нем настолько серьезную угрозу.

Элс решил выждать. Он будет служить Броту, ведь что может быть лучше для Дринджера, чем ша-луг, оказавшийся в самом сердце вражеских сил?

– Пайп, там дэвы хотят тебя видеть, – сказал появившийся в дверях Пинкус.

– Сказали зачем?

– Нет. Я с ними не приятельствую.

Горт огляделся по сторонам, внимательно присматриваясь к любой подозрительной тени. Жители запада вообще постоянно ко всему подозрительно присматривались.

– Даже не намекнули?

– Нет. Думаю, новости из Аль-Хазена. Отряд разведчиков обнаружил кучку дэвов у дороги, они спорили, разводить ли им костер.

Пинкус в лицах изобразил ссорящихся дэвов:

– «У нас уже задницы отмерзли!» – «А мы дым терпеть не можем!»

Погода с каждым часом становилась все хуже. Сегодня она уже успела несколько раз смениться – от плохой к еще более мерзкой. Ежась на ледяном ветру, Элс вспомнил, как всю прошлую зиму просидел в плену, в тепле и уюте. Морось перешла в настоящий снег. Казалось, там, за белой пеленой, в воздухе роятся сотни призраков.

Чем ближе к Аль-Хазену подходил полк, тем больше оживлялись Орудия Ночи.

В тот день они прошли не больше пяти миль, но Элс не спешил. Толпа плохо обученных солдат, ни разу не участвовавших в сражении, скорее всего, запаникует при малейших признаках опасности. Пока их не нагнал отряд Братства, лучше избегать серьезных столкновений.

Элс распорядился, чтобы через час солдаты устраивали привал.

Он собирался посмотреть на новых дэвов.

Свавар ненавидел свою жизнь, ненавидел Фиральдию, ненавидел громил Окски Рашаки, но больше всего ненавидел Орудий Ночи. Он готов уже был отрешиться от всех земных печалей.

Шагот теперь спал по двадцать часов кряду или даже больше. Хотя и бодрствовал он теперь дольше. Те же самые двадцать часов он мог носиться как угорелый, а потом снова впадал в буквальном смысле непробудный сон.

Единственной искрой во тьме отчаяния служила Свавару мысль о том, что Арленсуль бродит совсем рядом по этим неприглядным чужим холмам. Каждый день он замечал ее краем глаза. Если вдруг разбойники куда-то шли, что случалось довольно редко, она обязательно мелькала где-нибудь в тени на дороге.

Мятежная Похитительница Павших нарочно показывалась ему на глаза. Была ли она ангелом-хранителем или же смертельно опасным врагом? Или всего-навсего орудием? Та Арленсуль, про которую рассказывали северные легенды, думала лишь о мести.

Свавар ей нисколечко не сочувствовал. Она намеревалась заставить его окончательно возненавидеть свое жуткое бессмертие и тем самым превратить в союзника, который поможет в нужный момент.

Асгриммур Гриммсон звезд с неба не хватал, но и он мало-помалу сумел разобраться в происходящем. Император платил разбойникам, почти ничего не требуя взамен, и у него было вдоволь времени обо всем подумать.

Нынешний Свавар, имперский наемник, уже ничем не напоминал того стурлангера Асгриммура Гриммсона, который несколько столетий назад отправился в путь вслед за старшим братом. Андорежец побывал в Обители Ночи и теперь медленно превращался в одно из тех самых созданий, которых так люто ненавидел, – в крошечного птенца в большой стае Орудий Ночи. Так уже случалось миллионы раз, и никто, с кем происходила подобная метаморфоза, обычно ничего не замечал. Свавар переставал быть человеком.

А непокорная дочь Всеотца ему в этом помогала.

Почти никто из смертных не знал, что можно превратиться из человека в бессмертное создание. Тем, у кого хватало удачи и силы воли, была уготована божественная участь.

Те же, кто знал, обычно недооценивали значимость удачи. Многие великие волшебники всю жизнь пытались достичь бессмертия и в результате гибли. А невежественные варвары вроде Свавара добивались успеха исключительно по собственному неведению. Та самая заклятая голова, которую откопал в Колдовских холмах Шагот, когда-то принадлежала шаману, пытавшемуся превратиться в Орудие Ночи. Но настоящие Орудия Ночи воспользовались этим желанием и обманули его. Все это происходило в далекой древности, когда в мире было гораздо теплее, льды еще не сковывали северные земли, а люди и боги вели себя гораздо простодушнее.

Свавар научился чувствовать присутствие Арленсуль даже лучше, чем присутствие Шагота. Когда изгнанница приближалась к лагерю, он ощущал пустоту, ненависть и отчаяние. Обычно Свавару ни до кого не было дела, и все же ему было интересно: каково это – послушать рассказы о подвигах дочери Серого Странника и рассказать ей про свои собственные.