Глен Кук - Тирания Ночи

– Ну конечно наведет.

– Что-то маловато уверенности в голосе.

– У Ганзеля связаны руки. Чтобы что-нибудь предпринять, ему сначала нужно получить одобрение курфюрстов.

– Хм…

На самом деле Элс мало что понял из этой речи. Оказывается, на западе нет никакого единства и все намного запутаннее, чем можно было предположить, находясь в Аль-Кварне.

– Как по-твоему, что затеяли эти чокнутые братцы? – Пинкус Горт с удовольствием получал от ордена серебро, но не особенно верил в их проповеди.

– Думаю, мы просто должны нагнать на всех страху. Патриарх хочет припугнуть Коннек, ведь тут все от него нос воротят. Вот он и послал своего разъезжающегося по швам Грейда Дрокера, чтобы тот собрал поддельную армию. Мы у него вместо пугала.

– В тех краях, откуда я родом, пугал обычно боятся.

– Но ведь никто в здравом уме не поверит, что эта шайка способна сражаться.

– Ты где служил? Я видывал шайки и похуже. Причем недавно. Эти парни хотя бы стараются – отрабатывают жалованье и еду, к тому же братья без устали подстегивают их своими ура-патриотическими речами. – Пинкус вернулся к своей обычной ехидной манере. – Видел бы ты, с чем пришлось работать, когда мы двинули к Тамзе.

– Ты был в том сражении?

– И притом на стороне герцога Гармонеки.

– Значит, ты удачливый сукин сын.

– Просто бегаю хорошо. К тому же я видел, чем дело пахнет, и приготовился. Так вот, в армии герцога сражалось самое поганое отребье, какое только можно вообразить. Гармонеки и не пытался их обучать, вооружил едва-едва. И что они там творят – ему тоже было плевать. Жуть. Сантерин оказал всему миру большую услугу, изничтожив эти семнадцать тысяч человекоподобных выродков.

– А как же военачальники? Дворяне?

– У дворян лошади, а то ты не знаешь. Почти всем удалось сбежать, а кому не удалось – тех потом выкупили.

Волшебника никто в лагере не видел, но Элс постоянно ощущал его присутствие, словно тот стоял прямо за спиной. Запястье так и ныло. Казалось, стоит лишь достаточно быстро обернуться, и…

– А ты раньше служил Братству?

– Нет. И никто из моих приятелей не служил. Такого раньше не бывало. Это все потому, что Безупречный сделался патриархом.

– А ты знаешь, когда наконец доставят оружие? У нас большая нехватка.

– Мне они говорят то же, что и тебе. Но меня еда больше беспокоит. – (Действительно, лето подходило к концу.) – Мы не можем тут вечно сидеть, объедая здешних крестьян.

Больше месяца армия стояла под стенами монастыря Денсайт. Маркитантки и мошенники уже начали возводить неподалеку свою деревню.

– Смотри, Бехтер идет.

Редферн Бехтер отвечал за наемников. Работы у него было невпроворот, и он охотно принимал помощь Элса, Пинкуса Горта и еще нескольких воинов. Элсу он по-прежнему напоминал Костыля – бывалый ветеран, который всякое повидал на своем веку, такого нелегко удивить.

Но сейчас на лице Редферна читалось явственное удивление.

– Господа, – сказал он с еще более сильным, чем обычно, акцентом, – наши бездарные посиделки вполне могут обернуться настоящей заварушкой. Волшебник только что получил известие о том, что еретики со своими подручными осадили епископа Антье в его загородном поместье. Патриарх приказал нам что-то предпринять.

– Что? – не поверил своим ушам Элс. – Безумие какое-то!

– У местного епископа есть загородное поместье? В винном краю? – уточнил Горт, который был большим любителем вина, болтал о нем без умолку и неустанно пробовал все новые знаменитые ормьенденские сорта. – А с каких это пор святые отцы…

– Понятия не имею, – оборвал его Бехтер. – Тебе по службе думать не положено. Да и мне тоже. В общем, я не говорю, что мы туда отправляемся, но есть все шансы. Официально пока ни о чем не объявлено. Считайте это предупреждением и будьте готовы.

– Прошу прощения, – как обычно, с ехидцей ответил Горт. – Я просто от счастья голову потерял.

– А что про оружие слышно? – спросил Элс. – Мои люди все еще учатся не на мечах, а на палках.

К тому моменту армия патриарха насчитывала уже около восьми сотен человек, и каждый день к ним прибивалось еще по нескольку десятков наемников. Элса удивляло, что находятся столько желающих, а Горт, наоборот, удивлялся, что их так мало – ведь Братство не на шутку расщедрилось. Видимо, рассказы о битве при Тамзе все еще смущали умы потенциальных рекрутов.

– Скоро подвезут, – пожал плечами Бехтер. – Мне так все время отвечают.

– Лучше сказать нашим бедным недорослям, – предложил Элс, – что теперь у них есть веская причина не зевать на тренировках.

В лагерь продолжали поступать дурные вести. Епископ Серифс взывал о помощи.

– Если этот святоша завопит чуть громче, – заметил Элс, – ему даже не придется отправлять посланников.

– Да уж, – согласился Бо Бьогна. – Если бы дела у него шли так дерьмово, как он утверждает, он бы давно копыта откинул.

Двое рыцарей-братьев отправились на разведку, но не вернулись. Из палатки волшебника поступил приказ: всем приготовиться к выступлению. Но приказ этот почти сразу же пришлось отменить, когда Элс, Горт и еще несколько человек напомнили Редферну Бехтеру, что почти у трети отряда нет оружия, а у оставшихся двух третей оно никуда не годится. Разнесся слушок, что к ним через неделю присоединится Черный Адольф с пятью сотнями наемников из Гролсача.

Близость предстоящего сражения никого не оставила равнодушным. Те, кто примкнул к армии лишь ради бесплатной кормежки, мигом испарились, а остальные стали гораздо серьезнее относиться к муштре, которая теперь могла в буквальном смысле спасти им жизнь.

Оружие вскоре подвезли, а вот Черный Адольф так и не появился. В Гролсаче прознали о сложившемся положении и затребовали еще денег.

Небольшая армия добралась до Коннека. Братья внимательно следили, чтобы по дороге никто не занимался грабежом и не причинял вреда местным жителям. Им не оказывали сопротивления, но и не радовались их приходу. Даже те немногочисленные священники, которые поддерживали Брот, смотрели на них с плохо скрываемым подозрением.

В Коннеке вообще с большим недоверием относились к чужакам.

С самого начала в лагере царила жесткая дисциплина. Братство хорошо знало о людских пороках. Среди грубой деревенщины попадались и настоящие матерые преступники. Но здесь не прощали того, что обычно прощают в других армиях. Если кто-то пытался задирать сослуживца, ему доставалось десять ударов плетью, а если история повторялась, провинившегося, предварительно жестоко избив, гнали прочь, не заплатив при этом обещанного жалованья. Одного типа застукали, когда он пытался изнасиловать юного новобранца, и мерзавец немедленно, даже не успев натянуть штаны, отправился на аудиенцию к волшебнику. Аудиенция закончилась для него крайне неудачно, хотя прожил он после оглашения приговора еще десять дней.