Юрий Иванович - Призрачная погоня

А так как все устали от новых эмоций и впечатлений, то долго не рассиживались, тут же отправившись по своим комнатам. Земляне даже в моечную на нижнем этаже не могли пройти, потому как опасались от меня далеко отходить. Туда умчался только Феофан, явно гордящийся своей высокой должностью управляющего.

Серпанса-администратора я оставил в коридоре, чтобы он бдел в поисках какой-нибудь для землян опасности. При этом вначале заглянул в свою комнату, включив люмен на самую минимальную мощность, потом сгонял к родителям и деду, пожелав им спокойной ночи. Вернувшись к себе, сразу на ходу стал раздеваться, а на кровать плюхнулся уже в одних трусах и майке. И чуть разрыв сердца не получил, наткнувшись под одеялом на тёплое, упругое тело.

– Ты меня чуть не убил! – пожаловалась женщина голосом Эммы. – Неужели не можешь быть со мной поласковее? Во время первой брачной ночи начинать с грубостей и излишеств – плохой тон. Я ведь не развратница какая-то…

При этом её ручки действовали с такой скоростью и умениями, что их обладательнице позавидовала бы всякая жрица любви в избранных борделях любого мира. Фактически за одну минуту она меня чуть ли не изнасиловала, находясь при этом снизу.

Хорошо, что в сексе я всё-таки человек опытный, разносторонне развитый и умею делать разные штучки-дрючки. Причём такие «дрючки», которые являются антонимами фривольному выражению «дрючить». Я сумел сконцентрироваться, взять своё вздыбившееся в похотливом экстазе тело в волевой захват, и, сдвинувшись в нейтральное положение, ровным голосом произнести:

– Эмма, милая, если уж мы всеми силами стараемся придерживаться законов твоего рода, то не стоит забывать и о законах рода Атлантов.

– Только если они не противоречат моим законам! – с натугой выдавила из себя принцесса гор, продолжая всеми силами извиваться подо мною.

У меня была прекрасная возможность наградить девицу сонным эрги’сом и спустить весь процесс на тормозах, так его и не начав. Но меня страшно раздражало такое наглое навязчивое желание не просто формально побыть моей суженой, а без всякого кокетства или женского очарования воспользоваться мной как банальным самцом. Если меня на том же Дне соблазняли коварно и с обманом, то там это хоть интересно получалось, романтично. А тут презираемая мной коза прошмыгнула в комнату и теперь желает зрелищ и удовольствия? Вигвам ей большой, а не зрелищ!

А вот удовольствия ей обеспечу. Да такие, чтобы она больше в мою сторону и смотреть не смела. Конечно, глаза я ей раскрою не сразу, а по истечении ещё двух суток. Качать права мне сейчас не с руки, и так задерганный хожу по поводу висящей над землянами «зачистки».

Продумал я всё моментально, осталось только реализовать задумки:

– Не волнуйся, не противоречат. Хотя и могут тебе показаться несколько устаревшими, пуританскими. Например, условие первое: мне надо наведаться в банное отделение пейчеры. Ибо «не пристало возложиться в ложе к деве, не смыв с себя грязь прожитого дня!»

– Хм! Я только «за»!

– Второй закон: вся близость должна происходить лишь в полной темени, «…дабы не смущать влюблённых непривычным для них бесстыдством».

– Да ладно, пусть будет так! – легко соглашалась девица. – Хотя ты в темноте многое потеряешь…

– Ну и третий закон: «…первые три ночи дева не имеет права поворачиваться к мужчине ликом своим, лежать только на боку и позволять ублажать себя только со спины».

На это моё заявление, сделанное нудным речитативом, Эмма попыталась возмутиться:

– Что за ерунда?! Никто нас не видит, а если понадобится, то подтвержу твоим родственникам, что лежала к тебе задом.

– Увы, милая! Закон есть закон. Так что если ты не согласна…

– Согласна! Согласна! Иди уже скорее мойся.

– Есть ещё один закон, нарушая который ты становишься изгоем нашего рода. Нельзя в течение трёх дней признаваться в состоявшейся между нами близости.

– Я и сама собираюсь молчать до определённого момента. А он намечен мной дней через пять. И вообще!.. Больше ничего не хочу слышать! Иди, не томи!..

Что я и сделал, не подбирая с пола свою одежду, а взяв только большое полотенце. И демонстративно убрал перед уходом освещение.

В коридоре я первым делом проинструктировал чётко Второго. Попутно влив в него искру эрги’са чуть ли не тройной величины. Затем бегом бросился в комнату Феофана и порадовал его уникальными, исключительными для него инструкциями. Парень, конечно, чуть с ума от счастья не сошёл, но всё-таки частичка разума в его башке осталась, и он засомневался в моей, мягко говоря, искренности. Пришлось выкладываться по максимуму, используя свой дар красноречия, подкреплённый хромающим на обе ноги гипнозом:

– Клянусь, что так и было! Я ей сразу сказал, что моё сердце занято другой. Но и она мне кое в чём призналась. Вот и получилось, что два человека понравились друг другу. Но некоторые суровые законы сближения не позволяют Эмме просто вот так взять и наброситься в течение трёх первых ночей на понравившегося мужчину. Только спиной, только делая вид, что она ни при чём. Ну и только после помывки. На, бери, голову накрой полотенцем, чтобы если увидит принцесса тебя в дверях, никаких сомнений не было, что условие ты выполнил. Давай, дружище! Удачи тебе! И счастья!..

Дождавшись, пока управляющий нашего рода скроется в комнате, я с минуту стоял под дверью, ожидая чего угодно и шепча, словно мантру по поводу счастья: «Парень-то хороший! Пусть у него всё получится!..что я задумал…»

«Полёт нормальный! – ликовал я уже через три минуты, возвращаясь в комнату ребят и укладываясь в кровать Феофана. – Главное в этом деле – первая фрикция. А уж дальше мой незаменимый помощник серпанс проследит. Уф! Теперь можно и поспать… Даже не верится, что ничего не случится…»

Минут пять вслушивался настороженно в полную тишь, а потом выпал из действительности.

Разбудил меня в указанное время всё тот же бессменный часовой. Я ещё и с кровати не встал, как его чип оказался у меня в ладони и последовал доклад:

«До начала завтрака – сорок минут. Объект «А» ещё спит крепким навеянным сном. Объект «Б» – проснулся и намерен опять вступить в интимную близость с объектом «А»…»

«Останови его немедленно! – скомандовал я. – И сталкивай с кровати! Я сейчас подойду…»

Оказавшись в своей комнате, зашипел на раскрасневшегося Феофана, сидящего на полу:

– С ума сошёл?! Хочешь нарушить всё таинство законов её рода?!

– Да нет… Но…

– Пошёл вон отсюда! Мы с ней обязаны делать вид, что до сих пор находимся в помолвке. Пошёл, пошёл!..

– Но… ты её не тронешь? – мямлил художник в должности управляющего.