Юрий Иванович - Призрачная погоня

– Я ведь сам свёл вас для счастья! – укорил я его. – Так что всё будет в лучшем виде. Беги, пока тебя никто не увидел.

Когда тот ушёл, я тщательно оделся и начал издалека, окриками будить Эмму. Она очнулась ото сна слишком нервно, в каком-то плохом настроении, и немедля озвучила претензии:

– Ты меня поражаешь. Мало того что вчера в полминуты уложился, так ещё и меня так обнял, что я шевельнуться не могла. Так и уснули оба… Не ожидала от тебя такого детского отношения.

– Ничего не поделаешь, закон есть закон. И если не нравится, ищи себе для постельных забав кого иного.

– Всё равно не верю, что тебе за шестьдесят. В таком возрасте так быстро не кончают!

Пришлось с ней разговаривать ультимативно:

– Тсс! Веди себя пристойно и не забывай про четвёртый закон: никто не должен догадаться о нашей состоявшейся близости.

– Ну, это понятно, – ворчала красавица, как можно соблазнительнее вставая с кровати и начиная одеваться. – Даже если бы не клялась, всё равно бы молчала. Потому что похвастаться-то нечем…

Кое-как вытолкал девицу в её комнату, свою закрыл на ключ и под звон колокольчика, зазывающего на завтрак, пошёл будить родителей. При этом озадаченно мотал головой и размышлял словами известного водевиля:

«Без женщин жить нельзя на свете, нет! М-да!.. Но как же трудно порой бывает с некоторыми личностями… – вспомнил Дно, своё временное многожёнство и вздохнул совсем горестно. – А если этих личностей ещё и много, то…»

Завтрак ознаменовался тем, что Феофан опоздал, но явился с десятком роз. По одному цветку подарил девушкам, которые нас обслуживали. Три – моей матери, заверив при этом, что портрет следовало рисовать не вчера, а сегодня, так как натурщица выглядит гораздо лучше именно этим утром. Ну и пять самых лучших роз вручил принцессе княжеского рода Гентлиц.

– С какой стати? – скривила та свои капризные губки.

– О! Сегодня у меня семейный праздник, во время которого положено чтить всех женщин, – туманно отвечал парень, поедая красавицу пылким взором. – И я как никогда счастлив, потому что…

Пришлось посредством Второго чувствительно ткнуть разговорившемуся балаболу под рёбра, а когда никто не видел, ещё и строго помахать указательным пальцем. Помогло. Он ведь до сих пор не ведал о существовании серпанса, а потому не сомневался, что я его поддел на расстоянии магией. До конца завтрака наш управляющий сидел ниже травы тише воды.

Потом, правда, что-то попытался бубнить принцессе о желании нарисовать её портрет, но его живо прибрал к рукам мой отец. Павел Сергеевич если уж имеет перед собой поставленную задачу, то и себе спуску не даст, и никому волынить не позволит. Феофану ещё много предстояло бегать по кузням, а не заниматься изобразительным искусством. И он наверняка пожалел, что согласился на такую престижную, но ужасно хлопотную должность управляющего.

Мало того, мой батя ещё и Эмму припахал к работе. Причём высказался очень даже правильно:

– Раз ты близкая подруга моего сына, чуть ли не его суженая, значит, оказывай посильную помощь в становлении нашего семейного дела. У меня и для тебя отыщется пара адресов, куда следует наведаться и чётко договориться о конкретных вещах. Итак…

Принцесса покосилась на меня исподлобья, подумала и согласилась прогуляться. Наверное, решила, что свершившаяся между нами близость даёт ей бо́льшую свободу в перемещениях. А я всё подсчитывал мысленно количество «клоков с паршивой овцы». Уже порядочно набегало!

Так нас в столовой и застал бывший владелец купленной нами башни. Явился в ещё более дорогой одежде, изысканной, если не сказать роскошной, и я даже засомневался, не затмит ли оболочка внутреннее содержание. Да и сомневался, при каком освещении лучше будет рисоваться:

– Пойдём опять на проспект или?..

– Нет, только в помещении. Не для толпы портрет заказал, а для самых близких. Кстати, что со вчерашней картиной решил? Будем торги устраивать?

– Да. Продаём.

– Отлично, сегодня же дам знать организаторам. Пусть подготовят публику.

– У меня ещё одно предложение появилось, – начал я, припомнив вчерашние прогулки по ювелирам и уже ведя клиента в свою комнату. Незамедлительно начал раскладывать ящик с акварелями, готовить бумагу и рамку для неё. – Вот в этой шкатулке некоторые драгоценности нашей семьи. Решили продать. Глянь, может, что-нибудь и понравится.

Просматривал зуав мои трофеи со Дна довольно быстро, профессионально оценив высочайшее качество изделий и уникальную огранку камней. При этом он поднимал очередное украшение и спрашивал «Сколько?», я говорил сразу цену, по которой отдам без торговли. Но быстрого ответа на предложение клиент не дал. Сказал, что подумает и отыщет меня через несколько дней.

Я только плечами пожал, заканчивая приготовления к работе.

– А супруга когда появится? – поинтересовался, уже взяв кисточку в руки и размягчая акварели.

– Обещалась часа через два, – поведал зуав и тут же вздохнул: – Но может и опоздать. Она у меня такая…

– Ничего, женщину немного подождать не зазорно, – болтал я, продолжая приноравливаться к первым мазкам. – А она где хочет сделать портрет? Может, тоже на фоне Сияющего Кургана?

– Понятия не имею, что у неё на уме. – Тут уже явно чувствовалось, что на свою супругу зуав зол. Или она его как минимум раздражает. – Когда придёт, сам у неё и спрашивай. Как захочет, так и рисуй.

Мне-то что? И так разговор завёл ради разговора. Тем более что почувствовал начавшийся внутри сознания творческий разогрев. И минут через десять уже творил, провалившись в нирвану одержимости и ни на что не обращая внимания.

Уложился в час и десять минут, и всё по той же причине особенного костюма. Наряду с лицом графа и текстуру тканей его одежды умудрился в такой сложной технике передать. Хорошо в итоге получилось, не стыдно за подобную работу и денег много просить. Да и отката, подобному вчерашнему, мой организм не ощутил. Так, лёгкое головокружение и небольшой упадок сил минут на десять. Наверное, поэтому, когда донельзя довольный зуав убыл из пейчеры, я вернулся в свой номер и попросту прилёг, отдыхая и набираясь сил для очередного сеанса. Даже порадовался, когда понял: клиентка опаздывает больше чем на полчаса. Вина не моя, могу расслабиться со спокойной совестью.

Зуава явилась, когда я почти уснул. Вздрогнул от её строгого наказа:

– Свободен! – это она сказала не мне, пытавшемуся проморгаться, а приведшему её владельцу пейчеры. Что ещё удивило, проводник графине чуть ли не в пояс поклонился, что у поморов было большой редкостью. – Ты художник? – не столько спрашивала, сколько напирала на меня прибывшая дама. – Тогда начинай рисовать! Я сяду вот здесь!