Ирина Вильк - Бабкино наследство

– Судьба редко подбрасывает такие подарки, – сказал я, – но довольно часто отнимает их, создавая всевозможные помехи для использования того, что сама же подарила. Чтобы подразнить нас.

– Ты имеешь в виду нашу влюбленную парочку? – улыбнувшись, сказала Марго. Я кивнул, а она продолжала: – Василий, а ты навсегда теперь Супермен?

Я оторопел! Вот оно! Я так и знал! Должен был быть какой-нибудь подвох! Побочный эффект! Ну, Апельсинчик! Попадешься мне еще! Так, спокойно, ты ведь Супермен. В том-то и дело! Надолго ли? Сила пропадет через час? Через два? Через год? А если она вообще никогда не пропадет? Я не хочу всю жизнь быть суперменом! Тут меня осенило!

– Марго, отвернись, пожалуйста, – попросил я ведьму и, увидев ее вопросительный взгляд, добавил, – попробую превратиться обратно в себя.

Если я сниму с себя костюм Супермена, что останется вместо него? Придется рискнуть. Уф! Снятый костюм превратился в красные трусы. А я оказался в своей одежде. Интересно, если я их опять надену, они превратятся обратно в костюм? А сила Супермена вернется вместе с костюмчиком? Я еще раз переоделся. Так оно и случилось. Отлично. Красные трусы Супермена много места не занимают. Вдруг пригодятся.

Тем временем Григорио с Бесом сидели взаперти под магическим куполом, бездумно уставившись в угол комнаты, где огромный паук с крестом на спине вил свою паутину. Мысли-то в их головах были. Только их было так много и они так беспорядочно роились, что ими можно было пренебречь. Они просто ожидали своей участи.

– Бес! – тихо проговорил Григорио, будто боясь, что его услышат, – я видел, у них добрые глаза. Они ведь нас не убьют?

– Убить не убьют. А пытать будут! Им явно неизвестна конвенция против пыток. Дикие люди! – ответил Бес и, увидев ужас в глазах Григорио, добавил: – Да не бойся ты, я шучу!

При этих словах Беса в комнату вошли два здоровяка в красных колпаках с прорезями для глаз. Они внесли большой стол с какими-то инструментами, молча поставили его и встали, сложив руки на груди. Когда пауза немного затянулась и напряжение в воздухе было такое, что от ужаса у Григорио начали постукивать зубы, здоровяки заговорили:

– Колоться сразу будете? Или хотите помучиться? – спросил тот, что был справа, и постучал кочергой об ладонь.

В ответ – тишина.

– С чего начнем? – спросил левый палач своего напарника.

– Я бы начал с утюга, – сказал тот, – только, боюсь, ближайшая розетка, в которой есть двести двадцать вольт, находится в двадцати парсеках отсюда.

Левый палач уставился на своего дружка. В прорезях для глаз красного колпака была видна напряженная работа мысли:

– Ты чего умничаешь? Вот возьму и обижусь, – проговорил он, – хочешь посмотреть на обиженного палача?

– Не очень! Просто я случайно услышал разговор Хортуса с Василием о множественности миров. Ничего не понял, но одно умное слово все-таки запомнил. Парсек! Только я все-таки не понял, почему таким словом обозначают огромные расстояния? Вот вслушайся: Пар Сек! Пара секунд – и ты на месте. Согласен? – сказал правый палач, но, оглядев притихших и внимательно слушавших философские рассуждения своих палачей пленников, добавил, кивнув на столик, заваленный инструментами, – кстати, вернемся к нашим «баранам». Местные орудия пыток тоже ничего.

Левый палач взял со стола что-то наподобие щипцов и сказал своему приятелю: – Ты прав. Посмотри-ка на эту штучку – правда, она прелестна? – И, кивнув при этом в сторону притихших искателей приключений, добавил: – С которого начнем?

Григорио икнул. Ему представлялись картины одна страшнее другой.

– Погоди! Вот эта штучка. – Правый палач взял еще какой-то инструмент, похожий на огромный шприц, «взвесил» его в руке и произнес: – Я думаю, подейственнее будет.

– Ты хочешь, чтобы они раскололись побыстрее или чтобы помучились? – При этих словах левого палача, Григорио упал в обморок к ногам Беса, который пока еще стойко держался – он у себя в аду и не такое видел.

Когда Григорио очнулся, то увидел перед собой обеспокоенные лица Димона и Вована.

– Говорить будем? – ласково спросил Димон.

Григорио покосился на Беса и молча кивнул.

– Ну, вот и молодец, – сказал Вован и похлопал Григорио по плечу, отчего тот опять упал в обморок. До чего же особы королевской крови хлипкие!

Дверь открылась, и в комнату волшебника робко вошел Григорио. Его Высочество был подавлен после недавних «пыток» и не смел поднять глаз.

Хортус взглянул на вошедшего принца так, словно пытался проникнуть в его сознание.

– Ваше Высочество! Как вы оказались в такой неподобающей компании? – загремел его голос. – Ведь, как я понимаю, ваше духовное звание не должно позволять вам даже разговаривать с подобным существом! Как вы вообще познакомились с этим Бесом? Я, как ваш наставник, требую ответа.

И Григорио… заплакал. Хортус даже оторопел. Сел рядом с принцем, обнял его за плечи. Принц уткнулся лицом ему в грудь. Плечи Григорио вздрагивали, а Хортус терпеливо ждал, когда его «жилетка» примет на себя все горести и печали принца и тот будет в состоянии разговаривать.

Когда слезы принца иссякли, он стал рассказывать. Многословно и с эмоциями. Видимо, этого Григорио и не хватало: сочувствующих и заинтересованных «ушей».

О своей любви, о гибели любимой, о появлении Беса третьего разряда и как от отчаяния и безысходности он отправился с Бесом за иллюзией счастья.

После того как Григорио выговорился, Хортус напоил принца успокаивающим отваром, уложил спать, уселся в свое любимое кресло перед камином, налил в серебряный бокал бренди и задумался. Как выудить из Беса нужную информацию? Понятно, что тот работает на некоего хозяина и выполняет его поручения. Но кто этот хозяин? Чего хочет? И где он, собственно, сам? А Бес? Что их связывает? Почему Бес безропотно выполняет задуманное его хозяином, судя по всему, магом? Выполняет из страха? Из любви? Из уважения? Из-за карточного долга? И на какое чувство Беса нужно давить, чтобы тот проговорился? Как вести разговор? С чего начать? «Пожалуй, сначала надо на него посмотреть», – подумал Хортус и с наслаждением сделал глоток.

Перед Бесом Хортус появился эффектно: искры, языки пламени, дым. Волшебник, сильно увеличенный в размерах, шагнул в комнату, где Бес сидел в одиночестве, из стены огня, скрестил руки на груди и громогласно заявил:

– Бес! Я великий волшебник!

Зрелище было грандиозным. Бес поднял голову и подумал: – Ха! Нашел, чем меня пугать! Что я, огня не видел, что ли? Ну-ну, послушаем, чем мне грозить будут!

А Хортус тем временем продолжал:

– Нескромно? Может быть! Но я явно могущественнее твоего хозяина и могу освободить тебя. – При этих словах Бес вздрогнул. Он не знал, что на него наложено какое-то заклинание, хотя что-то подсказывало ему, что все свои действия он совершает не совсем добровольно.