Павел Мамонтов - Общий враг

– Ты что сделала? – взвизгнула Аглая, вскакивая.

– Усыпила их, – ответила Лика. – Собирайся, у нас мало времени.

– Как? Ты что, зачем?

– Теперь ты свободна, нечего тебе здесь делать, в этой тюрьме.

– Это не тюрьма, скоро все разберутся, и меня выпустят, – выпалила Аглая и сама не поверила в то, что сказала.

– Послушай, Ага, – Лика поднялась, обняла девочку. – Они тебя изведут. Пошли к бесам этих тюремщиков из Профсоюза.

– Отец поправится, он добьётся, чтобы меня выпустили, – с трудом веря своим словам, выговорила Аглая.

– Конечно, тебя выпустят, и с отцом твоим всё будет нормально, он разгонит этих интриганов. Они у него по струнке ходить будут. А пока ты должна отдохнуть, желательно в другом месте.

– А если… – Аглая сглотнула комок в горле.

– Никаких «если»! – Лика запнулась, подбирая слова. – В любом случае, скоро вернётся Виктор и нормальные маги, не из тех, что штаны в кабинетах просиживают. Они тебя защитят, и всё будет нормально, поверь. А теперь собирайся.

– Что я должна сделать?

– Взять свои вещи, только самое необходимое, и надеть что-нибудь неброское. Пойдёшь вот сюда: на, держи рисунок как пройти, только потом сожги. Я тебе квартирку подыскала. Поживешь там немного, пока вся заваруха не кончится, а там разберёмся. Договорились?

– Угу, – Аглая кивнула и улыбнулась, уже веселее.

– Вот и замечательно, – обрадовалась Лика. – А сейчас ты должна усыпить меня. Понимаешь, о чём я?

– Конечно. Закрой глаза. Сейчас всё сделаю.

Мы с Виталиком сидели в круге притоптанной травы, вдалеке от чёрного пепелища и сухих зарослей рахиля, там, куда ветер не приносил запах гари и вонь, и смотрели на заходящее солнце. Виталик вздохнул, спросил:

– Вить, ты веришь в приметы?

– Почти нет. Зачем? Не вижу смысла. А что такое?

– Говорят, если закат красный, это к хорошей погоде. Солнечной и безветренной. Нам такая не подходит. А ещё болтают, что крови много льётся, если закат красный.

Виталик криво усмехнулся, я тоже улыбнулся, глядя на красную полосу горизонта. Нам пришла информация о том, как началась война. Оказалось, гарнизоны застав Факторий и Зелёного Города не стали ждать подхода основных сил и ударили по южанам. Те ожидали атаки через неделю, в крайнем случае через четыре дня. А наши войска и факторцы заранее покинули заставы и начали выдвигаться к Южной Колонии. Южане, понятно, этим не слишком обеспокоились. Чего им – граница под надёжной «сигнализацией», заслоны против противника выставлены, основные силы противника еще не выдвинулись. А тут силами нашего отряда был уничтожен источник магической силы Колонии. Южане ударились в панику и толковую оборону организовать не смогли. Бойцы из застав моментально окружили и уничтожили авангарды южан и с ходу овладели несколькими укреплёнными пунктами. И вдобавок четыре наши разведгруппы, как заноза в заднице, находятся в глубине Южной Колонии. Рогачёв с Говоровым обязательно вскоре этим воспользуются. А пока мы отдыхали.

– Я знаешь что подумал, Вить?

– Что?

– Тебе ведь всегда было плевать на то, как мы нелюдь используем?

– Ну да.

– Мне, честно говоря, тоже, но вот что получается: мы поступаем так же, как и тот демон. Даже цели у нас одинаковые. Южанин высасывает магическую энергию из людей, а мы нелюдей заставляем добывать уголь и торф, а из него получаем электричество. Только и отличаемся тем, что демон людей гробит, а мы – нелюдь. Но раньше это были наши враги, ублюдочные дикари – нелюдь, одним словом. А теперь мы вроде как с ними дружим, и они вроде такие же, как мы. Что тогда получается?

Виталик глянул на меня своими ясными голубыми глазами, лучи заходящего солнца освещали его левую щёку, густые тёмно-русые волосы, нос с горбинкой. Правая сторона лица осталась в тени. Виталик всегда был склонен к поиску смыслов в чём-либо. Даже излишне, на мой взгляд.

– Ты неправ, Виталь, – покачал я головой, – так можно сказать про что угодно, что кто-то за его счёт живёт. А вообще, знаешь, Сэнсэй однажды сказал мне одну хорошую вещь, полгода назад в лесу, у переправы через Серебряную, когда меня чуть не убили. Хочешь повторю?

– Давай.

Я прикрыл глаза, напрягая память:

– Воин может сражаться с кем угодно. И неважно за что: за страну, за женщину, из чувства мести, по велению долга или за золото. Но воин всегда идёт сражаться сам. Если он будет выставлять вместо себя других или занимать чужую силу, он перестанет быть воином, сойдёт с пути. Перестанет быть воином, но станет паразитом. А у паразита совсем другие цели и желания.

Понимаешь, Виталь, – продолжал я, – мы не живём за счёт неандертальцев. Мы всего добиваемся сами, чтобы выжить. А демон отбирает у людей саму жизнь, лишает их силы, потому что… потому что власти хочет, наверное, или чего там ему надо.

Виталик хмыкнул:

– Ты не думай, Вить, что я в лирику ударился. Просто раньше всё понятно было – либо мы, либо они, люди против нелюди. А теперь мы вроде заодно. У нелюди теперь и огнестрел появился. А что потом будет, когда с Южной Колонией разберёмся, опять война?

– А как же, ещё повоюем, – задорно предположил я.

Виталик моего веселья не поддержал, только пожал плечами.

– Главное, чтобы сначала с южанами всё-таки успели разобраться, а там, ты прав, и повоюем.

Он вытащил из кармана небольшую металлическую коробочку, встряхнул:

– Будешь?

– Ага.

Я открыл крышку, взял вслед за Виталиком один из бесформенных кусочков, лежащих внутри, и бросил в рот. Хлебнул из фляжки воды, чтобы смыть горький привкус во рту, протянул флягу другу, тот тоже сделал глоток. Некоторое время мы просто молчали, прислушиваясь к ощущениям внутри, и наблюдали за закатом. Красные отблески заходящего солнца тянулись по степи и окрашивали траву в непривычный рыжий цвет.

Я провёл руками по лицу, немного покачнулся. Курить в разведке нельзя – надо беречь лёгкие, поэтому приходится снимать стресс по-другому.

– Абсент без кокаина – деньги на ветер, – вспомнил Виталик старую хохму, ещё времён училища.

Я засмеялся, толкнул плечом друга. Надо же, рёбра уже не болят, хорошую мне Сашок мазь дал.

– Знаешь, Витёк, а ведь я размяк. В рейде и недели не был, а уже в баню хочу. Пропариться как следует.

– Ага, а я по Лике уже соскучился. Домой хочу, чтобы она мне спела что-нибудь.

Виталик кивнул и посмотрел куда-то в строну. Я лёг на траву, положил руки под голову и, глядя в небо, конкретно к Виталику не обращаясь, просто так, в воздух, заговорил:

– Знаешь, а я ведь часто думал, какие хорошие у меня друзья. За всё время, за столько лет, ни разу – ни полслова, ни намёка, ни шутки о нас с Ликой.

И закрыл глаза.

Надо мной раздался голос: