Павел Мамонтов - Общий враг

Человек у горящего остова грузовика махал рукой, видимо, призывал солдат перебегать на другую сторону дороги, на которой находились мы с Ингой и откуда не вёлся огонь. На командира уже наползало маскировочное облако, созданное амулетом.

– Игла, – сказал я.

– Вижу.

Выстрел винтовки – и человек падает. Я включил свой «Силуэт», вскинул автомат и короткими очередями расстрелял в спину тех солдат, которые уже успели перебежать и залечь. Их было четверо. Они даже не поняли, откуда по ним стреляют. Ожесточённая перестрелка не успела начаться, как уже затихала – вместо длинных яростных очередей раздавались редкие одиночные выстрелы. От начала «главной активной фазы» прошло не более тридцати секунд.

– Игла, что там с десантом?

– Идут, от нас прячутся в траве по обе стороны от дороги.

– Твою мать, упёртые парни, – пробормотал я, а вслух приказал по внутренней связи: – Коля, Гром, держать оборону. Подпустить их ближе. Саша, Гаврик, бегом за мной. Игла, – обратился я к снайперше, – ты прикрываешь нас.

Я выждал пять секунд, сзади послышался топот, тяжёлое дыхание.

– Саша, за мной, – быстро повторил и побежал вперёд.

Мы перебежали полосу ковыля, продавленную БМП, всё ещё чадившей позади. В нос ударил запах свежескошенной травы и горящего масла – необычное сочетание. Впереди вдруг снова разгорелась перестрелка, из земли вылетел тёмный цилиндр и лопнул, вспыхнув огнём и усеивая всё дымом.

– Гаврик, – крикнул я, – обозначь их, не вижу.

Вперёд умчался красный шарик и погас через двадцать метров. Мы были почти рядом.

– Саша, падай здесь, работай пулемётом по флангу. Гаврик, будешь наводить Сашку.

– Постараюсь, но у меня тут свои проблемы.

– Надо, Гаврик.

Мощный стрёкот автоматов несколько раз перекрыли глухие выстрелы дробовика. Бой пошёл на средних дистанциях.

– Сашок, работай, я их с фланга дальше обойду.

Я успел сделать три шага и замер на миг. Прислушался к себе, ощутил потоки силы… Внутри у солнечного сплетения полыхнул жар, мышцы налились лёгкой тяжестью, время замедлилось.

Я побежал дальше, держа автомат навскидку, оглушительно зашуршала рассекаемая мною трава, метёлки ковыля хлестали по коленям. Слева раздались выстрелы, совсем рядом. Я развернулся на пятках, потянулся к гранате, но не стал её дёргать. Слишком близко свои и чужие, тем более я не знаю, кто где. Я рванул на звук перестрелки. Впереди образовалось сизое облачко, в нём загорелись жёлтые вспышки. Вражеские пули, ревя, как рассерженные шершни, прошили облако «Силуэта» слева от меня. Земля будто сама подтолкнула, я прыгнул вправо, перекувыркнулся, встал на колено и трижды выстрелил короткими очередями. Над головой опять просвистели пули. Тело разогнулось, как пружина, я рванул вперёд, резко, как спринтер на старте, пригибаясь к земле и продолжая стрелять. Пули вылетали из ствола автомата в огненных вспышках и, раскалённые, уносились к цели. Я это отчётливо видел благодаря своему особому состоянию. А сизое облако приближалось, когда до него оставалось метра полтора, оно заколебалось, в нём снова замелькали огоньки. Я ушёл с линии огня, выбросил ногу в ударе… и промахнулся! Следующая автоматная очередь – тоже мимо.

Нога, не встретив сопротивления, пролетела дальше. Меня потянуло вперёд, я потерял равновесие, но вовремя успел сработать руками и туловищем, погасив инерцию толчка. Дальше, скорее почувствовав, чем угадав, куда метит враг, я чудовищным напряжением сил, так что жилы в ногах заныли, развернулся. Сзади, где только что была моя спина, грохнул выстрел, я отпустил автомат и левой рукой нанёс ребром ладони самый мощный удар, на который только был способен в таком положении. А может, вообще, на который был способен в жизни. Бил я с разворота, со спины, целил в верхний уровень: в шею или челюсть. Попал куда-то в голову, даже не в висок. Ребро ладони сразу отдало болью, но и враг-южанин отшатнулся.

«Не понравилось, сука», – только я успел это подумать, как моё бедро что-то резануло – боли не почувствовал, но было неприятно.

Я нырнул в облако амулета южанина и будто попал в туман – перед глазами серая пелена. Твою дивизию, что за амулеты у южан? Вслепую я выбросил руки, наткнулся на врага, сделал подшаг вперёд, подсёк ногу, толкнул, и южанин рухнул на землю. Я приземлился коленом ему на живот, рискуя, впрочем, нарваться на штык-нож, но обошлось, выхватил пистолет, прижал ствол вплотную к груди, покрытой бронёй, и нажал курок. Пистолет выстрелил трижды, взвизгнул металл брони, мне на лицо брызнули тёплые капли. Я смахнул их рукавом: подумаешь, главное, что ещё один южанин мёртв. Теперь дальше.

Я оттолкнулся от тела врага, побежал туда, где раздалось несколько выстрелов из дробовика. Ещё издали увидел магические огоньки над метёлками ковыля. Через пятнадцать шагов различил два поля, сгенерированные защитным амулетом: одно напоминало сизое облако, другое скорее походило на чёрный смерч с синей молнией в середине – мечом. Это был Коля Викинг.

Я никак не успевал добежать до них, а стрелять не рисковал – мой друг и враг были на одной линии, но моя помощь не понадобилась. Отливающий синим меч вспорол сизое облако, раздался металлический скрежет. Приклад автомата южанина, отбивающего удар, показался из дымки. Коля рванулся вперёд, поля амулетов схлестнулись, снова скрежет, хруст, вопль – и сзади из маскировочного облака южанина высунулось остриё меча. Окрашенное кровью.

А Вова продолжал стрелять, явно целя по площадям.

Впрочем, стрельба возымела эффект. Я разглядел клубящееся облако над примятой травой. «Стечкин» к этому моменту был уже у меня в руках, а автомат за спиной. Для ближнего боя я предпочитаю пистолет большего калибра. Я трижды выстрелил очередями в два патрона в облако, уже хотел добить прятавшегося за ним южанина ножом, когда в голове прозвучал голос Гаврика:

– Командир! На четыре часа, пятнадцать метров, граната.

Я вырвал чеку и бросил гранату в указанном направлении, после чего сразу упал в траву.

– Падай, – одновременно с замахом крикнул я Викингу.

Тот не отреагировал и продолжал стоять в полный рост, вокруг него начало рассеиваться защитное поле. И, только когда раздался взрыв, Коля пошатнулся и упал. Никто в него не стрелял, осколки до него не могли долететь, может, просто кончился «форсированный режим». По крайней мере я на это надеялся. К Викингу бросился Вова, а я побежал к проплешине, подбежал к месту падения гранаты. В круге выжженной травы, рядом с небольшой воронкой, лежали двое южан: один с перебитыми ногами и развороченным на животе панцирем (его я добил одним выстрелом), а второй, судя по амулету на груди, маг, который зажимал рану на бедре. Я только сейчас вспомнил, что у меня бедро тоже ранено, и даже вроде ощутил теплую струйку, стекающую в ботинок.