Тахира Мафи - Зажги меня (сборник)

Он хлопает в ладоши.

Один раз.

Меня мгновенно срывает с моего места на полу и снова отшвыривает к стене.

Это звуковые волны.

Но это, скорее, волны, связанные с давлением.

Андерсон все же нашел себе забаву.

Я трясу головой, пытаясь поскорее прийти в себя, но удары участились. И стали сильнее. Мне приходится закрывать глаза, чтобы хоть немного снимать давление. Я пытаюсь ползти вперед, вырывая из пола деревянные панели, чтобы только держаться хоть за что-нибудь.

Еще удар.

Этот направлен непосредственно в голову.

Похоже, каждый раз, хлопая в ладоши, он производит небольшой взрыв, и меня убивает именно он. Это не прямой удар. Это именно то давление, которое высвобождается из бомбы.

Снова, и снова, и снова.

Единственное, что не дает мне погибнуть, это моя невероятная сила.

Но что он мог сотворить с Кенджи?!

Кенджи должен находиться где-то здесь, в этой каюте. Это ведь он звал меня по имени, хотел предупредить меня. Значит, он здесь, где-то рядом. И если я с трудом остаюсь пока что в живых, можно только представить себе, какие страдания пришлось перенести ему.

Ему, конечно, было тяжелее.

Гораздо тяжелее.

Этого страха мне уже предостаточно. Я внезапно чувствую прилив новых сил, они мгновенно подкрепляют меня. Это какая-то животная мощь, причем такой интенсивности, что я мгновенно поднимаюсь на ноги. Мне удается оставаться в таком положении после каждого удара, хотя при этом у меня звенит в ушах и шумит в голове.

Но я иду вперед.

Шаг за шагом. Я перемещаюсь к цели.

Я слышу выстрел. Еще три выстрела. Потом сразу пять. Я понимаю, что они целятся в меня. Но пули ломаются о мое тело.

Блондин перемещается. Он отступает. Он хочет скрыться от меня. Увеличил частоту своих ударов, надеясь сбить меня с курса, но я уже прошла столько, что было бы неразумно проиграть в этом бою. Я уже ни о чем не думаю. У меня пока что одна цель – добраться до него и заставить его замолчать навсегда. Я пока не раздумываю над тем, что он сделал с Кенджи, убил его или нет. И не думаю о том, суждено мне сейчас погибнуть или нет. Не знаю, сколько еще времени я смогу продержаться вот так.

Но я должна попытаться.

«Ну, еще один шаг», – убеждаю я себя.

Передвигай ногами. Ставь ногу вперед. Теперь сгибай ее в колене…

Ты почти дошла. Вот что я говорю сама себе.

Думай о Кенджи. Думай о Джеймсе. Думай о своих обещаниях, которые ты сама дала десятилетнему мальчику. Я снова и снова повторяю это себе. Принеси Кенджи домой. И вернись туда сама.

Вот он. Прямо перед тобой.

Я тянусь вперед руками, как в тумане. И хватаю его за шею.

И сжимаю кулак.

Жму до тех пор, пока волны не прекращаются.

Потом раздается треск.

Блондин падает замертво.

И я сама оседаю на пол.

Андерсон стоит надо мной целясь из пистолета мне в лицо.

Он стреляет.

Еще раз.

И еще.

Я закрываю глаза и стягиваю внутри себя остатки своей силы, потому что инстинкты все еще приказывают мне оставаться живой. Я вспоминаю, что Соня и Сара когда-то говорили мне, что нашу силу можно исчерпать. Мы можем перенапрячься. И они пытались изобрести лекарства, чтобы мы справлялись с этой проблемой сами.

Как жаль, что у меня нет сейчас с собой такой таблетки.

Я часто моргаю, глядя на Андерсона, его силуэт немного размыт по краям. Он стоит у меня за головой, одной ногой, верней, мыском своего начищенного сапога, он касается моей макушки. Я почти ничего не слышу, какое-то эхо проникает в мои кости. Я ничего не вижу. Только пули, которые осыпаются вокруг моего тела. Он продолжает стрелять. Никак не может окончательно разрядить свой пистолет в меня. Надеется, что наступит тот момент, когда я не смогу больше сопротивляться.

Наверное, я умираю. Мне раньше казалось, что я знаю это ощущение, когда умирают. Наверное, я ошибалась. Но сейчас какое-то совершенно другое ощущение момента умирания. И боль совсем другая.

Но наверное, прежде чем умереть, я все же успею сделать одно очень важное дело.

Я тяну руки к нему. Хватаю Андерсона за лодыжки. И сжимаю кулаки.

И крушу его кости своим руками.

Его отчаянный крик пронзает туман в моей голове, и мир снова вырисовывается перед мной, четкий и ясный. Я не перестаю моргать, оглядываясь по сторонам. Наконец мне удается все хорошенько здесь разглядеть. В одном углу лежит Кенджи. Блондин валяется на полу.

Андерсон упал, потому что снова лишился своих ног.

Все мои мысли и чувства внезапно обостряются. Я снова в состоянии управлять своей силой. Я не знаю, как это произошло, но, возможно, именно такие чудеса творит с человеком надежда, если он действительно в состоянии вернуть кого-то к жизни. Видя Андерсона, корчащегося и извивающегося на полу, я вдруг понимаю, что у меня все еще остается шанс.

Он громко кричит, пытаясь уползти от меня на руках куда-нибудь подальше. Он выронил пистолет, не надеясь больше на него. В его глазах только дикий ужас. Слабость. И агония. Он только что начинает понимать, что с ним должно сейчас случиться. И как все это произойдет. Его погубит глупая девчонка, которая, как он сам выразился когда-то, была настолько труслива, что не смогла даже защитить саму себя.

И сейчас я вижу, что он сам пытается что-то сказать мне. Он хочет говорить. Может быть, просить меня о пощаде. Может быть, он плачет. Может быть, молится, чтобы я проявила милосердие. Но я больше его не слушаю.

И мне абсолютно нечего сказать ему.

Я достаю свой пистолет из наплечной кобуры.

И стреляю ему в лоб.

И еще раз.

Два выстрела. Один за Адама и один за Уорнера.

Я сую пистолет назад в кобуру. Подхожу к измученному, но все еще дышащему телу Кенджи, обмякшему в углу, и легко перекидываю его через плечо.

Потом ногой пинаю дверь.

И иду назад по коридору.

Ногой распахиваю дверь в каюту Сони и Сары и роняю Кенджи на кровать.

– Почините его, – прошу я, едва дыша. – Пожалуйста, приведите его в порядок.

И падаю на колени.

Соня и Сара мгновенно включаются в работу. Они делают все молча. Они не плачут, не причитают. Не раскисают. Наверное, никогда я их не любила больше, чем в тот самый момент. Они расправляют ему на кровати конечности, чтобы он лежал навытяжку. Сара встает с одной стороны кровати, Соня с другой, и они кладут руки сначала ему на голову. Потом на область сердца.

Потом они меняются местами, снова и снова, приводя в чувство и возвращая к жизни каждую часть тела. И делают это они до тех пор, пока Кенджи не начнет шевелиться. Голова у него чуть раскачивается, веки подергиваются, хотя глаза до сих пор еще закрыты.

Я начинаю волноваться, но мне так страшно, что я не шевелюсь, не двигаюсь даже на сантиметр.