Терентий Гравин - Азарт

Вскоре состоялся мой первый выезд. Мальца я инструктировал жестко, что делать и как себя вести в случае нескольких вариантов моего возвращения. Всё-таки опасность имелась, что могу кого-то на хвосте привести. Или змей осатанеет, или гули за собственностью герцога погонятся. Хотя какое они вообще имеют право претендовать на чужую собственность? Коняги из совершенно другого мира, можно сказать, я их подобрал после работорговцев, так что собственность моя! Ну, ладно: наша с Санькой.

Все три поля мы проехали спокойным шагом, чтобы на случай погони быть свежими. Я поднялся на взгорок и вёл Пелагею, придерживая за узду. Там привязал в удобном месте за скалой, а сам высунулся с биноклем и стал наблюдать за башней.

Изменения были, но, к счастью, нашей команды это на касалось. Змею, видимо, надоело бесцельно биться головой в нерушимую дверь, и он решил заняться разорением округи. Но так как никто больше рядом не жил и под хвостами у него не мешался, многоголовый гад принялся выводить из строя все ловушки, ломать перекрытия над ямами, а местами даже засыпать особо опасные. Причём легко засыпал, играючи: одно движение массивного тела – и нет ямы. Только неглубокий овраг на том месте остался. Ран, конечно, на теле монстра добавилось, но они для него оказались не критичны.

За всем этим безобразием с верхней площадки башни наблюдали четыре гуля. Грустно наблюдали. С досадой. Хотя, скорей всего, мне это показалось, потому что даже с помощью бинокля с расстояния в полтора километра толком рассмотреть эмоции в свинячьих глазках дело неосуществимое.

Попутно я ощущал в душе злорадство в адрес холодца на шести лапах:

«Ага! Не хотели со мной дружить! Вот теперь и получите да распишитесь! А будет что-нибудь ещё – тоже на ваш адрес отправлю!»

Уничтожение ловушек меня в грусть не вгоняло, а основательность, с которой змей стал рыть огромную нору-тоннель, даже порадовала. Неужели помесь гауланов, гномов и бедных лошадок собирается сделать подземный ход и ворваться в башню через подвалы? Как говорится, бог в помощь! Но вряд ли у него что-то дельное получится. Да и защитники твердыни на это никак не среагировали. Точнее, вообще смирились с происходящим. Трое ушли, а один преспокойно продолжил дежурство возле артиллерийской установки.

Убрался и я оттуда восвояси. Правда, уже пуская послушную лошадку рысью, мне вдруг почудился отдалённый паровозный гудок. Или что-то похожее. Я даже замер от неожиданности, останавливая Пелагею. Затем лихо вскочил ногами на седло и в бинокль ещё раз глянул на башню. Там – полная тишина и спокойствие: змей роет, гуль ходит по окружности площадки. Померещилось? Наверняка… Ведь откуда тут возьмётся паровоз? Какой бы ни была окружающая нас действительность фантастической, но пределы беспредела должны существовать.

Хмыкнул в недоумении, вновь уселся в седло, да и помчался в место дислокации нашего бравого отряда. На повестке дня у меня стояло два вопроса крайней срочности и важности: обучение моего напарника верховой езде и создание напалма, годного для сжигания образовавшейся гидры. Может, и не напалма, а скорей, аналога греческого огня. Для его создания помимо керосина, воска и мыла мне удалось ещё и бочку негашёной извести отыскать под навесом.

Вернувшись домой, я немедленно освободил Пятницу от хозяйственных работ и приступил к его обучению. Хлопотное дело – здесь просто словами, покрикивая издалека, не обучишь. Всё следует лично и по нескольку раз показать. И как узду надевать, и как попону под седло расправить, и как подпругу правильно затянуть, чтобы не передавить живот у лошади или, наоборот, самому не грохнуться наземь во время скачки. То есть вначале базовые знания по сбруе и только потом теория и практика самой езды. Хорошо, что под это дело нам попался очень смирный мерин, который на удивление быстро сдружился с парнем и не выказывал ни малейшей строптивости. Скорей, даже сам помогал обучаться неопытному наезднику, предвидя все его падения (а без них тоже не обошлось) и стараясь их предотвратить.

Когда первые навыки были благополучно освоены, а новоиспечённый всадник стал нарезать круги рядом с навесом, я все свои знания и умения сосредоточил на создании зажигательной смеси. Морока – даже если всё помнишь и знаешь. А когда нет под рукой механических миксеров и герметичной полиэтиленовой упаковки – вся работа превращается в истинный геморрой. На эту возню у меня в итоге ушёл весь световой день. Устал, как бегемот, переплывший океан, но плоды моего труда того стоили. Отныне у нас существовала возможность справиться с любым многоголовым чудищем на расстоянии.

После короткого ужина я опять собрался, желая выяснить, как идут дела возле башни Канцура. Александр упорно напрашивался со мной, утверждая, что уже может и галопом пускать своего конька, но я его и слушать не захотел:

– Оставайся сторожить наше хозяйство. А завтра посмотрим вначале на твои ощущения и уже потом будем решать по поводу дальних поездок.

Уж я-то прекрасно знал, как новички чувствуют себя на следующий день после первой интенсивной тренировки.

Глобальных изменений в конфронтации между Поедателем и гулями не произошло. Первый уже нагородил кучу земли с противоположной стороны, начиная рыть третий, если не четвёртый тоннель, а единственный представитель осаждённой стороны продолжал всё так же прохаживаться возле готовой к запуску магической ракеты. Рассматривая её в бинокль, я даже засомневался:

«Вдруг она не настоящая? Ею просто пугают подобных нам обывателей? Но почему тогда мне казалось, что по нам они готовы выстрелить, а по змею – жадничают? Всё-таки подобный монстр гораздо страшней и опасней выглядит, чем два маленьких человечка. Как бы так эффективно проверить мою идею?..»

В голову ничего не приходило, кроме одного: создать полноценные иллюзии нас любимых, да и отправить прямиком к башне. Только тогда и станет ясно, насколько нас боятся и настоящей ли магической ракетой запугивают. Весь минус моей идеи заключался в том, что создавать иллюзии мы совершенно не умели, и обучать нас было некому. Хотя, по утверждениям того же Пятницы, каждый уважающий себя маг баловался созданием иллюзий не только собственного тела, но и других существ, страшных химер и агрессивных монстров. Чем выше поднимался колдовской уровень и опыт, тем более полноценные иллюзии создавались.

А я что мог? Пришла, правда, мыслишка слепить некое чучело из глины, одеть его в наши одежды, загримировать, усадить на коней и отправить к башне. Но как только я осознал опасность для наших парнокопытных друзей, сразу сжёг мысль в сознании, как неуместную.

А потом я спохватился, что время позднее и все порядочные люди давно спят. И заторопился к ожидающей меня Пелагее. Но не сделал и пяти шагов, как вновь раздался странный звук, напоминающий паровозный гудок. Я развернулся и вновь посмотрел в сторону башни, потому что точно определить, откуда донёсся звук, стоя к нему спиной, довольно сложно.