Андрей Расторгуев - Безликий. Боевая Машина Бога

Данные спутникового наблюдения подтверждали, что армия Приворна покинула ущелье через этот неприметный грот. Мало того, сделав крюк, вернулась к Сарату, снова зашла в Кочанову Глотку и теперь находится в тылу, отрезав Куалам путь к отступлению.

На северо-западе дорога перекрыта Эльтами, спешащими со всех ног сюда.

Выходит, попали в западню? Из охотника в одночасье превратились в загнанного зверя. Запертое в узком скальном коридоре войско Куалорна рисковало попасть под удар сразу двух армий. Вот уж действительно между молотом и наковальней.

После разговора с послом Дэн спросил:

– Как будем выкручиваться? Мацкевич советует уходить из ущелья тем же путем, что и Привы. Отступать к столице.

– Слышал, – недовольно пробурчал Смит. Отступление означало, что эту схватку они проиграли. Проиграли без боя. – Сам-то представляешь, как баронам это преподнести: Берту, Грогану?..

– Особенно Таяне, – поддержал Крючков.

Ага, понимает, что к чему. Правильно, старлей. Начальство высоко, на орбите болтается. Ему оттуда, конечно, виднее, но… Не начальники ходят в атаку на врага и рубятся в одном строю с местными, многие из которых успели товарищами по оружию стать, друзьями, а то и близкими родственниками для некоторых особо продвинутых землян (не будем тыкать в Крючкова пальцем). Что могут знать штабные крысы о чести лорда, о преданности сюзерену, о боевом духе и кодексе воина? Этого не постичь, сидя в уютном кресле, да еще и на далекой орбите. И Фредерик бы не понял, если бы сам не окунулся в круговорот событий. А объяснять… Эх, да разве такое объяснишь? Только время зря тратить.

– Вообще-то Арон имел в виду только нас двоих, – так же угрюмо продолжил разведчик.

– В смысле?

– Инструкция предписывает нам в критических ситуациях все бросить и спасаться. Именно об этом говорил шеф, когда предлагал уйти из ущелья следом за Привами… Подожди! – Смит предостерегающе поднял руку, видя, что Дэн повернул «Витязя» к нему и, похоже, готов разразиться возмущенной тирадой. – Я прекрасно понимаю, что ты не бросишь Куалов…

– Можешь проваливать! – все-таки выпалил несдержанный техник.

Мальчишка! Дослушал бы, а потом высказывался. Пожалеет ведь, да поздно будет. Ладно, спишем на молодость.

– …И полностью разделяю твое мнение, – как ни в чем не бывало закончил разведчик, вынудив Дэна заткнуться и слушать. – Надо спасать армию. Обсудим варианты. Выхода у нас три: на Эльтов, на Привов или сюда. – Смит показал на расщелину.

Крючков легко проглотил наживку и, немного помолчав, примирительно заговорил:

– Последний вариант отпадает. Если ущелье – глотка кочана, то здесь его кишка. Быстро все войско не проведем. Нас настигнут.

– Правильно. Соображаешь. К тому же я боюсь, что Привы закупорили проход. Тем же обозом, к примеру. Не зря же они так быстро передвигаются. Везде успели, мать их… Эльтов, думаю, трогать не стоит. Они свежие, невоевавшие, да и далеко пока. А вот Привы рядом. Буквально за спиной. Измотаны погоней и понесли кое-какие потери. Поэтому предлагаю пойти навстречу им. Нам бы прорваться, чтобы потом отступить. Пока дойдем до столицы, там что-нибудь придумаем. Как тебе?

– Нормально. Только Берт не уйдет, пока всех Привов не положит. И Гроган тоже. А за ними и все бароны. Да и Тая будет против. Нет, их надо разбить наголову.

– Пожалуй, ты прав… Ох уж мне этот боевой фростианский максимализм. Каррамба! Много времени потеряем. Эльты могут подоспеть. Если ударят сзади, пиши пропало.

– Заслон выставим.

– Где?

– Да прямо здесь. Чем не место. Вон сужение приличное. Сделаем завал, оставим небольшой отряд с парой-тройкой баронов.

– Нет, одного барона с его же тысячей хватит. Сумеют немного продержаться, если что. И уйти им будет проще через эту расщелину. Нам все силы понадобятся. Ну а коль не сдюжим, то Эльтами больше, Эльтами меньше… Погоды не сделает.

– Согласен. Так и поступим… Ты извини, что вспылил.

– Пустяки. О, вот и наши показались. Кончаем болтать. Уже темнеет, ставь армию на ночлег. А на рассвете в бой. Последний и решительный…

«…Утром построились воины в порядки боевые. Вышел к ним Безликий и рек:

– Нет у нас дороги иной, нежели сойтись лицом к лицу с врагом в жестокой сече. Возжелал он смерти нашей, но найдет лишь свою смерть. Здесь будет могила его. Скалы станут склепом, а трупы пищей для падальщиков. Умрут Привы в бесчестье. А ежели из вас кто в бою падет, получит благодать великую. Ибо нет смерти прекраснее и благороднее, чем в борьбе с врагом за освобождение земли родимой.

Приветствовали Его солдаты криками бравыми. И повел Он войско свое несметное по ущелью темному, солнцем всходящим не освещаемому, навстречу Привам надменным, что мнили себя завоевателями великими.

И случилась битва страшная, унесшая многие жизни верных сынов Куалорна. Но еще больше погибло врагов. Смерть пресытилась тогда и поселилась навечно в месте этом, негодным для жизни сделав.

А ущелье, где та битва была, с тех пор Глоткой Смерти зовется…»

Подъем сыграли, едва забрезжил рассвет.

Усталые солдаты одевались молча, негромко позвякивая оружием и латами.

Сонно бормотали ворчливые кочаны, недовольные тем, что на их голые спины снова навешивают седла, так надоевшие за дни безостановочной скачки.

Странные животные. Вроде бы и хищники, злые, агрессивные в бою, а к седокам относятся дружелюбно, с привязанностью собаки. Сожрут любой труп, но хозяина, если тот вдруг погибнет, нипочем не тронут. Еще и других животных будут отгонять.

Не потому ли каждый солдат холит и лелеет своего кочана. Всегда мясо для него припрятанным держит. Сам голодным останется, но животное накормит.

Вот и Фредерик дал что-то пожевать своей животине. Чешет ей за ухом, а та, прищурив глазки, положила клыкастую морду ему на плечо и млеет от удовольствия. Того и гляди, мурлыкать начнет.

К «Витязю» подъехала Тая. Встала перед знаменосцем.

– Жутко подумать, что многих вижу сейчас в последний раз, – проговорила тихо, глядя на копошащийся муравейник из людей и кочанов.

Данила не ответил. Молча смотрел, как воины садятся в седла и занимают места в строю, поправляя снаряжение.

Баронам поставили задачу еще с вечера. Каждый из них знал, что делать и куда приткнуть свою тысячу. Получился монолитный строй, сильно вытянутый в глубину. Фронт, правда, узковат, хоть и занимает весь проход. На флангах чернеют воины Лемис-Берта, разбитые для этого на две колонны. Когда начнется бой, они первыми ударят по врагу.

– Скажи что-нибудь людям, – снова произнесла Тая. – Все-таки на смерть идут. Пусть верят, что не зря.