Марк Ньютон - Ночи Виллджамура

Вдруг сквозь завывания ветра она услышала голос Дартуна:

–  …с этого момента нам следует соблюдать осторожность, ведь мы не знаем, что ждет нас с той стороны. Все реликвии, какие у вас есть, держите наготове.

На фоне яркого свечения Врат он виделся черным силуэтом. Она могла лишь догадываться, что он смотрит сейчас на нее и улыбается, но все же заразилась его радостью. Этот человек знает, что делает. На миг она забыла, где они находятся, и думала лишь о том, что он ее любит. Но что он надеется там найти? Вот еще одна его отличительная черта – атмосфера тайны. Он всегда окружен какими-то загадками.

В этот самый миг Дартун Сур с небрежной грацией вошел в сияющие Врата.

Туя рассматривала Марису, пока та, стоя у окна кухни, провожала взглядом нечеткую фигуру Джерида, уходящего на работу. За стеклом проносились снежинки, утреннее солнце проглядывало в разрывы облаков. Когда Мариса отвернулась от окна, женщина поняла, что для румеля она очень красива. Уже немолодая, она удивительным образом сохранила очарование юности. Темная, почти черная, кожа придавала ей экзотический вид – в городе было не много румелей такого цвета, чаще встречались коричневые и темно-серые. Возможно, необычный окрас также усиливал ощущение тайны, которую следователь Джерид так и не смог разгадать.

Женщины сидели, завернувшись в толстые коричневые халаты, которые нисколько их не красили, зато помогали сохранить тепло. Они долго молчали, не зная, о чем говорить друг с другом, – столь неожиданна для обеих была их встреча. Гости нередко вызывают в хозяевах смущение, вот и Туя заметила нерешительность в глазах женщины-румеля, как будто та тоже не знала, что делать в сложившейся ситуации.

Снежок, ударившийся в стекло, вывел обеих из оцепенения.

–  Хотите чая? – предложила Мариса.

–  Спасибо, но вам не обязательно быть вежливой со мной. Я вполне понимаю, что вам вряд ли приятно присутствие такой, как я, в собственном доме.

Мариса встала и отошла к плите.

–  Джерид только сказал мне, что вы в беде и вас ищут какие-то люди.

Туя удивилась: неужели Джерид не рассказал ей обо всем остальном, что с ней приключилось, умолчал даже о несчастье, которое едва не стряслось по ее вине. Ладно, не стоит сейчас об этом, разговор от этого легче не станет.

–  Я работаю проституткой, – заявила вместо этого Туя.

Мариса бросила на нее быстрый взгляд:

–  О.

Еще один снежок врезался в стекло.

–  Все не так плохо, как вы можете подумать. Я сама выбираю своих клиентов.

Как уютно: звякают чашки, потрескивает огонь, кипит чайник.

–  У меня неприятности из-за кое-каких людей, которые наверняка будут меня разыскивать. Они хотели получить от меня то, что я никак не могла им дать. – Туе даже самой стало смешно от этих слов: что у нее есть такого, что она не могла бы дать мужчине? – Знаете, вам так повезло, что у вас есть Джерид. Мне кажется, он очень хороший.

–  Да. – Мариса стремительно отвернулась, но по выражению ее лица Туя успела понять, что не стоит в разговоре затрагивать ее любимого мужа.

–  Знаете, я никогда не любила никого так, как, наверное, любили вы, – продолжала Туя. – Никогда не влюблялась.

–  Правда? – переспросила Мариса, и на этот раз в ее голосе прозвучала искренняя заинтересованность.

–  Никогда, правда. А ведь мне уже пошел четвертый десяток. Я так и не повстречала мужчину, с которым мне удалось бы найти что-то общее. Да и работа у меня такая, что лучше к людям не привязываться.

–  Это понятно.

–  У меня были мужчины, которые сами слегка влюблялись в меня, – продолжила Туя. – Особенно холостяки, они такие влюбчивые.

–  А почему вы делаете… то, что делаете? – спросила Мариса смущенно, но с любопытством.

Туя ненадолго задумалась.

–  Хотелось бы мне сказать, что из-за денег. Это ведь легкий заработок. Делать ничего особенно не надо, просто пользуйся тем, чем благословили боги, да и все. Но теперь я ощущаю такую пустоту внутри, даже объяснить не могу, она как шрам на душе. – Она коснулась своей щеки. – Иногда путь, по которому мы идем, заводит так далеко, что не остается ничего, кроме собственного достоинства. Гордости, которая заставляет идти по тому же пути и дальше, хотя он и оказался неверным. Потому что, когда останавливаешься и начинаешь думать… тут-то и становится больнее всего. Так что своего рода гордость – вот все, что у меня есть.

Туя боролась со слезами, но, судя по тому, что Мариса уже спешила к ней, не очень-то в этом преуспела. Жена Джерида подошла и мягко положила свою ладонь на руку Туи.

Какой-то звук донесся с крыши.

Туя подняла голову:

–  Что это было?

–  Чертовы ребятишки, – сказала Мариса, – кидаются снежками в наш дом. Обычно они кидают с полчаса, а затем прекращают, но я за это время успеваю дойти до белого каления.

В этот момент снежок пробил оконное стекло и ворвался внутрь в сопровождении визгливого детского смеха.

Тем временем Джерид, сидя у себя в кабинете, проверял арбалет. Теперь уже таких, как раньше, не делают. У прежних был легкий механизм, который просто перезаряжался. Вставляешь стрелу, щелк, и готово. С новым механизмом все было куда сложнее – стрелу надо втыкать очень глубоко, прежде чем она станет на место. Дальность боя у него, разумеется, больше, чем у старых образцов, – по крайней мере, так говорят, – зато перезаряжать приходится так долго, что, пока возишься, кто-нибудь подкрадется да и полоснет тебя ножом по горлу. Нет, тут надо что-то скорострельное и убойное, чтобы с одного выстрела в темноте наверняка. Румель покрутил арбалет так и этак, покачал головой. Придется, видно, обойтись этим.

В комнату вошел его коллега Фулкром:

–  Слышали сплетни насчет императрицы и ее сестры? Их казнят на городской стене сегодня вечером.

Джерид даже присвистнул от изумления:

–  Кто приказал?

–  Похоже, решение Совета. Главный инквизитор поддержал их. Леди Рика планировала перебить всех беженцев, но вчера на Снежном балу ее арестовал канцлер, прознавший про ее планы, и отдал вместе с сестрой под суд. То еще было представление, надо думать. Они всё отрицали, но документы были налицо, и многие советники подтвердили, что Рика задавала им вопросы, например, о том, как можно быстро избавиться от большого количества тел. Некоторые заявили, что императрица и ее сестра приказывали страже бить их, чтобы они молчали, и стражники – наверняка подкупленные Уртикой – сознались. Сказали, что рады во всем покаяться публично. Восхваляли Уртику за прозорливость, которая помогает ему спасать подданных империи. А пока все это происходит в верхних ярусах города, на самых глубоких его уровнях людей и правда, кажется, начали убивать.