Марк Ньютон - Ночи Виллджамура

–  Конечно, канцлер Уртика, – без всякого выражения отвечала Эйр. – Я сделаю все необходимое.

–  С публичным заявлением мы выступим позднее, – подвел черту под разговором Уртика. – Благодарю вас обоих за то, что нашли для нас время.

Довольно неожиданный финал, зато скорый. Выходя следом за Эйр из Атриума, Бринд едва сдерживал смех. Только он вернулся в Виллджамур, как его снова выпроваживают.

Бринда пригласили отобедать с Эйр, временной правительницей Виллджамура. Он часто ел с покойным императором, и всегда их разговор в конечном итоге сворачивал на последнюю проведенную им операцию или выполненное задание, но, когда к ним присоединялась она, Бринд чувствовал себя неловко, так как считал, что в ее присутствии не следует говорить о войне. Сегодня она сидела на стуле так прямо, словно проглотила линейку, и ковыряла омара, а ее кожа по контрасту все с тем же черным платьем казалась почти такой же бледной, как его собственная.

–  Как вы себя чувствуете? – спросил он наконец.

Взгляд, точно издалека, рассеянный.

–  Прекрасно, – проронила она. И снова уставилась в тарелку.

Шкуры разных зверей покрывали стены и пол. В камине шипел и плевался огонь, бросая на стены отсветы, из-за которых казалось, будто зал полон оживших туш животных.

–  Вы рады скорому возвращению сестры?

–  Да, очень рада. – Эйр подняла голову, ее взгляд внезапно просветлел. – Столько времени прошло с тех пор… с тех пор, как она уехала.

–  Думаете, она когда-нибудь простит его?

–  Надеюсь. Возможно. Вступив в Церковь Джорсалира, она сильно изменилась.

Бринд задумался:

–  Что ж, быть может, империя только выиграет от правления человека с твердыми религиозными убеждениями. А вы его прощаете, позвольте вас спросить?

–  Раньше я его ненавидела. – Эйр отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула. – Вам не обязательно сидеть здесь со мной, командующий.

–  Знаю. Но с вами куда лучше, чем со многими в этом дурацком месте.

–  Вряд ли кому-то сейчас может быть хорошо со мной. – Она явно боролась с собой, чтобы не выдать своих чувств.

Бринд не стал заполнять паузу.

Наконец она заговорила снова:

–  А теперь, когда его нет… Это ужасно, то, что я скажу…

–  Ничего, давайте выкладывайте.

–  У меня как будто камень с плеч свалился.

–  Да, кажется, я понимаю вас. Говорите.

–  Мне все время надо было присматривать за ним. А значит, у меня самой не было никакой жизни.

–  Эйр, ваше детство было ничуть не хуже, чем у любого ребенка вашего положения. Ваша мать гордилась бы, если бы могла вас видеть.

–  Но теперь, – продолжала она, – когда его нет, мне больше не нужно это делать. Мне не надо следить за тем, чтобы он не напился, не надо извиняться перед слугами, когда он изгаживает простыни. Мне не надо стоять у запертой двери и слушать, как он беснуется там внутри от страха. И все же каждая свободная минута – а их у меня теперь много – напоминает мне, что его больше нет.

–  А значит, у вас теперь есть своя жизнь.

Она горько улыбнулась:

–  Вот как? Ничего подобного. Конечно, из-за того, чья кровь течет в моих жилах, со мной обращаются чуть лучше, чем со многими другими женщинами Виллджамура. Но представьте, что существует целый список людей, желающих в этом году взять меня в жены, а я и половины из них в глаза не видела. Подумайте, какой я теперь ценный для них приз. Я неплохо разбираюсь в имперской политике, командующий. Я знаю, что моя жизнь важна для правительства лишь постольку, поскольку мое существование обеспечивает приток денег в казну.

–  Не каждому из нас выпадает шанс найти любовь в этом мире, – проговорил себе под нос Бринд и вдруг понял, что обращается не только к ней, но и к самому себе. – Мы не всегда имеем возможность распоряжаться своими сердечными делами самостоятельно. Обстоятельства не всегда позволяют.

–  Любовь. – Она почти выплюнула это слово. – Вы же мужчина, где уж вам понять.

Бринд сделал слуге знак унести тарелки. Как только мальчик вышел, он продолжал:

–  Это ничего, что вы расстроены, Эйр. В вашем положении естественно горевать.

–  Я не расстроена. – В ее тоне зазвучало нечто новое, и он понял, что она отгораживается от него, прячет свои мысли за высокими стенами.

Течение разговора замедлилось, то и дело прерываясь неловкими паузами. Эйр сидела, глядя перед собой в пустоту, и время от времени прикрывала глаза, будто хотела забыть об окружающем.

Минуту спустя он встал.

–  Уже уходите? – спросила она, по-прежнему не глядя на него.

–  Боюсь, что кто-нибудь вроде меня может нагнать на вас еще большую тоску, – пошутил он, и улыбка, скользнувшая по ее лицу, казалось, означала, что шутка удалась. – Даунир хочет меня видеть. Поскольку завтра я снова уезжаю, мне лучше пойти и повидаться с ним сейчас. А вы поспите, если сможете.

Он оставил ее одну в обеденном зале, где некоторое время еще были слышны звуки его удаляющихся шагов, а потом остался лишь треск пламени в камине.

Бринд долго шел извилистыми каменными коридорами, пока наконец не оказался у входа в покои даунира, располагавшиеся в уединенном гроте, врезанном в каменный утес вдали от богато украшенной части Балмакары. Пещера была остатком более древней постройки, каменная кладка которой стерлась за сотни лет.

Бринд стукнул кулаком в железную дверь, ведущую в подвал даунира. Такая дверь была бы уместна в тюрьме.

По ту сторону послышались медленные шаги. Дверь отворилась. Луч фонарного света упал на его лицо.

–  Селе Джамура, это командующий Бринд из дома Латрея.

–  Пожалуйста, входи, – отозвался хрипловатый голос.

Сразу за дверью, немного ссутулившись, стоял даунир.

–  Селе Джамура, – повторил Бринд и скользнул внутрь.

–  Я очень рад, что ты смог прийти навестить меня, командующий Бринд Латрея, – сказал даунир. – Времена сейчас интересные.

–  Как всегда, – заметил Бринд, наблюдая, как даунир запирает за ним дверь.

С ног до головы покрытый коричневой шерстью, даунир носил лишь набедренную повязку. Он на полкорпуса возвышался над Бриндом.

Казалось, что он всегда стоит и ходит, чуть согнув колени, – наверное, потому, что вокруг не было никого одного роста с ним и ему не с кем было поговорить. Его глаза напоминали черные мячи, посаженные на узкую, очертаниями напоминающую козью голову, из пасти торчали клыки в локоть длиной.

–  Как поживаешь, Джарро? – спросил Бринд. – Мне передали, что ты хотел меня видеть.

Невозможно большой ладонью даунир показал на стул. Три стены его пещеры от пола до потолка занимали полки с книгами; еще больше книг было навалено вокруг каждого предмета простой деревянной мебели. Среди них часто попадались очень красивые, хотя и потускневшие от времени переплеты.