Джо Аберкромби - Красная страна

– Говори!

– Чего тебе?

– Кто у вас главный?

– Кантлисс. Его так зовут. – Рыжий торопливо заговорил, захлебываясь слюной и путаясь в словах. – Грега Кантлисс. Я не знал, что они настолько плохие. Просто хотел перебраться отсюда в те края. И заработать чуток деньжат. Я работал на востоке, на переправе. А потом после дождя паром смыло… Я… – Удар. – Мы не хотели этого. Поверьте мне… – Удар. – Среди них есть полные отморозки. Северянин по кличке Рябой. Он стрелял в старика. А все смеялись…

– Ты видел, чтобы я смеялся? – Лэмб шлепнул его снова.

– Я тоже не смеялся! – Рыжеволосый попытался прикрыться слабой рукой. – Мы не хотели участвовать во всех этих убийствах. Потому и ушли от них! Кантлисс обещал нам, что просто ограбим кого-нибудь. А оказалось – мы крадем детей…

Удар Лэмба прервал его словоизлияния.

– Зачем он крал детей?

И подстегнул желание говорить еще одной пощечиной. Лицо парня перекосилось и раздулось с одной стороны. Из носа текла кровь.

– Он говорил, у него есть покупатель. Мы станем богатыми людьми, если доставим детей к нему. Говорил, что дети должны быть невредимы, ни одного волоска на головах. Требовал, чтобы в пути они не нуждались…

– Путь куда? – Очередной удар Лэмба.

– Для начала в Криз, он говорил.

– Это в верховьях Соквайи, – сказала Шай. – Ехать через всю Дальнюю Страну.

– Кантлисса ожидает лодка. Он поднимется вверх по реке… вверх по реке…

– Очень смешно. Потом куда?

Рыжий обмяк, едва ли не потеряв сознание. Веки едва трепетали.

– Не говорил. При мне не говорил. Может, Тэвернер знал… – его взгляд скользнул по трупу, прибитому ножом к стойке бара.

«Вряд ли он что-то способен рассказать», – подумала Шай.

– Кто покупает детей? – спросил Лэмб.

Рыжий качал избитой головой, будто пьяный. Лэмб шлепнул его снова, снова и снова… Одна из купчих спрятала лицо в ладонях. Вторая глядела твердо, но мужчина, сидевший рядом, насильно усадил ее на стул.

– Кто покупает?

– Не знаю, – шепеляво ответил парень, пуская розовые пузыри с разбитых губ.

– Стой на месте.

Лэмб отпустил Рыжего, вернулся к «Шляпе», вокруг башмаков которого натекла алая лужа, снял меч с его пояса, вытащил нож из-под плаща. После перевернул ногой Красавчика, который вперился безжизненным взглядом в потолок, в то время как его кишки вывалились из живота. Северянин взял его мокрую от крови веревку, вернулся к пленному и начал обвязывать один конец вокруг его шеи. Шай наблюдала за этим, оцепенев и ощущая противную слабость. Немудреные узлы, но вполне надежные. Потом Лэмб потащил парня к двери, а тот поплелся за ним, как побитая собака.

Но далеко они не ушли.

Трактирщик выбежал из-за барной стойки и загородил выход, подтверждая истину, что с первого взгляда никогда нельзя судить о способности человека на поступок. Он комкал в руках тряпку, будто мог защититься ею от зла. Шай не верила, что это чем-то поможет, но не могла не испытывать уважение к его кишкам. Оставалось надеяться, что Лэмб не разложит их рядом с потрохами Красавчика, которые валялись на окровавленных досках.

– Это неправильно, – сказал хозяин заведения.

– И каким образом, умерев, ты сумеешь это исправить? – Голос Лэмба звучал мягко и не содержал ни тени угрозы. Ему не нужно было кого-то пугать. Два мертвеца отлично справлялись с этой работой и без него.

Глаза трактирщика забегали, но не нашлось ни одного героя, чтобы встал рядом с ним. Все выглядели напуганными, словно Лэмб являлся олицетворением самой смерти. Только старая духолюдка сидела, выпрямившись и внимательно наблюдая за событиями, да ее спутник, одетый в шубу, закинул ногу за ногу и, не делая резких движений, подливал себе выпивку.

– Неправильно… – Голос трактирщика был слаб, как разбавленное водой пиво.

– Коль это произошло, то это правильно, – ответил Лэмб.

– Мы должны собрать людей, судить его, как положено, допросить свидетелей…

– Все, что ты должен, – старик шагнул вперед, – это спросить себя, хочешь ли ты стоять на моем пути.

Хозяин харчевни шагнул в сторону, и Лэмб поволок парня мимо него.

Шай поспешила следом, внезапно ощутив, что может двигаться.

Дождь из ливня перешел в размеренную морось. Лэмб протащил Рыжего через залитую водой улицу к арке городских ворот, достаточно высокой, чтобы проехал всадник. Или чтобы повесить пешего.

– Лэмб!

Шай спрыгнула с крыльца харчевни, проваливаясь по щиколотки.

– Лэмб!

Он взвесил веревку на ладони и забросил ее на перекладину.

– Лэмб!

Шай наконец-то перебралась через улицу, выдергивая ноги из липкой грязи. Северянин натянул свободный конец веревки, и парень привстал на цыпочки, когда петля затянулась у него под горлом, глупо озираясь, будто не соображая, что происходит.

– Тебе не кажется, что с нас хватит повешенных? – выкрикнула Шай, поравнявшись с ними.

Лэмб не отвечал, наматывая веревку на кулак.

– Никому это не надо!

Он молча сопел, продолжая поднимать Рыжего. Шай вцепилась в веревку и принялась пилить ее мечом около самой его шеи. Лезвие оказалось достаточно острым. Справилась она быстро.

– Убирайся прочь!

Парень моргал, глядя на нее.

– Беги, мудила гребаный!

Она пнула Рыжего под зад. Он отбежал на несколько шагов, споткнулся, повалился лицом в грязь, с трудом поднялся и скрылся в темноте все еще с воротником из петли на шее.

Шай повернулась к Лэмбу. Отчим глядел на нее, стоя с обрывком веревки в одной руке и мечом в другой. Смотрел и не видел, кажется. Он был вроде как не в себе. Неужели этот же человек склонялся над кроваткой Ро, когда девочка горела в лихорадке, и пел ей? Пел отвратительно, но ведь старался. И лицо его тогда кривилось от сострадания. А теперь Шай видела пустоту в его черных глазах, и страх охватил ее. Будто оказалась на краю бездны, и потребовалась каждая крупица храбрости, чтобы не кинуться наутек.

– Приведи их коней! – рявкнула она Лифу, появившемуся на пороге с плащом и шляпой Лэмба в руках. – Всех троих, живо!

Он кинулся выполнять поручение. А Лэмб все стоял, глядя вслед Рыжему, а дождь постепенно смывал кровь с его лица. Когда Лиф подвел ему самого могучего коня, северянин схватился за луку, попытался вскочить верхом, но лошадь дернулась и отступила. Лэмб покачнулся, попытался поймать стремя, но опять промахнулся и упал с громким плеском в лужу. Перевернулся и встал на четвереньки. Шай бросилась к нему:

– Ты ранен?

Он поднял взгляд, в глазах стояли слезы, и прошептал:

– Мертвецы, Шай, мертвецы…

Стараясь изо всех сил, она подняла его. Дьявольски трудная задача – старый хрыч весил, как покойник. Оказавшись на ногах, он схватил Шай за рукав и притянул к себе.

– Обещай мне… – тихо проговорил он. – Обещай мне, что больше никогда не встанешь на моем пути.