Игорь Конычев - Оковы судьбы

Круф не мигая смотрел благородному в глаза, искренне завидуя пребывающему в забытьи помощнику.

– Господин задал вам вопрос. – Теперь в голосе желтоглазого слышалась явная угроза.

– А? – Судорожно сглотнув, хозяин оружейной лавки выдавил из себя самую неестественную в своей долгой жизни улыбку. – К-к-конечно, конечно же! Он… он просто болен, немного полежит – и все пройдет, не извольте беспокоиться. Чем, чем я могу помочь благородным господам?

– Я хотел бы приобрести у вас Изначальное сердце, – с задумчивым видом произнес Алан.

– Но, но, господин, – замялся Круф. – Сердце марионетки я могу продать лишь тому, у кого есть разрешение гильдии Кукловодов. – Язык гнома отчаянно заплетался, а глаза вдруг заслезились.

– Вот как… – загадочно улыбнулся благородный. – Стало быть, человек не из гильдии не может приобрести ничего подобного?

– Конечное же! – поспешно закивал Круф, обрадованный тем, что на него не рассердились. – Я уверяю вас, господин, во всем Нэрфисе только три лавки торгуют Изначальными сердцами, и никто из нас никогда бы не осмелился нарушить распоряжение Его Величества!

– Ни за какие деньги? – Желтоглазый подался вперед, и его улыбчивое лицо оказалось совсем рядом с лицом гнома.

– П-помилуйте! – Колени Круфа затряслись. – Я бы не стал лгать вам! – Не в силах выносить пытливый взгляд желтых глаз, готовый на все, что угодно, гном взглянул на Алана Рэвендела.

– Довольно, Винсент, – снисходительно улыбнулся молодой человек, и желтоглазый сразу же оставил гнома в покое.

Круф не смог сдержать облегченного вздоха.

– Стало быть, вы уверены в том, что в Нэрфисе нигде нельзя приобрести Изначальное сердце, минуя закон? – Стоило Алану перестать улыбаться, как гному показалось, что его собственное сердце оборвалось и упало куда-то вниз.

– Я не ведаю, господин… хотя, – Круф поспешно прикусил язык, но было уже поздно.

– Хотя? – с нажимом повторил за гномом молодой человек.

– Я только хотел, только хотел…

– Время моего господина дорого стоит, гном. – Тот, кого Алан Рэвендел назвал Винсентом, подошел ближе.

– Остров Осьминога или же Заблудшие! – выпалил Круф.

– Намекаете на черный рынок, милейший? – Винсент сделал еще один крохотный шаг вперед. Ступал он совершенно бесшумно и очень легко.

– Вы как профессионал в создании марионеток считаете, что на острове Веселья можно купить первоклассное Изначальное сердце без разрешения гильдии? Ну же, будьте смелее, любезный господин Литеркниц, я ни в чем вас не подозреваю и лишь хочу получить осмысленные ответы на свои вопросы. Вы ведь понимаете, что я в любом случае получу их так или иначе. Пока вы сговорчивы, я внимательно вас выслушаю, но лишь до тех пор, пока вы говорите сами. Понимаете, о чем я? Не бойтесь и говорите.

– Я… не уверен, – несмотря на столь пугающую компанию, Круфу стало чуть легче дышать. Если Цепной пес сказал, что явился не за ним, значит, опасаться нечего, по крайней мере пока. – Нужно знать, у кого спрашивать, наверное, здесь я вам не советчик. К тому же товар наверняка будет некачественный, созданный второсортным волшебником, и потребуется много сил, чтобы вдохнуть в марионетку с таким сердцем жизнь. Даже в руках опытного Кукловода она продержится неделю, может, две. К тому же на острове Веселья, как вы наверняка знаете, есть проблемы с магией, и я сомневаюсь, что сердце будет нормально функционировать. Волшебнику снова придется работать над ним, прежде чем передать Кукловоду…

– Тогда другой вопрос. Если, скажем, заменить испорченное сердце марионетки, принадлежащее ранее не ей, на другое? Скажем, изъятое из чьей-нибудь куклы.

– Помилуйте, господин! Это же убийство! – возмутился гном. – По Указу Его Величества, все куклы…

– Я это знаю, – холодно бросил Алан. – Убийство марионетки приравнивается к человеческому. Но, чисто теоретически, сможет ли одна марионетка существовать с сердцем другой?

– Жить, – машинально поправил молодого человека Круф и сразу же побледнел, осознав, что ему не стоило этого делать.

– Проживет, – снисходительно улыбнулся Рэвендел, вопреки ожиданиям гнома. Однако его спутник предостерегающе взглянул на Круфа.

– Я не знаю, – честно признался владелец лавки. – Никто из известных мне механиков никогда не описывал подобных опытов.

– Но все же.

– Как говорит Берт фон Фентрешниц: «Возможно все», – неловко улыбнулся Круф.

– Мне он сказал то же самое, как, впрочем, и остальные Механики, состоящие в гильдии. – Алан выглядел озадаченным.

«Остальные?» Литеркниц едва смог скрыть радостную улыбку. Если Цепной пес посетил всех остальных Механиков, значит, и ему, Круфу, опасаться нечего.

– Господин, – робко пролепетал гном, – позволите ли задать вам вопрос?

– Конечно, – снисходительно кивнул Рэвендел.

– Я вижу в вас сильный магический потенциал. – Круф решил начать издалека. – В руках столь могущественного волшебника, как вы, любой механизм быстро придет в негодность, ведь всем известно, как магия и наука взаимодействуют одна с другой, единственное исключение – Кукловоды и их марионетки. – Гном замолчал.

– Продолжайте, не бойтесь.

– Даже если бы вам удалось где-нибудь купить Изначальное сердце, вы не смогли бы вынести его из лавки в целости. Вокруг вас столь мощная аура, что я, признаться, сильно беспокоюсь о сохранности моего товара. Но в то же время вы хотите купить самый хрупкий и дорогостоящий компонент для создания марионетки. Не защищенное даром Кукловода сердце остановится, едва коснувшись ваших рук. Так могу ли я…

– Вы первый из своих коллег, кто осмелился сказать мне подобное. Не беспокойтесь, я ничего не трогал здесь, – неожиданно Алан Рэвендел рассмеялся, а его желтоглазый спутник позволил себе легкую ухмылку. – Что ж, по крайней мере, я услышал то, что хотел. – Алан кивнул своему дворецкому, и тот положил на прилавок десять золотых, аккуратно сложенных в столбик. – Это вам на восстановление вашего товара, если что-то пришло в негодность, надеюсь, хватит?

– К-конечно, благородный господин, благодарю вас за щедрость! – Круф склонился в глубоком поклоне. Денег, оставленных Рэвенделом, с избытком хватит на восстановление товара после нашествия всех волшебников Нэрфиса. Литеркниц даже не был расстроен тем, что Цепной пес не дослушал его вопроса. Как говорится: меньше знаешь – крепче спишь. Если Алан Рэвендел ничего не сказал, значит, и он выспрашивать не станет.

– И еще: я заберу вот это, – Алан взял с полки легкую пистоль, – не возражаете?

– Вы оказываете мне честь, господин. – Гном склонился еще сильнее, уставившись на свои все еще дрожащие колени.

Только когда хлопнула дверь, Литеркниц позволил себе выпрямиться. Первый раз в жизни он общался с Аланом Рэвенделом, но что-то подсказывало гному, что не в последний. Подобная перспектива Круфа абсолютно не радовала.